Хранитель трона - Юрий Ландарь

Гартош напряжено следил за второй уже атакой одетых в броню всадников. Но лорд Лайфрон, на последнюю линию обороны поставил свой легион, «Вепрей». Этих не так уж легко было напугать, сами кого хочешь напугают, причем до смерти.

Гудела под копытами земля, с трудом выдерживая бег тяжелой кавалерии. Переднюю линию обороны вепрей так же занимала панцирная пехота, готовая принять на себя любой удар. Медленно, как во сне, приближалась кавалерия противник, все ниже опускались пики, готовые пронзить любого, кто встретится на пути. Так же медленно опускались пики им на встречу, желая насадить на свои жала зарвавшихся наездников.

Защелкали тетивы огромных арбалетов – степронов, немногим уступающих размерами баллистам, басовито загудели спускаемые тросы на самих баллистах, выбрасывая вперед дротики и копья, и поражая несущихся всадников вместе с лошадьми. Перелетали через головы пехотинцев целые валуны, передавая врагу привет от катапульт, и одним ударом сминая в лепешку всадника и коня. То тут, то там образовывались свалки, обойти которые было не так уж легко, и после которых многие не поднимались.

Но все же полностью остановить бронированную лавину не удалось, и ощетинившись пиками, железная стена ударила в другую железную стену, не менее щетинистую. Заржали от боли лошади, сдавлено закричали под забралами люди, но все перекрыл лязг метала, еще раз напоминая, какие силы здесь столкнулись.

Выдержав таранный удар и остановив его, вепри лишили тяжелую кавалерию ее основного оружия – напора. В ближнем бою панцирные войска – что пехота, что кавалерия – значительно уступали в эффективности средне вооруженным воинам. Поэтому выполнив свою основную задачу – не допустив не контролированного прорыва – тяжелая пехота организовано расступилась, впуская врага вовнутрь, где их поджидали специально подготовленные бойцы. Уточнение: специально подготовленные для борьбы в тяжелой кавалерией. Такие воины действовали парами – двойками. В двойку входил боец с боевым багром, стаскивающий панцирника на землю, и боец со специальным двусторонним топором – дятлом. С одной стороны топора находилось узкое, но мощное клиновидное лезвие, могущее разрубывать сочленения на панцирях, с другой стороны расположился длинный тонкий штырь, против которого не могло устоять ни одно забрало, ни одна кольчуга. Этот штырь дал название не только топору, но и двойке воинов в целом.

Вепри действовали точно и выверено. Панцирники разомкнули сплошную цепь, и построившись ромбом, заключили вовнутрь живого редута лучников и арбалетчиков, их время еще не пришло. Сейчас наступало время дятлов, деловито взявшихся за работу. Пока один из двойки отвлекал всадника, другой искал возможность стащить, либо спихнуть противника. Метод эффективный и проверенный веками, против такой тактики можно было противопоставить только совместные действия самих кавалеристов, прикрывающих друг друга – одиночки быстро становились жертвами ловких дятлов. Но вепри-панцирники оставили совсем небольшие проходы, сквозь которые вражеская кавалерия могла просочиться лишь небольшими группами, и это облегчало работу дятлам.

Крики почти утихли, раздавался только лязг сталкиваемого оружия, да молодецкое: – Хак! – когда дятел находил слабое место в броне и добивал противника. Теперь тяжелая кавалерия остро нуждалась в помощи более легкой кавалерии – уланов, но как раз ее, пропускать вовнутрь своих порядков вепри не собирались. Пропустив только тех, кому было дозволено, они вновь сомкнули ряды, захлопнув мышеловку за одними, и поставив непреодолимый ряд щитов и копий перед другими. Вот теперь пришло время стрелков. Уланы, не имеющие такой мощной брони как панцирники, были очень уязвимы перед стрелками.

Все больше росла гора человеческих и лошадиных тел перед строем вепрей, все призрачней становилась надежда на прорыв к окруженным частям, но Гроброс упорно посылал своих сыновей на смерть, не желая смирится с ролью побежденного. Жаркие бои закончились только с заходом солнца, когда невозможно было рассмотреть, где свой, а где чужой.

За прошедший день единорогам ни разу не довелось вступить в бой, что практически ни кого не расстроило. То что виктанийская армия начала обходится без своей палочки-выручалочки, обнадеживало, и говорило о том, что ситуация на фронте действительно стабилизировалась, и все ближе подходило то время, когда главной задачей будет, не остановить врага, а выбить его из захваченных территорий. А там, чем черт не шутит, возможно и вернуть шерамский плацдарм.

* * *

После нескольких безуспешных попыток вернуть утраченные территории и пробиться к своим окруженным частям, гробросцы успокоились. Тем более, что прорываться больше было не к кому, виктанийцы подавили последние очаги сопротивления.

Гартош пребывал в благодушном настроении, и уже был не прочь поучаствовать в каком-нибудь дельце, хоть с легионом, хоть без него. Так что внезапному вызову брата он даже обрадовался – раз брат вызывает, значит предстоит новая заварушка. Но тон Гнивера быстро выгнал из младшего брата легкомысленное настроение.

– (У нас неприятности Гартош.)

– (Какие?)

– (Большие, брат, большие. Пока мы думали, что взяли загорцев за яйца, они схватили за это место нас самих.)

– (Не тяни Гнивер, рассказывай!)

– (К югу от нашего места прорыва, почти на самой границе с тартами, гробросцы вновь нанесли мощный магический удар и взломали нашу оборону.)

– (Если удар был достаточно сильным, то почему мы не слышали отголосков от магической атаки?)

– (В том то и дело, что отголосков не было, их погасили. У гробросцев, как ты знаешь, есть сильные союзники. И мы наконец выяснили кто это.)

– (Кто?) – нетерпеливо спросил Гатрош.

– (Верейнские ведьмы.)

– (Дух их раздери! Эти-то каким боком сюда влезли!)

– (Я не знаю всей предыстории их участия в войне против нас, но они предоставили Гробросу огромную магическую поддержку. А верейнские ведьмы очень сильные маги, и нам теперь придется вдвойне тяжело. И теперь стало понятно, почему на нашем участке прорыва у гробросцев было мало по-настоящему сильных магов – они вместе с ведьмами готовились в очередной раз окунуть нас головой в дерьмо.)

– (Не понимаю, какой их интерес участия в этой войне? Не из простого же желания подраться.)

– (Нет конечно. Интерес у них самый прямой. Ты ведь знаешь, с кем из нашего мира у ведьм самые близкие отношения?)

– (Знаю, конечно, с кентаврами. Подожди, подожди. Ты хочешь сказать…)

– (Да. Ведьмы ввязались в эту войну из-за кентавров. Во всяком случае так утверждают некоторые высокопоставленные пленные. Гробросцы пообещали ведьмам, отдать южную Виктанию под заселение кентаврам.)

– (Отличный ход!) – восхитился Гартош. – (Одним махом прибавили себе столько магической мощи!)

– (И не только магической. У наших врагов был недостаток в кавалерии…)

– (О боги!)

– (Ты все правильно понял. Тем же махом загорцы решили вопрос и с кавалерией. Причем какой! Они втянули в эту войну и самих кентавров. И не мне тебе объяснять, что это такое. Я не знаю, кто в Иктиве может с ними сравнится.)