Георгий Владимов: бремя рыцарства - Светлана Шнитман-МакМиллин

результат их совместного творчества в архивах не сохранился, хотя, возможно, существует в анналах Госцирка или ОБХСС.

1 декабря 1972 года Елена Юльевна была вызвана на заседание Центральной группы народного контроля Союзгосцирка. Повестка дня гласила: «О незаконном приобретении автомашины работником аппарата Союзгосцирка товарищем Е.Ю. Домбровской» (67). Мастерство писателей с некоторым даже удивлением было одобрено на заседании председателем народного контроля Л.И. Прожейко: «Как видите, объяснительная записка подробная и составленная, я бы сказал, умно и убедительно» (67). Но его это, разумеется, не удовлетворило. Протокол заседания этой комиссии – образец абсурда с удивительными формулировками, например, что в советском учреждении начальникам непозволительно «вступать в контакты с подчиненными». Несмотря на робкие возражения двух членов комиссии, что не нужно придавать значения анонимным письмам, никакого проступка совершено не было, комиссия вынесла решение: Елена Юльевна должна быть уволена, так как она «не только использовала дружественные отношения с артисткой Бугримовой, но использовала служебное положение и нанесла моральный ущерб работникам аппарата Госцирка» (70). Никакого смысла, не говоря уже о здравом, найти в этом заседании, протоколе и его заключении совершенно невозможно.

Владимов с Дудинцевым опять уселись за письменный стол. Я приведу их совместное письмо с ясным и последовательным изложением сути событий, из-за которых разгорелся скандал:

Председателю народного контроля тов. Воронову Г.И.

Копия: министру культуры Фурцевой Е.А.

Уважаемый Геннадий Иванович,

Прошу извинить, что обстоятельства вынуждают беспокоить Вас.

В 1967-м году актриса цирка Бугримова Ирина Николаевна, народная артистка СССР, приобрела для меня и на мои деньги в г. Запорожье, где она тогда гастролировала, автомобиль «Запорожец» новый модели, только что запущенной в серию. Завод «Коммунар» продал ей машину с ведома и разрешения Запорожского исполкома по установленной государственной цене. Поскольку свободная перепродажа машин не была в то время разрешена, я пользовался машиной по доверенности Бугримовой, а в 1969 году, когда ей самой подошла очередь получать «Волгу», она, не желая, чтобы за ней числились две машины (хотя это законом не запрещено) оформила акт дарения на имя Е.Ю. Домбровской (Кузнецовой), работника Союзгосцирка, матери моей жены. В нотариальную контору Кисловодска, где оформлялась дарственная, я не мог прибыть, так как находился в длительной командировке, и к тому же, мне было безразлично, на кого из членов моей семьи будет записана машина. В настоящее время я езжу по доверенности Домбровской, и это удобно нам обоим, так как при случае ее может подвезти любой, имеющий водительские права. Такова суть дела, подтверждаемая всеми надлежащими документами.

Пять лет спустя по анонимному заявлению, поступившему в ОБХСС, председатель народного контроля Л.И. Прожейко возбудил дело о спекуляции машинами и нарушении профессиональной этики в отношениях И.Н. Бугримовой и Е.Ю. Домбровской, с прозрачными подозрениями на взятку. Надо сказать, что Домбровскую, вдову заслуженного деятеля искусств РСФСР Е.М. Кузнецова, теоретика и практического создателя советского цирка и народную артистку СССР Бугримову связывает более чем тридцатилетняя дружба, а как раз по службе они не зависят друг от друга ни в малейшей степени. Не говоря уже о том, что помощь в приобретении автомобиля вообще к служебным делам не относится и не входит поэтому в компетенцию народного контроля данного учреждения. Тем не менее Л.И. Прожейко взял на себя смелость учинить дотошное разбирательство, притом без соблюдения элементарной предосторожности и такта. Грязные слухи о «спекулянтке» и «взяткодательнице» Бугримовой распространялись по Совгосцирку в то время, когда она находилась на гастролях советского цирка в Японии; только чудом это не сделалось достоянием зарубежной прессы. Е.Ю. Домбровской он без обиняков предложил уйти на пенсию, тогда-де он прикроет дело, а иначе передаст в суд. Для моего сведения он сообщил, что машина находится у меня незаконно и должна быть «конфискована в доход государства».

1-го декабря с. г. состоялось заседание народного контроля под председательством Л.И. Прожейко, разрешившееся ниже следующим постановлением:

1. поставить вопрос перед руководством Союзгосцирка о недопустимости работы Е.Ю. Домбровской в центральном аппарате главка.

2. предложить нотариальной конторе г. Кисловодска расторгнуть сделку, как нарушающую постановление Совета Министров СССР от 1962 г. о разрешении дарить автомобили только близким родственникам (давно отмененное. Г. В.).

3. настоящее довести до сведения всех постов народного контроля во всех цирках страны.

Весьма прискорбно, что высокие функции народного контроля выпадают человеку, столь неграмотному юридически, как Л.И. Прожейко (сомнительно вообще наличие у него какого-либо образования), не обладающему к тому же ни опытом, ни здравым смыслом, способному лишь дискредитировать возложенную на него миссию. Не найдя себе достойного применения, он порочит людей достаточно заслуженных, немало на своем веку сделавших для советской культуры и искусства, угрожает им, шантажирует, попросту треплет нервы и отрывает от дела, а ведь люди эти, надо учесть, пожилые и весьма занятые.

Поскольку дело касается моей семьи и поскольку приплетено и мое имя – ничем себя не опорочившего советского писателя – я и обращаюсь к Вам с просьбой – вмешаться и урезонить не в меру ретивого контролера. Ни наши имена, ни наша работа, ни, наконец, совершенная нами операция, едва ли содержавшая какой бы то ни было криминал, не дают повода для такого преследования и травли, для всей этой недостойной интриги.

Г.Н. Владимов

Писатель, член Союза Писателей СССР

5 декабря 1972 года (65–66)

Мысль, что из-за него – без вины виноватого – государственная машина обрушилась на двух женщин, привела Владимова в состояние полного неистовства, воскресив в душе глубокую травму, связанную с преследованиями, арестом и судом над Марией Оскаровной. Но у него не было прежнего чувства беспомощности: он больше не был безвестным студентом с подбитым глазом, смотревшим морозной декабрьской ночью вслед машине, увозившей его мать в ГУЛАГ. Он был Георгий Владимов – известный писатель, тяжелым трудом в Арктике заработавший деньги на свой «запорожец». И он готов был яростно и до конца бороться за Елену Юльевну со всем бюрократическим репрессивным советским аппаратом.

Прожейко не унимался, и соавторы послали письмо в самые высокие инстанции, уже открыто используя имя и авторитет В.Д. Дудинцева (61–64). Я приведу отрывки из него:

23/IV—73 г.

Генеральному секретарю ЦК Л.И. БРЕЖНЕВУ

Генеральному прокурору СССР Р.А. РУДЕНКО

Председателю Комитета народного контроля СССР Г.И. Воронову

Уважаемые товарищи,

Из прилагаемого письма, направленного мною 5-го декабря 1972 г. на имя тов. Воронова, Вам будет ясна суть дела, из-за которого я вынужден теперь беспокоить Вас. Преследование и травля, предпринятые народным контролером Союзгосцирка Л.И. Прожейко против артистки И.Н. Бугримовой