Жена напоказ - Елена Счастная

«Оли была чокнутой экспериментаторшей. Уверенной, что ей всё по плечу. И предательницей».

— Не суть, — вспоминать о прошлом не хотелось. — Я узнаю, что с аурой Леоноры. Если всё так плохо, как я думаю, о себе я вряд ли что-то ей расскажу. Зачем?

Отец до самой смерти старался, чтобы об особенностях старшего сына узнало как можно меньше людей. И уж графская дочка в случайные хранители чужих секретов вряд ли годилась.

К полудню следующего дня Ренельд вернулся в Марбр. Отправил Тибера отдыхать, а сам собрался поехать к Юго после того, как переоденется с дороги. Но ещё у двери покоев его встретил выходящий оттуда слуга.

Он поклонился, осторожно удерживая поднос с пустой посудой и вазой пожухлых цветов на нём.

— Вас ожидают, ваша светлость, — сообщил, даже при Лабьете храня невозмутимое выражение лица. — Его сиятельство маркиз прибыл только что. Я проводил его в гостиную.

И что понадобилось братцу в такой час? Обычно он не торопится вставать с постели. А тут мало того что встал, так ещё и успел добраться до резиденции из Энесси аж до обеда.

— Рен, наконец-то я тебя дождался! — Ксавье встал с дивана у окна, как только увидел вошедшего в комнату Ренельда. Вернее Лабьета, который забежал внутрь первым и сразу бросился к нему — бодать огромным шипастым лбом его колени. — Я приезжал вчера. Но мне сказали, тебя нет. Пришлось остаться на ночь.

Так вот почему он сумел добраться так рано. Секрет его расторопности оказался довольно прост.

— Да, мне нужно было съездить к графу де Бергу.

— А вернее к его прелестной дочери. Кажется, с того бала между вами остались незаконченные дела, — Ксавье усмехнулся, приподняв светлую бровь.

— На самом деле, всё довольно серьёзно, — Ренельд прошёл дальше, к полупустой гардеробной, где сейчас хранилось только несколько смен рубашек и пара костюмов — на то время, что ему придётся жить в резиденции. Один из пришедших следом слуг уже доставал чистую одежду, другой умчался за водой для умывания.

— Что, ей досталось? — посерьёзнел Ксавье. — Сильно? Я не знал.

— Я тоже не знал, как сильно. И потому тороплюсь. Мне нужно успеть к Юго де Осу, пока его не осадили прелестные магиссы с надуманными симптомами нарушения аур.

Бывало и такое. Во времена учёбы Юго считался среди девиц одним из самых завидных красавцев Целительского факультета. Да что там факультета — может быть, и всего курса. Потому в том, что сейчас среди его пациенток была немалая доля симулянток, просто жаждущих закрутить с привлекательным ауроправом интрижку, не было ничего удивительного. Юго ещё пытался сохранить репутацию и поползновения таких дам отсекал почти сразу. Но некоторые находили предлог прийти снова.

— Значит, сегодня ты в хлопотах ради девушки, — заключил Ксавье.

«Для нас хлопоты всегда найдутся, — подозрительно заметил Лабьет. — А вот чего он суетится, пока не понятно. Но думаю, это связано с некоей известной нам особой. И что-то подсказывает мне, что вкус этого десерта твоего брата очень манит».

Ренельд не стал вступать в дальнейшие рассуждения по этому поводу — Ксавье и так расскажет всё сам. Он ослабил шейный платок и начал снимать жилет и рубашку.

— Не столько ради девушки, сколько ради дела, — пояснил брату. — Это разные вещи. Юго многое может рассказать о характере повреждения ауры Леоноры. Возможно, это даст новые зацепки. А зачем ты хотел встретиться? Только не говори, что тоже по поводу пикника.

Ксавье уселся на банкетку у изножья кровати и закинул ногу на ногу.

— Вовсе нет. Это матушкины заботы. Моё дело лишь поучаствовать в охоте.

Он чуть виновато покосился на Лабьета, который глухо рыкнул, услышав ненавистное слово. Ведь обычно охотились как раз на различных призванных из Бездны существ. Их не убивали, но даже практика использования на них разного рода оглушающих и парализующих заклинаний казалась Ренельду весьма порочной. Он уже давно понял, что существа из соседнего, тёмного плана не всегда — зло. И шинакорн ярчайший тому пример. Однако молодым и не очень аристократам непросто отказаться от традиций, которым многие сотни лет. Хоть теперь многие и выступали против излишней жестокости во время таких «развлечений».

— Что же, хочешь сказать, что ты соскучился? — Ренельд глянул на брата через плечо.

— Не обольщайся, — тот коротко рассмеялся. — У меня к тебе весьма серьёзная просьба. Дело в том, что управляющего винодельней Шато д’Амран несправедливо обвинили в жестоком нападении на Фабриса д’Амрана. Вышел у них некий конфликт… Так вот Мари очень не хочет, чтобы её работника на несколько месяцев заперли в тюрьме. Однако свидетели — конечно же, подставные — против него. Как и гневное заявление Фабриса. И надо посодействовать…

«Посодействовать в том, чтобы затащить нашу Конфету в постель? — возмутился шинакорн, едва не подпрыгнув на месте. — Эй, Рен. Ты слышал?»

— Что слышал? Глупости про «постель» и «нашу Конфету»? — мысленно обратился Ренельд к псу, краем уха слушая объяснения Ксавье. Он давно уже научился расщеплять внимание так, чтобы не упускать ничего из внутренней и внешней информации. Хоть первые месяцы, а может, и целый год после появления у него Лабьета, приходилось очень трудно.

«Что-то тебе не смешно от моих глупостей», — пёс сокрушённо чихнул и снова опустил голову на лапы.

— Ну а как ещё это назвать? Ксавье и мадам д’Амран взрослые люди, а что ещё более важно, самостоятельные. И сами разберутся.

«Ага, я вижу, какой Ксавье самостоятельный».

— У тебя есть связи в Магдепартаменте. Мне же пока вход на такие верха заказан. Ты можешь решить всё по щелчку пальцев, Рен, — закончил братец пространную и весьма подробную просьбу.

— Так значит, я пойду к префекту ради управляющего винодельней. Чтобы тот повлиял на судью, прокурора или ещё кого-то, от кого зависит судьба этого виноградаря. Его оправдывают и отпускают с миром. Дела на винодельне сразу идут в гору. И преисполненная благодарности графиня с разбегу бросается на шею своему спасителю и заступнику. То есть, тебе. А я, как истинный герой, остаюсь в тени и со слезами умиления наблюдаю за этой трогательной сценой. Я ничего не упустил?

— Рен, — Ксавье мгновенно помрачнел. — К чему ты клонишь?

«И мне интересно, — поддакнул Лабьет. — Тебе же, вроде как, всё равно. И ты у нас любитель оставаться в тени. Разве нет?»

— Я к тому, что, прежде чем раздавать обещания, нужно думать, потянешь ли ты такую ответственность.

«Языком трепать — не землю копать», — едко добавил шинакорн.

— Я хотел помочь ей и в другом, — досадливо поморщился братец. — Отправить к ней садовника из Энесси. Но тот, оказывается, несколько дней назад уехал. Мать дала ему небольшой отпуск. Как назло! Да, я пообещал. Но что поделать, если я ещё не обзавёлся такими связями, как ты. И не вхож так запросто в кабинет префекта.