Темные пятна сознания. Как остаться человеком - Жюль Монтегю

Однако, когда мы таким способом пробуждаем больного, восстанавливаем ли мы ту же личность, которой он был прежде? Восстанавливаются ли прежняя самость и прежняя идентичность? У других больных уровень сознания и бодрствования может быть другим.

Был случай мужчины тридцати одного года, получившего тяжелую черепно-мозговую травму во время дорожно-транспортного происшествия за три года до описываемых событий. Больному был поставлен диагноз вегетативного состояния. Он беспрерывно кричал, но был не в состоянии общаться ни с семьей, ни с персоналом. После приема золпидема он мог в течение четырех часов называть свое имя и сообщать возраст, хотя и с большими усилиями. Он мог смотреть телевизионные программы и смеялся над забавными сценами. На ОФЭКТ (однофотонная эмиссионная компьютерная томография) была та же картина улучшения активности, что и у Луи, в особенности в передних областях мозга. Спустя пять лет он все еще принимал золпидем с устойчивым эффектом. Еще одна душа пробудилась.

В Израиле пятидесятилетняя женщина полтора года назад перенесла остановку сердца и гипоксическое поражение головного мозга. Полтора года она провела в состоянии минимального сознания, она бодрствовала, но не реагировала на внешние стимулы и лишь изредка беспорядочно двигала конечностями. Большую часть времени она не издавала никаких звуков. Через тридцать минут после приема золпидема она пробудилась и заговорила. Извивающиеся движения утихли. Еще через пятнадцать минут она начала отвечать на простые вопросы. Она читала, писала и даже могла выполнять простейшие арифметические вычисления. Она узнала членов семьи и выказала любовь к ним. Она смеялась шуткам, понимая их смысл и контекст. Мало того, она припомнила некоторые события из прошлого. Она могла самостоятельно есть ложкой и совершать целенаправленные движения руками и ногами. Потом она встала и сделала несколько шагов с помощью двух человек, которые поддерживали ее с обеих сторон.

Эликсир действовал четыре часа. После этого больная вернулась в состояние минимального сознания. Однако следующая доза золпидема снова вернула ее к жизни.

Несмотря на большой шум, который поднялся после этих удачных случаев, позднее выяснилось, что золпидем был эффективен лишь у одного из пятнадцати больных, что было установлено в ходе проведенного в 2009 году в Пенсильвании плацебо-контролируемого исследования. Исследователи также сообщили, что у одного больного, перенесшего черепно-мозговую травму, вегетативное состояние перешло в состояние минимального сознания.

В другом исследовании приняли участие шестьдесят пациентов (приблизительно половина из них перенесли черепно-мозговую травму); в этом исследовании не удалось продемонстрировать значительного улучшения состояния на фоне приема золпидема. В третьем исследовании, проведенном через год, было показано, что из восьмидесяти четырех больных небольшой эффект наблюдали только у четырех, причем он продолжался всего лишь от одного до двух часов. Эта реакция на лечение заключалась в повороте головы на звучание голоса (хотя эта реакция была неустойчивой) в ответе на вопросы, требовавшие ответа «да» или «нет», в подъеме большого пальца в знак одобрения (не чаще одного-двух раз в час) и в попытке дотянуться до интересующего предмета. Один больной погрузился в глубокий сон; другой же возбудился и стал настолько беспокойным, что пришлось обложить его подушками во избежание травм.

Ниже приводится отчет о пациенте № 22.

После приема плацебо: «Родственники сообщают, что он мигает один раз, когда хочет сказать «да», и два или больше раз, когда хочет сказать «нет». Исследователь нашел, что «нет» невозможно отличить от спонтанного моргания. В течение часа выполнено 3 испытания, П22 открывает по команде рот с третьей-четвертой попытки».

После приема лекарства: «П22 демонстрирует улучшение алертности (в одном случае – фиксация взора; более интенсивны попытки движения правой рукой и большим пальцем правой руки). Было видно, что больной пытается поднять голову в вертикальное положение, дотянуться до предъявляемого предмета, играть в «войну больших пальцев», а также обнять мать и подругу».

Правда заключается в том, что на одного Луи Вильжуена приходятся, вероятно, сотни тысяч, а, возможно, и больше больных, которые никогда не отреагируют на это лекарство. Но таблетка дешева, ее нетрудно раздавить, доза невелика, и однократный прием едва ли приведет к побочным эффектам. Представьте себе, что наступает момент, когда бывший до этого абсолютно бесчувственным, похожим на живой труп, человек обнимает свою дочь, играет в войну больших пальцев или пытается встать и пойти – разве не стоит ради такого чуда принять таблетку? Но в этой попытке возродить таким способом пациента, в попытке восстановить его идентичность, золпидем может, кроме всего прочего, заставить больного осознать страшную правду своего жалкого бытия – бытия, в котором невозможно никакое существенное улучшение. Этого опасалась одна семья в Великобритании.

Дж. было пятьдесят три года, когда она перенесла геморрагический инсульт (кровоизлияние в мозг) во время семейного отдыха в Озерном районе в августе 2003 года. После этого больная впала в вегетативное состояние. Женщина до этого была сотрудницей органов здравоохранения, и вот теперь ей требовался круглосуточный уход в доме инвалидов. В 2006 году ее доверенное лицо обратилось в органы здравоохранения с запросом о прекращении поддерживающего жизнь ухода и введения лекарств, включая питание и введение жидкостей. В этом случае, утверждало доверенное лицо, она «сохранит человеческое достоинство, когда наступит естественный конец ее жизни». Суд колебался, и по совету медицинского эксперта назначил трехдневное пробное назначение золпидема. Семья Дж. (ее муж, двое детей и ее мать) считали, что она сама никогда бы не согласилась на продление своей жизни «таким жестоким способом». Что произойдет, спрашивали они, когда она, придя в себя, обнаружит, что с ней случилось, и в каком состоянии она находится?

Золпидем не вызвал у Дж. ничего, кроме повышенной сонливости. После этого желание членов семьи и запрос доверенного лица были удовлетворены. Искусственное питание и восполнение жидкости были прекращены.

Муж Дж. позже сказал в интервью газете «Дейли Телеграф»:

«Люди в какой-то момент забывают, что один только факт существования каких-то доступных методов лечения отнюдь не означает, что мы непременно должны ими воспользоваться. В случае Дж. ей дали лекарство, которое она сама не захотела бы принимать».

Во время расследования этого случая он спросил: «Какой уровень сознания можно считать благотворным? Если она была бы способна лишь потирать руки, то разве это означало бы, что мы сохранили ей жизнь?»

Во врачебном арсенале существует не только золпидем. В настоящее время исследуются возможности других вмешательств, целью которых является воскрешение таких больных. К числу таких вмешательств относятся хирургические операции и назначение новых и старых лекарств. Мне неясно, насколько этично оживлять человека, который потом сможет иногда почти осмысленно смотреть в глаза своим родным и близким, двигать правой ногой и играть в ладушки в течение пары часов, чтобы затем, до следующего приема, снова провалиться в бездну небытия. Этично ли заставлять человека понять, что дальнейшее улучшение невозможно? Позволить на минутку выглянуть в чудесное окно и снова грубо захлопнуть ставни?