Коппола. Семья, изменившая кинематограф - Айан Натан

деле об убийстве, но после четырехчасового допроса в полиции это подозрение было снято. Опасаясь, что в следующий раз жертвой может стать он сам, Эванс поубавил свой энтузиазм относительно постановки фильма «Клуб “Коттон”»…

К этому моменту Гир начал настаивать на том, чтобы съемки фильма поручили Копполе, и когда они в очередной раз встретились в Напе для обсуждения измененного сценария (по некоторым оценкам, существовало около тридцати различных версий этой ленты), Эванс обратился к своему давнему противнику с вопросом: «А не хотите ли вы сами поставить этот фильм?» Коппола решил, что это предложение, от которого легко можно отказаться, и несколько раз он действительно от него отказывался. И все же либо Эванс утомил его своими предложениями, либо что-то тронуло его в этой гламурной истории, но в конце концов он согласился.

Конечно, при этом выдвинул свои требования: 2,5 миллиона долларов, 20 процентов от валовой выручки и абсолютная власть.

* * *

Наверное, если бы Коппола искал корни своего интереса к «Клубу “Коттон”» (или хотя бы задумался об этом), то вспомнил бы те дни, которые проводил за кулисами с девушками из танцевального ансамбля Rockettes. А может быть, признал правоту Боба Фосса, победившего его в номинации «Лучший режиссер» со своим фильмом «Кабаре», когда тот смешал драму с мюзиклом и перенес действие в ночной клуб. Теперь такое шоу собирался создать сам Коппола.

Расхаживая по номеру отеля Sherry-Netherland и попивая кофе, Коппола снова и снова пытался найти свой подход к этой истории. Он объединил свои усилия с лауреатом Пулитцеровской премии писателем Уильямом Кеннеди («Чертополох»). Кеннеди был поражен тем, что сценарий требует особой краткости изложения. «Если сегодня ты написал несколько слов, – шутил он, – то завтра от них останется половина». Сценаристы вместе просматривали классические гангстерские фильмы и читали книги об эпохе джаза, когда в воздухе витала музыка Дюка Эллингтона.

Вместе они сконструировали историю о трубаче Дикси Дуайере (Ричард Гир), лихом и честном парне, который влюбляется в Веру (Дайан Лэйн). Последнюю обычно видели разгуливающей под ручку с боссом мафии Голландцем Шульцем (Джеймс Ремар). С другой стороны, имеется Грегори Хайнс в роли быстро прогрессирующего вундеркинда степа Сэндмена Уильямса, который влюбляется в загадочную хористку Лайлу Роуз Оливер (Лонетт Макки). У обоих главных героев есть братья. Замыкает круг действующих лиц драмы крутой ирландский гангстер Оуни Мэдден (Боб Хоскинс), который руководит клубом «Коттон» из своего шикарного офиса.

Затем Коппола уволил большую часть команды Эванса (это потребовало огромных выплат), но мудро оставил Силберта. История повторялась. Как и некоторое время назад на съемках «Радуги Финиана», он отказался от хореографа Ловелла, назвав его номер «Балет на льду приветствует Дюка Эллингтона». Вместо него в группу был десантирован Майкл Смуин, член съемочной группы «Бойцовой рыбки». В его задачу входило придумать и поставить сорок восемь отдельных танцевальных номеров и вмонтировать их в сюжет в режиме стаккато.

Коппола также уволил группу секретарш, после того как те сорвали свое недовольство на Софии и ее друзьях, пытавшихся помочь на съемках. «Я просто не выношу формального отношения к работе, – возмутился он. – Не трогайте мою семью!»

Проект стартовал 28 августа 1983 года – и сразу неудачно: за первую неделю Гир ни разу не появился на площадке. Они снимали в Бруклине, в зале Prospect Hall. Именно здесь более 700 актеров, статистов и членов съемочной группы подолгу ждали исполнителя главной роли. Как оказалось, Гир все еще мучился из-за постоянных переделок сценария и был возмущен намерением Копполы импровизировать с репликами и диалогами. Актер хотел, чтобы до начала съемок все было изложено на бумаге. Ходили слухи о замене его на Мэтта Диллона, но в конце концов Гир и режиссер притерлись друг к другу.

Съемка вышла на знакомую каденцию: Коппола гонялся за совершенством, накапливал снятые кадры и делал все более сложные декорации. Никто не мог понять, что творится у него в голове.

Силберт вспоминал о перепадах настроения Копполы. В один прекрасный день он бился в отчаянии из-за нехватки денег или неспособности создавать высокое искусство, а на следующий – рассуждал о покупке старого кинотеатра, который часто посещал в детстве, или о сооружении офиса на самой верхушке небоскреба Chrysler Building. Его постоянно разрывало надвое: каждая клетка его организма требовала художественной целостности, чтобы вернуть ему жизненную силу того периода, когда он снимал «Крестного отца», но вместе с тем он понимал, что сейчас ему нужно создать коммерческий хит.

«Я не хочу снимать гангстерскую картину и не хочу снимать мюзикл, – сетовал он. – Я хочу сделать то, чего раньше никто не видел».

«Фрэнсис просто мечется во все стороны, надеясь, что фильм сам возникнет из воздуха, – говорил о нем Силберт. – Он отчаянно хочет быть Куросавой, Феллини, Бергманом».

Среди всего прочего Копполе приходилось бороться с соображениями экономии, которые резонно выдвигали Доумани. Силберт подсчитал, что целых десять созданных для него декораций так никогда и не использовались. Однако интерьер клуба был достоин восхищения: дизайнерское стремление режиссера к аутентичности нашло свое отражение в каждой палочке для помешивания коктейля, каждой странице меню, каждой пепельнице…

И все это делалось чрезвычайно медленно. Дайан Лэйн часами примеряла винтажные костюмы, которые когда-то носила Джин Харлоу, старательно выводила линии бровей сурьмой и завивала ресницы, создавая образ, который колебался в диапазоне от романтичной невинности до роковой женщины. А потом в гримерку заходил помощник режиссера и говорил: «Мисс Лэйн, можете идти. Сегодня мы с вами работать не собираемся».

София постоянно упрашивала мать взять ее с собой после школы в костюмерный цех, где она разглядывала расшитые бисером платья танцовщиц и шелковое белье. В будущем блестящий художник по костюмам Милена Канонеро создаст для Софии замечательное платье, в котором она сыграет в финальном фильме трилогии «Крестный отец».

На съемочной площадке семейные узы не приносили никакой пользы. Так, Николас Кейдж, сыгравший роль Винсента Дуайера, воинственного младшего брата Дикси по кличке Бешеный Пес (безрассудные амбиции приводят его к яркой смерти), в отчаянии разгромил свой трейлер. Причина? Он планировал пробыть на съемках три недели, а провел там полгода.

Иногда в борьбу вступал и сам Эванс, который, как в старые добрые времена, пытался вести хитроумные политические игры. Почему, спрашивал он, Коппола выбрал именно Фреда Гуинна на роль Френчи Деманжа, мажордома Мэддена? Высокий нескладный человек с вытянутым лицом, Гуинн мог похвастаться блестящей карьерой, но большинству зрителей он был известен как веселый монстр Герман из ситкома «Семейка монстров». Выбор такого актера очень удивил Эванса, но Коппола твердо стоял на своем,