Меняя матрицу. Дилогия - Владимир Георгиевич Босин

- Аня, я не шучу. Твоя мама была на моём сеансе и видела, что я делаю. Я сделаю всё что могу. Обещаю тебе улучшение, на сколько - не знаю. Никогда не занимался такими болячками.

Меня оттолкнули, Аня неверяще и в то же время с надеждой всматривалась в меня. Слезы блестели на пушистых ресницах. Не удержался и притянув её, осушил слезки поцелуем. Да, именно так, сбить с толку.

- Анечка, хватит разводить сырость. Давай займёмся лечением, хорошо?

Дождавшись кивка, позвал маму.

- Галина Николаевна, переоденьте Аню в пижамку. Сверху мне нужна открытая спина. Если можно свет приглушить, что бы не мешал расслабиться.

Я вышел и зашел, когда позвали. Галина Николаевна сидела на стульчике в ногах. Аня лежала на животе с открытой спиной.

Я укрыл ноги одеялом и положил руки на хрупкие лопатки. Сначала Аня вздрогнула от прикосновения, но я быстро растопил напряжение своими ладонями. Осторожно начал растирать спину, стараясь поймать особое единение с ней. Да что такое, после десяти минут, так и не получилось.

Пожалуйста, не сейчас, не с ней. Помоги мне, ну кто там сверху. Дай мне шанс сейчас. Лучше забери от меня силы.

То ли сработала молитва, то ли продолжая стараться, я нащупал, что искал.

Тело осветилось, я сквозь закрытые глаза, увидел ауру девушки. Небольшие проблемы в различных участках, но это у всех пациентов наблюдалось. А вот такой насыщенной бордово-чёрной кляксы в верхней части черепа я никогда не видел. Я даже не представлял, как подступиться к ней.

Вначале пробовал накладывать руки на голову, меня отбрасывало как однополярно заряженный магнит. Тогда стал менять тактику, изучал границы такой реакции. Где-то в верхней части шеи начиналось отторжение моих действий. Как подобраться, как помочь, если я не могу прикоснуться к голове. Вспомнил слова Николая Захаровича о постепенном изучении болячки.

Так, надо расслабиться самому. Мягко, не торопясь, стал поглаживать шею, пытаясь подыматься выше. Иногда замирал на время, стараясь передать своё тепло, свои силы девчонке. Не знаю, сколько время прошло, но вдруг осознал, что мои руки находятся над больным местом.

И тогда я сказал себе - сейчас, надо сейчас передать максимум своей энергии пораженному участку. От концентрации даже пальцы начало припекать, на миг показалось. что проник сквозь череп и держу кончиками пальцев саму опухоль.

Всё, мир перевернулся в голове, и я отключился.

Приходил в себя долго и трудно. Тошнило и ощущения были как при моём попадании сюда. Как будто опять тяжёлое сотрясение мозга. С трудом нашел в себе силы, чтобы подтянуть на себя одеяло. Через какое-то время, услышал тихие звуки и открыл глаза. Интересно, я в комнате Ани, на её кровати. Что я пропустил?

Что я таки не рассчитал свои силы — это я уже понял. Главное - удалось ли помочь?

Кое-как собрался с духом и поднялся. Знобило и ощущения как при высокой температуре. Побрёл на выход, ноги с трудом держали вес тела. На кухне сидели обе женщины и весело болтали. Аня при этом уплетала что-то вкусно с тарелки, а её мама с любовью смотрела на дочь. Меня так умилила эта картина, что аж прослезился.

- Ой, Володя встал. А я тут дочь кормлю, забыла уже когда она нормально ела.

- А что у нас вкусненького? Тёща, корми давай зятя.

Картина маслом. Зачем я это брякнул, вот балабол.

— Ну это я так пошутил, извините не удержался. Очень хочется кушать, быка бы съел.

- Ну садись зятёк, быка пока нет, а вот баранье жаркое положу.

- Ух, какая вкуснятина. Ничего вкуснее не ел, вот только тарелка подозрительно быстра опустела.

Мне молча плюхнули ещё полную. Почувствовав, что наконец наелся, я кусочком хлеба вылизал тарелку от соуса. Так, а почему такое молчание. Обе женщины странно смотрели на меня. Старшая с одобрением, а малая улыбаясь.

- Галина Николаевна, чайку бы ещё, не откажите в малости.

Выпив большущую чашку горячего и сладкого чая, я почувствовал себя человеком. Отпустила головная боль, прояснилось в голове.

- Давайте перейдём в зал. - Мы прошли и сели на диван, посадив Аню в центре.

- Рассказывайте, Галина Николаевна, что было, что Вы видели?

- Да вначале было всё ясно, а минут через пятнадцать ты закрыл глаза и стал гладить Аню за шею. Я засекла время два часа и десять минут прошло. Я уж решила, что ничего не получилось, когда ты положил руки на голову и стал что-то шептать. Мне даже показалось, что твои руки засветились. Всё, а потом с тебя будто воздух выпустили и ты упал прямо на Аню. А я дура не знаю, что делать. Одна будто спит, и ты тоже. Хотела в скорую звонить, а тут Аня очнулась. Ну мы тебя укрыли и оставили отдыхать. Сейчас то уже пять утра. Ты проспал часов шесть.

Офигеть, полночи продрых.

- Ну, а ты Ань, что чувствовала?

- А я всё проспала. Я так устала от болей, что уснула сразу, как ты начал меня гладить.

- А как самочувствие сейчас?

- Удивительное, ничего не болит. Голова ясная, только опять хочется кушать.

- Сейчас, доча. Хочешь бутерброд с красной рыбкой? Володь, ты будешь?

Я отказался, пузико набито по самый верх. А Анна умяла пару.

Еле отговорился, Галина Николаевна хотела оставить меня погостить, пока не приду в себя. Сказала, что возьмёт выходной, чтобы побыть с дочерью.

Договорились, что я зайду вечером. Выйдя из дома, пошёл по заснеженному парку домой. Честно говоря, ноги еле волочил, но настроение было, как будто выиграл главный приз в жизни.

Дома без объяснений завалился спать и продрых до вечера.

Открыла мне дверь Анюта. Радостно улыбнувшись, схватила за руку и потащила в свою комнату. Крикнув приветствие маме, я зашёл в девчоночью спальню. Комнату было не узнать. Кровать трансформировалась в диванчик, симпатичный бра на стене. Аккуратно и уютно. Анька забралась с ногами на диван и хлопнула рядом, мол присоединяйся.

Ань, подожди. Можно я проверю тебя?

Девочка доверчиво кивнула. Я положил её голову себе на колени и стал поглаживать шейку. Нежная кожа, я даже побоялся поцарапать своими руками, где оставались мозоли от турника. Войти в контакт удалось быстро, а вот дальше облом. Ничего - кирпичная стена. Ничего не вижу и даже намека нет. Я старался не