Эльфы, волшебники и биолухи - Галина Гончарова

Я тут же наступила ему на ногу, чтобы заткнулся. Пусть помолчит. Ежу понятно, что так со стариканом не справиться. Он уже давно привык к пререканиям.

— Это великолепные кони, — пропела я медовым голоском. Геракл и старик уставились на меня одинаково круглыми глазами. Даже вопрос был один и тот же — на двоих — не сошла ли я с ума? Не сошла. Но и бороться с бюрократами давно научилась. — Перед отъездом великий царь желал дать нам последние напутствия, так он тоже разделит мое восхищение этими прекрасными животными.

Старик сверкнул на меня глазами, но, увы! Я была невозмутима и непрошибаема.

— Я сам оседлаю коней, — проскрипел старик. — Подождите снаружи.

Да нет вопросов. Я очаровательно улыбнулась старой сволочи и вышла, подхватив под ручку Геракла. А как иначе с этими мерзавцами? Если начнешь скандалить, они только крепче вцепятся в тебя. Но начальства они боятся, как огня. Естественно, наши новые кони были гораздо крепче и лучше тех двоих кляч.

— Куда мы отправимся? — спросил Геракл, когда мы выехали из города, и я развернула карту.

— Вот блин! Этот козел дал нам чертовски неудобное направление! — выругалась я.

И у меня были все причины для ругательств. Эмрипей послал нас как раз в противоположном направлении от нужного мне сада с яблоками. И что теперь делать? А вот что.

— Значит так. Поехали пока к твоим чайкам. Надергаем у них перьев, а когда приедем обратно, попробуем получить новое задание где-нибудь поблизости от нужного мне сада. О’кей?

— Хоккей, — бодро согласился Геракл.

И мы поехали.

Ездить на лошади — это очень сложно. Поверьте, за три дня езды я не раз посылала чертову скотину к лешему и исчерпала весь свой запас русского мата. Начнем с того, что о лошади надо заботиться. Кормить, поить, чесать, растирать, беречь. И скорость у лошади далеко не автомобильная. Мне бы сюда хоть самый завалящий запорожец. Но чего не было, того не было. Зато говорить можно было спокойно. И я, ошалев от безделья, принялась доставать Геракла вопросами.

— Слушай, а почему Репей сказал, что ты — ребенок его тетушки?

Геракл покраснел, как помидор-рекордсмен.

— Ну, тут… в общем… понимаешь….. короче говоря…

— Начни сначала, — мягко посоветовала я. — Кто такой Ампион и с чем его едят?

— Его ни с чем не едят! Это мой отец!

— Не едят, говоришь? А вот один мой знакомый дракон с удовольствием ел людей, запивая отличным вином, — протянула я. — А какое отношение к тебе имеет тетушка Репея?

— Эмрипея.

— Хорошо, пусть Эм-Репея, но все-таки?

— Она моя мама.

— Так, уже хорошо. А как получилось, что получился ты? Для этого нужен достаточно близкий контакт, правда? Чем знаменит твой отец?

— Смазливой мордашкой, — отозвался Геракл. — А матушка моя, хоть и горько о ней этакое говорить, далека была от мыслей о государственных интересах. Приглянулся ей смазливый юнец, который ее спальню охранял, чтобы снаружи враги не подкрались…

— А потом стал еще и изнутри проверять, особенно под одеялом и простынями, — протянула я. — Да ладно, не тушуйся, дело-то житейское.

— Если бы еще мой дедушка-король так к этому относился, — фыркнул Геракл. — Он как-то решил пожелать доченьке спокойной ночи ну и угодил в самый разгар проверки. По счастью, здоровье у дедули было преотменным, так что воин из окна вылетел ласточкой, там себе и шею свернул. А маменьку мою, как оказалось на четвертом месяце, дедуля поскорее выдал замуж за Вирана. То есть сперва он попытался объявить меня своим наследником, которого дочурка принесла от бога, а мою мамочку при мне правительницей, но тут младший сын подключился.

— А сколько деток было у твоего дедушки?

— Да двое. Моя мамуля и отец Эмрипея. Но по потомству ты сама можешь судить, кто более достоин править, я или он, моя мамочка, или его родитель, теперь уже почивший. Дед свой выбор сделал, оставалось только объявить об этом, но увы, братец моей матушки, теперь уже покойный царь, умудрился притянуть на свою сторону войска, так что пришлось деду смириться, а мамуле отправляться к Вирану, который и воспитывал меня до совершеннолетия. На наследство я прав никаких не имею, как незаконный, остается только братцу служить. Глядишь, и карьеру сделаю.

— Ага, как раз после дождичка в четверг, — фыркнула я. Меня терзали ну очень смутные сомнения. — Скажи, а как у вас добывают этих, стимфалийских чаек?

— Последнего храбреца вытащили издырявленного перьями, — порадовал меня Геракл. — Эти дряни просто пробивают своими перышками все подряд. Даже камень на глубину двух пальцев.

— И как ты собрался их добывать?

— Подстрелю из лука сколько смогу.

— Ну и чушь, — мне оставалось только головой качать. — Камикадзе Геракл.

— Эй, я тебя пока не материл!

— Я тебя тоже. Камикадзе — это такой дурка, у которого не хватает ума, чтобы выполнить задание и унести свой зад в целости и сохранности.

— И как это сделать, не подскажешь?

— Не знаю пока, — пожала я плечами. — Но что-то можно придумать. Нам еще долго ехать. А отбитый зад очень способствует размышлениям. Знаешь, попа болит — голове легче.

— Никогда не замечал, — удивился Геракл.

Я подмигнула ему, чтобы парень не принимал мои шуточки близко к попе.

— Ничего. Со мной еще и не то узнаешь. Времени навалом!

* * *

Собственно, до нужного нам городка мы доехали без происшествий. Тишь, гладь, божья благодать. Только блохи заели. Я как подцепила их на постоялом дворе, так и мучилась до первой речки. А потом загнала в нее всех. Обоих коней, Геракла, засунула все вещи и залезла сама. После постирушки насекомые отстали. До куска берега, который облюбовали эти чайки, мы доехали только к вечеру и решили не искушать судьбу. Говорю как большой профессионал — влипать в проблемы и искать неприятностей на свою пятую точку опоры лучше на свежую голову. Остановились неподалеку на ночлег, обустроили стоянку, как следует, выспались, а наутро накинули маскировочный плащ (не путайте с маскировочной одеждой нашего мира. Эльфийские маскировочные плащи очень тонкие, легкие и принимают расцветку местности, на которой лежат. Лирин подарила мне один, и я прихватила его с собой) и поползли потихоньку к берегу. Ну, скажу я вам, зрелище было просто обалденным. Тысячи птиц, взлетающие вверх и ввысь, блестящие странно серебряным оперением в лучах солнца, стремительными молниями пикирующие к воде… Все было настолько красиво, что я могла бы любоваться на них часами. Геракл не позволил.

— Посмотри, — протянул он мне что-то. Это был обычный камень, размером с небольшой блин.

— Ну, смотрю, — отозвалась я.

— Видишь? Камень. Крепкий.