Из жизни непродажных - Ирина Волчок

В ответ мужик ругнулся матом и стал осторожно ощупывать свой нос.

- Легко отделался, - буркнул Олег и обернулся к Лане, обнял ее за плечи и тревожно спросил: - Ты как, идти можешь?

- Могу… только медленно. С ним точно все в порядке?

- Какая ты у меня жалостливая! То убийцу пожалеешь, то пьяного маньяка какого-то… - с досадой ответил Олег и взял Лану под руку. - Пойдем потихоньку.

Некоторое время они молча медленно шли по набережной. Потом Лана огляделась, увидела лавочку и сказала:

- Давай посидим немножко… У меня ноги дрожат.

Олег усадил ее на лавочку, отошел в сторонку, закурил. Постоял, с наслаждением вдыхая вредный дым, и вдруг засмеялся.

- Ты чего? - подозрительно спросила Лана. - Ты не надо мной смеешься?

- Нет. Так… над диалектикой бытия. Вот смотри: мы из-за чего поссорились? Я сказал, что ты самодостаточная и думаешь, что я тебе не нужен. И тут же я тебе понадобился. Так?

- Так! - Лана с интересом уставилась на мужа. - Ну и что?

- А ты решила, что стала непривлекательной и поэтому я хочу с тобой поругаться. И тут же какой-то мужик к тебе пристал именно потому, что ты его соблазнила.

- Да он пьяный был!

- Не важно… - отмахнулся от ее замечания Олег. - Таким образом, жизнь сама ликвидировала причины нашей ссоры, и мы можем сделать вид, что ничего не произошло с той минуты, как ты размазывала творог по своим внутренностям. Так?

Он бросил в урну окурок и сел рядом с женой, обняв ее за плечи. Она уютно привалилась к его боку.

- Олежка…

- М-м?

- Никакая я не самодостаточная. Олежка, я действительно боюсь, что ты меня разлюбишь, такую толстую…

- Тебя? Я? Разлюблю?! Никогда. Даже если станешь бабушкой, все равно ты будешь… Ланушкой! - Олег обнял ее, крепко и бережно, и тихонько засмеялся. - Ой, правда, какая ты толстая… Чего ты пихаешься, Лань? Ты мне очень нравишься такая толстая. Из-за меня же, заметь! Из-за моей необузданной страсти к тебе!…

- Представляешь, всего на два голоса больше… Всего на два! - гудел в телефонной трубке голос Павла. - А это значит, сопротивляется мне материал областной. Так что работа предстоит нам с тобой адова… Ну, вы уже собрались? Леха за вами минут через двадцать заедет.

- Паш, я тебе желаю, чтобы инаугурация прошла на высоте. Не волнуйся. И тлю зеленую с трибуны не поминай, - отвечал Олег. - Но нас извини, мы приехать никак не можем. Рожаем…

- Как - рожаете?! Уже?

- Да, вот прямо сейчас Ланка этим и занимается… А я торчу рядышком, в предбаннике. Туда, в родовую, идти боюсь. Боюсь, Пашка!

- Как я тебя понимаю!… Давно?

- Мне кажется, уже… лет сто. На самом деле с час… да, где-то так. Паш! Пашка, кажется, уже! Слышишь?

Издалека послышался крик новорожденного.

- Ур-ра! Поздравляю! - завопил в трубку Павел.

- Паш, я перезвоню, - торопливо проговорил Олег и отключился.

Дверь приоткрылась, и акушерка позвала:

- Идите, папочка, поздоровайтесь с дочкой.

- Дочка? Ну, Ланище, молодчина!

Бледная-бледная Лана, укрытая по бедра голубой простынкой, лежала на родовом столе, сложив на животе руки оберегающим кольцом. В этом кольце шевелилось что-то красное и требовательно покрикивало.

- Я ее к груди приложу, можно? - спросила Лана у врача.

- Можно…

Девчонка сразу жадно вцепилась крошечным ротиком в сосок.

- Активная какая, - довольным голосом сказал врач.

- Олег, подойди поближе, - не сводя глаз с ребенка, позвала Лана.

- Хватит, мамочка… - Акушерка решительно забрала малышку, которая тут же заорала. - Давайте, мы ее в порядок приведем, обмоем, пупочек обработаем…

А Олег так и стоял оцепенело у двери, даже дышать забыл.

- Олежка, да подойди же, наконец…

С трудом переставляя дрожащие ноги, он подошел.

- Все нормально, Олежка. Все хорошо. Давай уже,

приходи в себя! - насмешливо сказала Лана.

* * *

Уложив уснувшую Екатерину Олеговну Камневу в нарядную кроватку, Лана еще минутку постояла над ней, полюбовалась. И пошла на кухню, где ее мужчины готовили обед.

Все трое были очень заняты: Платон крутил мясорубку, Олег резал овощи, а Тимка складывал на обеденном столе пазл.

- Мам, смотри, я уже почти закончил! - закричал он.

- Молодец какой! А мы это будем есть на второе или на десерт? - разглядывая почти сложившуюся сценку из «Малыша и Карлсона», серьезно спросила Лана.

- Мы это скотчем склеим и повесим на стенку! Чтоб Катька ее рассматривала! - торжественно объявил Тимка.

- Мам, я все мясо уже наизнанку вывернул, что в него еще кидать? - спросил Платон

И одновременно с ним - Олег:

- Лань, посмотри, бульон готов?

- А разве у тебя сегодня нет английского? - спросила она у Платона, заглядывая в кастрюлю с бульоном. - Можно овощи класть, Олежка.

- А что важнее: обед или английский?

- Английский. Котлеты я и сама пожарю. Иди-иди! Thanks for your help.

- You welcome, - проворчал Платон, неохотно покидая свой пост у мясорубки. И тут же из прихожей проинформировал: - Катька пищит!

- Что за бессонное дитя! Олежка, я сейчас с ней приду и буду руководить.

- Может, я все-таки пропущу сегодня английский? - с надеждой спросил Платон.

- Ценю твое благородство, но пользоваться не буду, - торопливо бросила на ходу Лана.

- Эх! - с досадой выдохнул Платон и захлопнул за собой дверь.

Через несколько минут Лана вернулась на кухню, держа на руках крохотное создание в нарядном розовом комбинезончике, уселась на Диван рядом с Тимкой и стала шепотом руководить приготовлением обеда. У нее это получалось как колыбельная со странными словами: «Соли больше не клади… спи, моя хорошая… тише, тише, не кричи… можно выключить огонь». Олег улыбался, искоса поглядывая на жену, Тимка откровенно таращился и хихикал.

Катерина снова уснула, а Тимка склеил скотчем пазл.

- Ма, - прошептал он. - Я пойду у вас в спальне его приклею?

- Пойдем вместе, мой хороший. Я Катю уложу, а ты пристроишь свое произведение. И будем обедать…

- Я тебе твой бульон и мясо в спальню принесу, - предложил Олег. - А то ведь опять проснется - и останешься голодная.

- Ой, как я хорошо жить стала, - с удовольствием заметила Лана. - Балуй меня. Мне нравится быть… несамодостаточной.