Наследница Вещего Олега - Елизавета Дворецкая

– Как будто я один такой на свете – отнял власть у родича!

– У них у самих прямо мир и любовь! – насмешливо поддержал Мистина.

– Тудун сказал, что с удовольствием примет на следующий год посольство, а пока не может предложить ничего другого, поскольку связи с русами без договоров – дело очень опасное. Мы прикинули, что подарить им четыре или пять куниц из десятка – это шалишь!

Ранди покачал головой, и воеводы на скамьях загудели.

– Я сказал, что подумаю, – продолжал Ворон. – Ясно было: это еще не все. И точно: дня через два, пока наши слонялись по торгам и смотрели, что там почем, ко мне зашли трое уважемых людей. Такие, знаешь, Ингвар, в высоких белых шапках, – он усмехнулся, показав руками высоту шапок, и гриди сдержанно засмеялись. – Эти добрые люди сказали, что готовы купить у нас все прямо в море, чтобы мы не заходили в гавань, и, таким образом, нам можно будет не платить никаких пошлин. Но в ту цену, какую они предложили, было включено подношение тудуну, чтобы его стража в это время смотрела в другую сторону, так что выиграли бы от этой сделки люди в белых шапках, но не мы.

– Кто бы сомневался, – проворчал Свенельд.

– Мы тоже обещали подумать, и они ушли. Еще через два дня к нам пришли другие трое…

– В таких же белых шапках? – уточнил Ингвар.

– Конунг, ну ты прямо ясновидящий! – Ранди в показном изумлении развел руками. – Эти люди предложили дать нам грамоту от них к их единоверцам у нас тут, в Козарах[15], чтобы они купили у нас этот товар и нам вовсе не пришлось никуда его возить.

– Ты спросил о цене…

– Я спросил о цене, чтобы не выглядеть совсем уж рохлей, не понимающим в делах. И оказалось – кто бы мог подумать! Что эти люди предложат цену, которая позволит им получить прибыль, считая перевоз отсюда на Гурганское море, пошлины в Самкрае и дары для тудуна, чтобы он не узнал этих куниц. Я взял эти грамоты, – Ранди показал кожаный мешок, – ибо за это с меня не спросили денег. Можно пригласить из Козар Гостяту Кавара, пусть почитает нам.

– А Гостята есть среди тех, кому назначены грамоты? – спросил Ингвар.

– Да, ведь все хазарские дела в Киеве идут через него. Так что, княже, я правильно поступил, привезя твоих куниц назад?

Ингвар угрюмо кивнул. Вопрос Ранди можно было бы счесть издевкой: этот человек уже ходил с товаром на Готланд и Бьёрко, когда сам Ингвар едва научился ходить своими ногами. И он предпочел бы, чтобы тот не задавал ему вопросов, а дал совет. Что делать теперь, куда сбывать дань, если хазары выстроили непробиваемую стену из своих уловок, с греками нет договора, с булгарами тоже нет… Асмунд куда-то запропастился к троллям – ему уже пора вернуться, а то ведь и снег пойдет.

Сухопутные дороги на запад неспокойны из-за угров. Оставался другой край света – Северные Страны. По переданной через Мистину просьбе королева Сванхейд сама уже отправила послов подтвердить договора с конунгами свеев и данов, которые ее знают. Но туда теперь можно попасть не раньше следующего лета. Да и цены на куниц на Готланде совсем не те, что бывают в Самкрае и Царьграде.

– А от греков люди еще не приехали, да? – Ранди еще раз окинул взглядом лица. – Не вижу ни Вефаста, ни Вермунда, ни молодого Асмунда.

– У греков дела быстро не делаются, – напомнил Стемид. – Если до зимы успеют хоть с кем там поговорить и вернуться с толком – и то слава богам.

– А они говорили что-нибудь об условиях договора, который предложат послам? – спросил Ингвар.

– Тудун дал понять, что наилучшим будет условие, по которому мы станем продавать свой товар его людям в Киеве. То есть здесь нам дадут наилучшую цену – учитывая дорогу, пошлины и дары.

– Они хотят, чтобы наши люди вовсе не ездили к ним? – уточнил Мистина.

– Именно. Я так понял, что нам не запретят возить свои товары в Самкрай, но будет ли того стоить беспокойство?

Все помолчали. Воеводы вопросительно поглядывали на Ингвара, ожидая его слова.

– Я бы сказал, решение лезет в глаза не меньше, чем топор во лбу! – видя, что князь мешкает, подал голос воевода Ивор. – Если хазарам не нравятся наши куницы, можем предложить им наши мечи!

Гриди негромко загудели.

– Время то самое – договора нет! – крикнул Хрольв. – Ингвар, мы этого и ждали, а они сами головы подставили!

Ингвар молчал, меняясь в лице. Ему предлагали первый военный поход, который он возглавил бы как вождь руси. Он не боялся, нет. Имея в виду эту цель, он и боролся за власть в Киеве. Но за эти немногие месяцы он кое-что понял.

– Погоди, Ивор! – Свенельд поднял руку. – Рано пока колотить о щит.

– Почему это рано? – задорно возразил тот. – Мы для того избрали себе другого князя, чтобы он вел нас за добычей, и ты нам это обещал, старик!

Гриди загудели громче: все так и было.

– Мы еще не дождались Асмунда и прочих, кто поехал к грекам! – повысив голос, напомнил Свенельд.

При слове «греки» все разом затихли.

– Дождемся их и послушаем, что нам передали от кесарей. А потом уж будем думать, куда поворачивать штевни: на Миклагард или на Самкрай. Прав я, Ивор?

– Прав, старик! – тот покаянно кивнул.

– Вот то-то же!

«И не хотела бы я увидеть, как вам придется воевать с греками и хазарами одновременно, не имея никакой возможности сбыть дань и получить деньги на поход», – подумала Эльга. Но промолчала: говорить в собрании дружины она могла бы, лишь сидя на единственном престоле в этом помещении. Как сидит теперь, после смерти мужа, королева Сванхейд.

Подумав о Сванхейд, Эльга невольно глянула на Мистину. Оказалось, что он в это время тоже смотрел на нее – впервые за сегодняшний день, – но тут же отвел глаза.

– А с хазарами как быть? – спросил Острогляд.

Его род был тесно связан с родом Вещего уже давно, и среди вернувшихся куниц были и его собственные. По брачному ряду с внучкой Вещего он имел право сам торговать за морем, и Ингвар оставил ему это право. Поэтому, хоть Острогляд и принадлежал к числу сторонников смещения «слишком робкого» Олега Предславича, торговые дела для него тоже были важны.

– Есть один замысел, – ответил Свенельд; Ингвар резко взмахнул рукой, и по этому двойному знаку люди притихли. – Мы возьмем твои грамотки к жидинам, Ранди, но у нас будет и еще кое-что для них…

– Что? – заговорили на скамьях.

– Старик что-то придумал! – многозначительно заметил Ивор.

– Помните то дело с жидином Якобом? Который пять лет назад поручился на сто шелягов за своего брата, что погиб в дороге с товаром?

– Какого ты в порубе держал? – припомнил Острогляд.