1941 год. Удар по Украине - Валентин Александрович Рунов

они встретились, когда А.П. Покровский был уже заместителем начальника штаба Московского военного округа, которым командовал С.М. Буденный. Сообразительный полковник настолько приглянулся маршалу, что в октябре 1940 года он предложил ему должность своего адъютанта, а затем и генерал-адъютанта заместителя народного комиссара обороны СССР. Немаловажную роль при назначении начальником штаба главкома сыграло и то, что А.П. Покровский в 1930 году успешно закончил Военную академию имени М.В. Фрунзе, а в 1938 году – Академию Генерального штаба РККА.

Безусловно, генерал А.П. Покровский был теоретически хорошо подготовленным офицером. Однако боевого опыта не имел, а также не имел знаний и опыта подготовки и ведения стратегической оборонительной операции, которую вели войска Юго-Западного стратегического направления.

Таким образом, главнокомандующий и начальник штаба Юго-Западного стратегического направления, вступив в эти должности, оказались в крайне сложной обстановке. С одной стороны – стремительное наступление ударных группировок противника, с другой – хаотическое отступление войск Юго-Западного и Южного фронтов, явно выраженная слабость их командования, отсутствие, кроме Киевского укрепленного района, заранее подготовленных рубежей обороны. А над всем этим – необходимость ежедневных отчетов лично перед И.В. Сталиным за положение дел на фронтах и принятых мерах по отражению наступления противника.

Перед отъездом из Москвы И.В. Сталин ласково напутствовал Семена Михайловича, отправлявшегося в столицу Советской Украины: «Отвечаете головой за Киев, так что думайте, как сдержать врага. Резервов пока у меня нет, и как бы ни было тяжело, не просите, напрасная трата времени».

В Киев С.М. Буденный прибыл вечером того же 10 июля. Его приезд в столицу УССР Н.С. Хрущев, в то время первый секретарь ЦК КП(У) и член Военного совета Юго-Западного фронта, описывает следующим образом:

«Буденный приехал к нам в ходе упорных боев за Киев. Я спросил: «Что делается на других фронтах? Я ничего не знаю, никакой информации мы не получаем. Вы, Семен Михайлович, из Москвы. Ведь вы знаете?» – «Да, – говорит, – знаю и расскажу вам».

И он, один на один, рассказал мне, что Западный фронт буквально рухнул под первыми же выстрелами и расчленился. Там не сумели организовать должного отпора противнику. Противник воспользовался нашим ротозейством и уничтожил авиацию фронта на аэродромах, а также нанес сильный урон нашим наземным войскам уже 22 июня, при первом же ударе. Фронт развалился. Сталин послал туда Кулика, чтобы помочь комплектованию. Но от маршала Кулика нет пока никаких сведений. Что с ним, неизвестно.

Я выразил сожаление: «Жалко, погиб Кулик». Буденный же сказал: «А вы не жалейте его». И это было сказано таким тоном, который давал понять, что Кулика считают в Москве изменником; что он, видимо, передался противнику.

Я знал Кулика, считал его честным человеком и поэтому сказал, что мне его жалко. «Ну, вы не жалейте его, не жалейте», – повторил Буденный. Я понял, что, видимо, он имел какой-то разговор об этом со Сталиным.

Зачем Буденный приехал, трудно сказать. Пробыл у нас недолго. А вечером спросил: «Где мы будем отдыхать? Давайте вместе ляжем спать». Я согласился. «А где? У вас? Где вы отдыхаете?» Говорю: «Вот тут я и отдыхаю».

Вышли из дома. Снаружи была разбита палатка, и в ней набросано сено. «Вот здесь, в палатке, я и сплю». – «Да вы что?» Я объяснил ему: здесь, где наш штаб, – болото, нельзя рыть щели, появится вода. Поэтому я спасаюсь при авиабомбежке в палатке.

Буденный: «Ну, ладно. Раз вы здесь, то я тоже с вами». И мы легли, поспали несколько часов, отдохнули. Рано утром нас разбудила немецкая авиация. Самолеты на бреющем полете летали над поселком и бомбили его. Наши зенитки вели огонь. Никакого попадания в самолеты в поле зрения не было видно. А наши самолеты не появлялись…

Буденный вскоре уехал от нас. В войска он не ездил, вернулся в Москву. С какими заданиями приезжал (а иначе и быть не могло – это же не экскурсия), мне было неизвестно, он мне этого не сказал. Просто поговорили с ним, он заслушал обстановку, заслушал командующего войсками и начальника оперотдела штаба Баграмяна.

Его беседа с Баграмяном произвела на меня тяжелое впечатление. Я ее хорошо запомнил и до сих пор не могу забыть. Дело было после обеда. Буденный слушал Баграмяна, который докладывал об обстановке. Баграмян – очень четкий человек, доложил все, как есть, о всех войсках, которые у нас тогда были: их расположение, обстановку.

Тут Буденный насел на Баграмяна. Отчего, не знаю конкретно. Я особенно не придавал тогда значения этой беседе. На военном языке это означает: разбираться в обстановке. Начальник оперативного отдела штаба докладывал обстановку Маршалу Советского Союза, присланному из Москвы.

Помню только, что закончился разбор обстановки такими словами: «Что же у вас такое? Вы не знаете своих войск». – «Как не знаю, я же вам доложил, товарищ маршал», – отвечает Баграмян. «Вот я слушаю вас, смотрю на вас и считаю – расстрелять вас надо. Расстрелять за такое дело», – этаким писклявым голосом говорит Семен Михайлович.

Баграмян: «Зачем же, Семен Михайлович, меня расстреливать? Если я не гожусь начальником оперативного отдела, вы дайте мне дивизию. Я полковник, могу командовать дивизией. А какая польза от того, что меня расстреляют?»

Буденный же в грубой форме уговаривал Баграмяна, чтобы тот согласился на расстрел. Ну, конечно, Баграмян никак не мог согласиться. Я был даже удивлен, почему Семен Михайлович так упорно добивался «согласия» Баграмяна.

Конечно, надо учитывать, что такой «любезный» разговор происходил между Маршалом Советского Союза и полковником после очень обильного обеда с коньяком. И все-таки, несмотря на это обстоятельство, форма разговора была недопустимой. Он велся представителем Ставки Верховного главнокомандования и, конечно, никак не отвечал задачам, которые тогда стояли, и не мог помочь делу и нашим войскам. Это тоже свидетельствует о том, какое было состояние у людей. Семен Михайлович совершенно вышел тогда за рамки дозволенного. Но мы просто посмотрели тогда на этот разговор несерьезно. Хотя он и касался жизни человека, однако обошелся без последствий.

Семен Михайлович уехал, а мы остались в прежнем тяжелом положении, которое после его приезда не улучшилось и не ухудшилось…

Однажды, в конце июля или в начале августа 1941 года, мне позвонил из Москвы в Киев Сталин и сказал, что создан штаб Юго-Западного направления. Командующим войсками Юго-Западного направления назначили Буденного. Буденный будет сидеть под Полтавой со своим небольшим оперативным штабом по управлению и координации действий двух фронтов: Юго-Западного, войсками которого командовал Кирпонос, а я был там членом Военного совета, и Южного фронта, войсками которого командовал в то время, кажется, Тюленев…

Итак, Сталин