46 интервью с Пелевиным. 46 интервью с писателем, который никогда не дает интервью - Виктор Олегович Пелевин

литературы, потому что массовый писатель честен, а писатель для элиты претенциозен и лукавит. Он по существу пишет массовую литературу для высоколобых, прикидываясь, что он такой тонкач. Мне этот термин не нравится, иными словами.

Акунин: Я предлагаю сегодня, 27 октября 2001 года, отменить в русском языке термин «элитарная литература» и больше его никогда не употреблять, потому что он запутывает понятия. Предлагаю взять с японского языка перевод слова «дзюнбунгаку», что означает «чистая литература», и использовать только его. Тогда мы не будем путать между элитарным писателем и элитарной публикой. Это совершенно разные вещи.

Подошедшая Татьяна Толстая: Я слово «элитарный» терпеть не могу. Мне кажется, что оно придумано людьми глупыми, которые любят собраться в небольшое общество и не пускать туда больше никого. Они себя обозначают как элиту, хотя никакой элитарной публики по сути дела не существует. Это так же омерзительно, как и ВИП-персоны. Что касается литературы, то один человек не элитарнее другого, но один человек может быть умнее и сложнее другого. Это правда. Но все мы находимся в рамках одного рода хомо сапиенс. Есть разные степени сложности — и литературы, и любого другого искусства. Хорошая литература, на мой взгляд, это такая литература, которая работает на всех уровнях. И на самом простом уровне, то есть чистой увлекательности. Всегда можно найти читателя, который прочтет книгу, она ему нравится, он не знает почему, у него нет инструмента для анализа этой книги. Литература, которая работает только для группы читателей, может быть и элитарной — но она больше никому не нужна кроме этой группы.

Источник — http://www.susi.ru/stol/stol2.html.

«Мой лучший соавтор — боксерская груша»

11 декабря 2001. Мариароза Манкузо, «Corriere Della Sera». Перевод с итальянского

«У меня дома есть боксерская груша в форме мужского торса. Когда я пишу, он играет в этом процессе настолько важную роль (вместе с тем, я бы не хотел вдаваться в подробности), что я воспринимаю его как соавтора».

Виктор Пелевин живет в Москве, где и родился в 1962 году. Его произведения «Омон Ра», «Вавилон» (Generation П), «Проблема верволка в средней полосе», «Жизнь насекомых» переведены на 15 языков. Последний роман, опубликованный итальянским издательским домом «Мондадори» под названием «Мизинец Будды» («Чапаев и Пустота»), был написан в 1996 году: «Я начал писать его в 1991 году, после крушения Советского союза. Затем я сделал перерыв. В целом — три года работы».

— Откуда пришла идея, для того чтобы начать роман?

— Он берет начало в древней китайской пословице: несчастное поколение, живущее в эпоху больших перемен.

— Действие в «Мизинце Будды» начинается в 1919 году и продолжается в 1990 году в психиатрической лечебнице. Исследования?

— Никаких исследований.

— В какое время предпочитаете писать?

— Утром, в короткий промежуток между моментами, когда я просыпаюсь и когда начинаю думать. Во всяком случае, я не могу находиться в сидячем положении больше получаса, максимум — 20 минут.

— Рабочее место?

— Любой стол, на который я могу поставить ноутбук. Мне нравится менять рабочее место.

— Исправления?

— На компьютере их делать совсем не сложно, они исчезают без следа. Есть одно неудобство: снижается концентрация. Я часто переписываю, но я считаю это ошибкой.

— Наброски?

— Нет, я начинаю с первой фразы и продвигаюсь вперед. Однако схематический план помогает, такой план нужен.

— Трудности?

— Свести вместе двух главных героев: петербургского поэта Пустоту и командира Чапаева.

— Что помогает в работе?

— Зеленый чай и — изредка — музыка.

— Делаете ли Вы заметки?

— Да, но никогда ими не пользуюсь, у меня мания — записывать все.

— Что Вы делаете, когда роман уже написан?

— Клянусь сам себе, что буду писать только короткие рассказы.

— Первые читатели?

— Пара друзей. После них ни одному критику не удается меня обидеть.

Оригинал — http://archiviostorico.corriere.it/2001/dicembre/11/Pelevin_mio_miglior_collaboratore_punching_co_0_01121110296.shtml.

Перевод — http://pelevin.nov.ru/interview/o-cds/1.html

Интервью со звездой

2002. Данила Тойшин

Виктор Пелевин, безусловно, одна из самых ярких личностей на литературном небосклоне России середины 90-х годов прошлого столетия. Как и одна из самых загадочных. Неуклонно следуя, судя по всему, принципу высоко им чтимого Кастанеды, заключающемуся в «стирании личной истории», Виктор Олегович не любит давать интервью и фотографироваться. Находясь на пике своей популярности в тени как человек, Пелевин, после вышедшего в далеком 1999 году своего последнего романа «Generation «П», ушел в тень и как писатель. Тем не менее интерес к Пелевину до сих пор не угасает. Некоторое время назад нашему специальному корреспонденту удалось-таки поговорить с культовым автором.

К большому моему удивлению, Виктор Пелевин согласился на интервью почти сразу. Подозревая здесь какой-то подвох, я оказался прав. Нет, известный писатель не отменил встречу, он только ограничил временные рамки, отпустив мне на вопросы ровно столько, сколько ему потребуется, чтобы раскурить средних размеров сигару.

— Виктор Олегович, почему вы даете так мало интервью и вообще как-то прячетесь от широкой публики, с чьей стороны согласитесь, вполне естественно стремиться узнать о вас как можно больше?

— Абсолютно неестественно, по-моему. Читателя должно интересовать творчество, а не аспекты личной истории писателя. А что касается творчества, то тексты мои издаются достаточно активно, как мне кажется. «Чего же боле?»

— Коль скоро вы употребили термин «личная история», позвольте мне плавно… Почему вы улыбнулись?

— Ничего, продолжайте.

— Позвольте мне плавно перейти к весьма животрепещущему вопросу о связях вашего творчества и образа мыслей с Кастанедой. Насколько вы «верный кастанедовец»?

— Хоть это и не совсем в моих принципах, давайте сейчас все же расставим точки над некоторыми буковками «i». Я никогда не был «кастанедовцем». Безусловно, я нежно люблю Кастанеду, он настоящий Поэт Высшего, но у меня, к счастью, своя голова на плечах и свой относительно незамутненный взгляд на вещи. Пелевин не вышел из Кастанеды этаким эзотерически подкованным «старым младенцем», хотя, возможно, многим бы этого хотелось.

— Виктор Олегович, для вас, наверное, не секрет, что ваш последний опубликованный роман «Generation «П» разочаровал многих критиков, которые заговорили о том, что, дескать, Пелевин раньше довольно искусно пускал всем метафизическую пыль в глаза, а теперь вот явил свое истинное лицо этакого интеллектуального постмодерниста-приколиста. Как вы к этому относитесь?

— Вы знаете, меня меньше всего интересует постоянно изменяющееся мнение всех этих клоунов. «Истинное лицо Пелевина» — до такого еще надо додуматься!

— Вот, в частности, что пишет один очень влиятельный литературный обозреватель, я цитирую: «Пелевин в «Generation «П»: волнует сердца повзрослевших тинэйджеров мнимой причастностью к тайне».

— Ха-ха-ха! «Мнимая причастность к тайне»?! Вы знаете, этот перл стоит «истинного лица Пелевина». Как фамилия этого клоуна? Впрочем, не говорите, ведь он сам является гораздо более мнимым персонажем, чем тот, у кого могут быть основания для подобного заявления.

— И все-таки, Виктор