Капкан времени - Екатерина Егорова

— Да, — твердо ответила я, посмотрев прямо ему в глаза. — Да, — убеждала себя в этом слове, заставляла принять его как девиз. — И у нас все хорошо.

Бен кивнул.

— Я рад, что ты счастлива, Мелани, — ответил он, отпуская мою руку, ставшую теплой во время танца. Больше Бен ничего не сказал, и я решила для себя, что это был последний вальс, что я когда-либо танцевала.

Старинный медляк сменился очередной мазуркой, и, поблагодарив Бена за танец, как того требовали хорошие манеры, я развернулась и направилась через весь зал к темному коридору. Ни одна голова не повернулась вслед за девушкой, опрометью покидавшей шумное сборище. Ам`мелу сувенир я так и не достала — придется подкинуть парню второго стража.

Наклонившись над обездвиженным телом, я несколько раз похлопала мужчину по щекам. Он был жив, определенно. Слабое дыхание сопровождало ровное биение сердца. В скором времени, может, минут через пять, страж очнется, и тогда он будет пытаться надрать нам задницы. Получится как всегда наоборот. Не уверенна, что это понравится Красному. Двое незнакомцев убивают двух стражей, молодая дочь — их союзница, а в это время четвертый член антикампании подзуживает гостей встать на сторону "добра". Я усмехнулась от мысли, что "добро" — самое подходящее слово, чтобы охарактеризовать нашу деятельность. И с этими бодрыми мыслями, которыми я подстегивала свой боевой дух, сраженный недавнем танцем, я легко закинула на плечи тяжеленного мужика, хотя для суккуба он оказался весом с маленького щеночка.

Протянула руку к двери. Не заперта, какой я ее и оставила. Только бы не сорваться на Эвелин, только бы держать себя в руках. Пока я собиралась с духом в коридоре, мне показалось, что теперь я уж точно дам Бену и Эвелин жить своей жизнью и отстану от девчонки. Наверняка ее удивит тот факт, что я положила конец соревнованиям. Пусть забирает Бена, у меня еще осталось чувство собственного достоинства, чтобы прекратить бегать за парнями. Мадам за двадцать как-то стыдно заниматься подобными вещами — я про себя говорю. Дорогу молодым, блин, пора подвинуться в сторону.

Так я и стояла перед дверью, не решаясь ее открыть, и утешала себя. Или скорее жалела. Ненавижу жалость, она подрывает веру в себя. Все, больше никакой жалости к себе, буду стойким солдатиком.

С этой мыслью в голове, воспринятой усталым сердцем как бальзам, я открыла дверь. Страж с грохотом упал на пол, слетев с моего плеча. Пальцы так и застыли в воздухе, сохраняя фигуру недавнего захвата. Страж, вероятно, сломал шею от падения, но я даже не повернула в его сторону головы. Когда шок от увиденного зрелища спал и его заменило осознание происходящего, из меня вырвался жалобный стон.

— Нет, — выдохнула я, хватаясь за дверь как за единственную опору, — нет.

Как и любой нормальный человек, войдя в комнату, я первым делом подумала, что Ам`мел ее целует. Эвелин. Боже, лучше бы он действительно это делал! Руки начали дрожать, как если бы у меня была истерика. Захлопнув за спиной дверь, чем заставила Ам`мела резко поднять голову, я кинулась к нему.

— Ты что делаешь? — заорала я, не беспокоясь, что меня могут услышать проходящие мимо гости или даже сам Красный. — Что ты делаешь?

Заглянув в глаза Ам`мела, я будто взглянула на саму себя со стороны. В алых глазах пылал алчный огонь, но его перекрывали еще два чувства: неспособности что-либо с собой сделать и дикое, безумное отчаяние. Сердце отсчитало два удара, когда я заставила себя отвести взгляд и посмотреть на Эвелин. Девушка в неестественной позе растянулась на полу, в какой ее оставил Ам`мел. Бледная, она походила на труп, но я отчетливо слышала исходящие от нее импульсы.

