Любовь-морковь и третий лишний - Дарья Донцова

– Ничего, ничего, я согласна! –воскликнула страшно нуждавшаяся в заработке Настя. – Только к кому менязовете? Димочка-то уже совсем взрослый.

– Дима умер.

– Как? – ахнула Настя.

– Мне тяжелы воспоминания, –ответила Альбина, – тем более сейчас, после родов.

– Не поняла, – ошарашенновоскликнула няня, – кто родил-то?

– Я, мальчика, Павлика.

Настя чуть не села мимо стула.

– Вы.., но ведь.., э.., э…

Альбина издала сухой смешок.

– Намекаешь на мой возраст? Конечно,поздновато матерью становиться, но так уж судьба распорядилась. Короче, идешьна работу?

– Ага! – закричала Настя.

Настя вернулась к Альбине Фелицатовне. НиЕвгений, ни его жена никогда не вспоминали Валю, а о Диме мать сказала:

– Угорел он на даче. Думали уж ссупругом, что судьба нам бездетными быть, да господь послал Павлика, все неодни.

Настя усердно выхаживала болезненногомальчика, Павлик ухитрялся подцепить все существующие болячки, рос тихим,молчаливым ребенком, шумные игры он не любил и вообще больше напоминал поскладу характера девочку. Павлуше нравилось играть не в машинки или солдатиков,а в куклы. Мальчик упоенно шил им наряды, делал прически, и как-то Евгенийсказал:

– Надо бы ему хоккеем заняться илиборьбой, чтобы поздоровел и от болячек избавился.

И Настя отвела паренька в секцию, но ничегохорошего из затеи не вышло. На коньках Павлик стоял плохо и страшно боялся, чтоего толкнут или прижмут к бортику. А от борьбы он отказался сразу, едва увидев,как спортсмены «ломают» друг друга на ковре. Спортивные занятия закончились,практически так и не начавшись.

– Что он все болеет? – воскликнулодин раз Евгений.

– Ну это не моя вина, – неожиданнорезко ответила Альбина.

Настя от неожиданности уронила чашку, услышавсие заявление, а муж быстро посмотрел на жену и опустил глаза.

Анастасия удивилась еще больше. С годамилюбовь Ожешко к мужу не угасла, наоборот, она трансформировалась в огромное,всепоглощающее чувство.

Альбина Фелицатовна, как и раньше, завязывалаЕвгению шнурки и квохтала над ним.

Няня только качала головой. Ну зачем еехозяйка родила мальчика? Материнские чувства у Альбины Фелицатовны были взачаточном состоянии, нет, она не делала Павлику зла, но только, если в домвходил голодный Евгений и в тот же момент, требуя поесть, начинал ныть сынишка,Ожешко, не кормившая ребенка грудью, совала няньке рожок и неслась подаватьужин мужу. Девяносто девять женщин из ста в подобном случае кинулись бы кребенку, но Альбина Фелицатовна оказалась сотой, которая предпочитала супруга.

А еще у Ожешко стала развиваться боязньстарости, хозяйка подолгу сидела у зеркала, втирая в лицо кремы и делая маски.Каждое утро Альбина вставала в шесть и торопилась в ванную, оттуда выходила приполном макияже и с прической.

– Охота вам ни свет ни зарявскакивать, – не утерпела один раз Настя, – поспите до девяти.

– С ума сошла! – нахмуриласьАльбина. – Женечка меня ненакрашенной увидит и разлюбит, поймет, что ястарею. Боже, это ужасно! Неужели нет радикального средства от морщин?!

Няньке стало жаль окончательно свихнувшуюся напочве обожания мужа хозяйку.

– Не переживайте, – попыталась онаутешить Альбину, – он сам не юнец, живот вырос, и лысина появилась. Кудаже ему от жены, с которой жизнь провел, деваться? Никто ваше «добро» незаберет!

Альбина моргнула раз, другой, потом молчаотвернулась к зеркалу и принялась накладывать на щеки румяна. Настя пошла накухню, испытывая чувство зависти. Конечно, Ожешко потеряла голову от любви кмужу, но, с другой стороны, не всем дано испытать столь всеобъемлющее чувство.В союзе Альбина – Евгений остальные были лишними, и Настя не понимала, зачемОжешко понадобился Павлик. Вот отец любил мальчика и часто беседовал с ним иличитал сыну книги вслух. Но едва Женя говорил:

– Павлуша, пойдем в кабинет, Жюля Вернаполистаем, – как Альбина Фелицатовна мгновенно восклицала:

– Ах, как хорошо, а я с вязанием вуголочке посижу, ведь не помешаю?

Ожешко явно не собиралась делить Евгения ни скем, даже с родным сыном.

Летом семья уезжала на дачу, Евгений,связанный работой, не мог ежедневно мотаться в Подмосковье, он навещал своих всубботу и воскресенье. Едва электричка увозила мужа в Москву, как Альбинаскучнела. В понедельник она старательно пыталась чем-то занять себя, во вторникскисала окончательно и говорила Насте:

– Мне в город надо срочно, ты тут однасправишься.

Няня кивала, хозяйка, веселая, словно птичка,упархивала к супругу. Возвращалась она в четверг вечером и, забыв поцеловатьПавлика, сразу кидалась к плите, приговаривая:

– Женечка в пятницу вечером прибудет,надо тесто на пирожки поставить, сделать его любимые, с капустой.

– Лучше с мясом, – один раз попросилПавлуша.

Мать уставилась на сына, а затем раздраженновоскликнула:

– Фу, глупости! Женечка только скапусткой любит!

Вот и поймите теперь, зачем даме был нуженребенок? Она им совсем не занималась, матерью Павлуше была Настя. Мальчиквырос, стал подростком, а няня была при нем.

Но всю глубину чувства Альбины Настя поняла,когда Евгений умер. Вдова превратилась в зомби, несколько месяцев она ни с кемне разговаривала, ела то, что подсовывала ей испуганная Настя, и отказываласьвыходить из квартиры. Потом Альбина Фелицатовна опомнилась и превратила комнатыв мемориальный комплекс. По всем стенам она развесила фото обожаемого Женечки изапретила Насте трогать вещи покойного. Более того, Ожешко стала вести себятак, словно Евгений ушел на работу и вечером обязательно вернется.

– Ты купила газеты? – вопрошала онау Насти. – Положи на тумбочку, Евгений вечером почитает.

Няня вздрагивала, но исполняла приказ.

Альбина Фелицатовна не изменила своимпривычкам, она по-прежнему вставала в шесть, накладывала на лицо макияж иварила супругу какао.

– Дорогой, – кричала вдова, –завтрак на столе!

Настя и Павлик вздрагивали, но ничего неговорили.