Странник - Александра Бракен

– Ты что, серьезно? – спросила Этта, не в силах поверить в такое. – Не знаешь, как грести?

В ответ на ее резкие слова он вяло пожал плечами:

– Да пойми же: со мной всегда был Ник, который все делал за меня.

Этта почувствовала, что сжимает челюсти до боли, протягивая руки. После секундного колебания он выпустил тяжелые весла. Одним движением, от которого плечо жалобно заныло, она развернула лодку, оказавшись спиной к противоположному берегу, и сделала первый длинный гребок. Получается, гребля с Элис на лодочной станции Лоуба в Центральном парке оказалась больше, чем просто развлечением.

Джулиан облегченно вздохнул, откидываясь назад, чтобы посмотреть на падающий с неба снег. Что бы он ни делал, он всегда производил впечатление позирующего в ожидании комплиментов.

– А ты ничего, Линден-Хемлок-Спенсер, – объявил он. – Блестящий пример командной работы, если хочешь знать мое мнение.

– Не уверена, что ты понимаешь значение этого слова, – процедила Этта сквозь сжатые зубы. Девушка пыталась найти лучик света в своем положении – она жива, гребля позволит согреть закоченевшие мышцы, – но чувствовала почти непреодолимое желание взять весло и жахнуть им Джулиана, скинув мерзавца в ледяную воду.

– У тебя мускулы, у меня мозги, детка, – объяснил он без тени смущения. – Тут ты можешь обойтись без моей помощи.

Этта начала думать, что настоящей причиной, почему Джулиан пошел к Тернам, стала трезвая оценка своих способностей выживать в одиночку.

– Еще раз назовешь меня деткой… – Этта чувствовала, как слова с рычанием выходят из горла, но не могла их расслышать за плеском воды и болезненным звоном в ушах.

– Уши все еще беспокоят? – спросил он. – Добрый знак, что ты вообще можешь слышать: значит, возможно полное выздоровление. И более слабые взрывы начисто выносили людям барабанные перепонки, насколько я знаю.

Этта буркнула что-то, вкладывая всю силу тревоги в очередной гребок. Бетховен мог сочинять и играть, даже оглохнув. Но она – не Бетховен, и от мысли, что она никогда больше не услышит музыку, девушка ощутила, словно ее выпотрошили.

Хватит думать, греби.

– А что все-таки случилось за ужином? – спросил Джулиан. – В один миг меня честил на чем свет стоит страж Тернов за невиннейший вопрос о видовой принадлежности его матери, а в следующий весь дворец тряхнуло от фундамента до крыши.

Этта уткнулась глазами в колени, избегая его взгляда. Возможно, и стоило бы ему рассказать. Джулиан мог дать ответ на вопрос, мучивший ее с тех пор, как она пришла в себя.

– Мы… мы только приступили к десерту, и один официант принес царю бутылку вина. Он что-то крикнул и шлепнул ею о стол. Следующее, что я помню: я на полу, половины пола как не бывало, Генри тяжело ранен, а остальные…

Джулиан вскинул брови.

– В бутылке была жидкость?

Этта кивнула синхронно с очередным гребком.

– С учетом эпохи, возможно, нитроглицерин. Взрывается от удара, очень неустойчив. Даже дедуля не любит иметь с ним дело, – Джулиан задумался. – Но как, во имя господа нашего, тебе удалось выжить?

Хороший вопрос.

– Дженкинс – второй страж, знаешь, – бросился на бутылку за мгновение до того, как она ударилась о стол. А Генри, он…

Я бросила его там умирать.

Я бросила его.

Этта вытерла пот со лба изорванным в клочья рукавом.

– Это был Айронвуд – и Дженкинс, и Генри его узнали. Но он успел что-то выкрикнуть, прежде чем бросил взрывчатку, – она как могла постаралась воспроизвести его слова.

– Революция, значит, – пояснил Джулиан странно тихим голосом. – Маскирует убийство под переворот. Из-за злосчастной традиции убивать монархов никто не поставит это под сомнение.

Этта на мгновение перестала грести, вытирая кровь с лица о плечо. Затекшие колени с болью скрипнули, когда она попыталась протянуть ноги в тесной лодчонке.

– Так значит, мы снова во временной шкале твоего деда?

– Да чтоб я знал, детка, – буркнул Джулиан, быстро растирая окоченевшие руки. – Даже выяснять не собираюсь, и тебе не советую. Твоя способность выходить сухой из воды говорит сама за себя, посему я ныне же приглашаю присоединиться ко мне на Бора-Бора, пока тут все не устаканится.

Этта снова погрузила весла в темную воду.

– Я не собираюсь на Бора-Бора.

– Вот как? А я и не знал, что за нашим побегом стоит настоящий план. Поделись-ка.

– Если того Терна Кадыра нашли мертвым, значит, твой дед добрался до астролябии, а это значит, что мне нужно его найти, – медленно, словно маленькому ребенку, объяснила Этта. Губы Джулиана скривились, пряча улыбку. – Насколько я знаю, он по-прежнему в 1776-м в Нью-Йорке. Как мне попасть туда?

– Нет! – Джулиан вскинул руки. – Нет и нет. Потому что это глупо. Тебе нужно просто пойти со мной. Ты не должна взваливать этот груз на свои плечи. Он тебя просто-напросто раздавит. Айда со мной на Бора-Бора и оставь бесам их преисподнюю.

– Как же у тебя все легко и просто, – покачала головой Этта. – Пусть все остальные рискуют жизнями, пытаясь исправить то, что натворил твой дед. А я никакой ответственности за свою семью не несу…

От его снисходительного взгляда Этта заскрежетала зубами.

– Боже, да ты прямо как Ник со всеми этими разговорами об ответственности. Мораль – это скучно, детка. А если ты думаешь, что кто-то способен остановить дедулю, то жестоко ошибаешься. Он был рожден в облаке серы, а кости его сложены фосфором.

– Только представь, чего бы ты мог достичь в жизни, не будь таким чертовым трусом!

Несколько мгновений разговор поддерживали лишь легкое постукивание льдин о борт лодки да плеск весел.

Джулиан издал театральный вздох и извлек из кармана пиджака кожаную записную книжку.

– Полагаю, я уступлю тебе титул главного героя, а сам останусь второстепенным, – проговорил он, листая страницы. Очевидно, это был журнал путешественника с записями, где и когда он побывал; они позволяли не пересечься с самим собой: будущим или прошлым.

– Вот, – подал голос Джулиан. – В этом году в этом городе есть три прохода. Тот, к которому мы стремимся, приведет нас в Александрию 203 года нашей эры. Оттуда есть проход в Ватикан, а оттуда ты сможешь попасть в Нью-Йорк 1939-го. В Маленькую Италию[11], на Малберри и Гранд.

Этта еще крепче сжала весла.

– Чем это мне поможет?

– Тебе всего-навсего нужно будет добраться до места, где располагались доки Уайтхолл-стрит. Там есть проход в 1776 год, открывающийся в Бостоне, – объяснил Джулиан. – Это кратчайший путь в тот год.