Склонившись над телом, чтобы проверить пульс, дрожащим голосом я повторила вопрос:

— Что ты наде…? — звуки так и застряли в горле, переходящие в хрип. Голова закружилась, но, несмотря на это, органы чувств обострились: зрение прояснилось, и картина предстала в новых тонах, обрела четкие очертания; обоняние суккуба превзошло обоняние самой опытной собаки-ищейки; слух уловил колебания крови, текущей по артериям. Поддавшись порыву, я сделала еще одну громадную ошибку. Я вдохнула.

Легкие тут же наполнила свежая человеческая энергия, витавшая в воздухе. Видимо, Эвелин одолели сильные эмоции, что она не удержалась и выплеснула их, чем сразу же приманила к себе демона. Приоткрыв рот, я вздохнула еще раз, погружаясь в сладостный океан живого источника. Ам`мел не остановил меня. Видно, еще не пришел в себя после питания. А если бы и пытался, мне бы не составило труда его отпихнуть. Темная сторона тут же взяла ситуацию в свои лапы, потеснив барахтающегося человечка с его переживаниями и мелочными проблемами, пытающегося изо всех силенок вновь овладеть разумом. Казалось, что сердце превратилось в камень, а встроенный в него чип управлял и телом, и мозгом: спинным и головным, в особенности последним.

Когти автоматически вылезли из пальцев и тут же погрузились в деревянную поверхность пола. Я припала к Эвелин, воспользовавшись прямым доступом к ее энергии. Возьми сейчас Ам`мел камеру в руки и сними все это безобразие, его ролик наверняка бы завоевал внимание извращенцев. Но он не был бы даже возбуждающим. Он был бы грязным, мерзким, отталкивающим. И я бы лично уничтожила запись.

Как же я долго не ела. Последний раз был в темнице, но тогда меня спасла только одна мысль: "Я убиваю человека, которого люблю". Сейчас ей неоткуда было взяться. Меня ничто не останавливало, и я медленно, по маленькому глоточку, высасывала жизнь из хрупкого тела, наслаждаясь процессом, как зверюга, одичавшая на воле. Температура тела повышалась в зависимости от того, сколько энергии я поглотила. Вероятно, я была уже теплее печки, как какой-нибудь оборотень.

Ам`мел легонько потрогал меня по плечу, но я не заметила его прикосновения. Тогда он стал настойчивее. И вот Ам`мел уже толкал меня, сбрасывая с Эвелин, но я крепко держалась за свою, точнее нашу общую добычу, зацепившись когтями о проделанные прорези. Тогда демон перешел к решительным мерам. С размаху он опрокинул меня на пол, прижимая сверху весом тела. Обезумевшая, я вырывалась из его рук, забыв, что только Ам`мел превосходил меня по силе и изворотливости.

Взгляд метался из угла в угол и никак не мог сфокусироваться на парне. На губах еще остался привкус энергии, а горло, измученное долгой жаждой, изнывало и просило добавки. Дыхание сперло, мне казалось, что перекрыли доступ к кислороду, и я задыхаюсь. Это страшно. Чем больше проходило времени, тем быстрее до меня доходило, что я только что наделала. Это не просто страшно, это очень страшно. И я делала это каждый раз, когда нуждалась в очередной дозе, иначе этого не назовешь. Каждый раз я нападала на людей, не задумываясь ни об их судьбе, ни об их жизнях как таковых. Это были совершенно незнакомые люди, простые прохожие с улицы. И я так ненавидела себя за то, что мне приходилось делать, что вымещала злость на других, подобных мне демонах. Все так удивлялись, как же я могу без угрызения совести убивать своих сородичей? А я просто мстила. За тех, кому досталось от наших рук. За себя; я мстила тем, кто превратил меня в порождение ада, в кусок бездушного мяса.