Конкистадоры Гермеса - Андрей Мартьянов

Существуют некоторые решения уравнений общей теории относительности, которые позволяют астронавту увидеть голую сингулярность; он может увернуться от сингулярности и, пролетев через “кротовую нору”, выйти в другой области Вселенной. Такой вариант предоставил бы широкие возможности для путешествия в пространстве и времени, но, к сожалению, все эти решения, по-видимому, сильно нестабильны. Малейшее возмущение, например присутствие астронавта, могло бы так изменить решения, что астронавт не увидел бы сингулярность до самого столкновения с ней, когда его существованию пришел бы конец. Другими словами, сингулярность находилась бы всегда в его будущем и никогда в прошлом. Сильная формулировка гипотезы космической цензуры такова: сингулярности реалистического решения должны быть всегда либо целиком в будущем (как в случае гравитационного коллапса), либо целиком в прошлом (как в случае большого взрыва). Очень хочется надеяться, что “гипотеза космической цензуры” выполняется в той или иной формулировке, потому что иначе вблизи голых сингулярностей имелась бы возможность попадать в прошлое. Это было бы прекрасно для писателей-фантастов, но означало бы, что никогда нельзя быть уверенным в своей безопасности: кто-то может войти в прошлое и лишить жизни кого-нибудь из ваших родителей еще до того, как они успели дать жизнь вам!”

Стивен Хоукинг, “Теория Черных Дыр”, вторая половина XX века.

Карфаген, звездная система 18-я Скорпиона. Последние дни августа 2282 года

Полгода назад мне в самом кошмарном сне не могло привидеться, что тихая жизнь охотника-любителя и консультанта с небольшим жалованьем при колледже святого Мартина навсегда уйдет в прошлое, а Луи Аркур окажется в эпицентре событий, которые в прежние времена проходили бы по категории полной небывальщины.

Между тем я воспринимаю все происходящее абсолютно спокойно — система Дорог, чудеса с “дырами” и “карманами” или необъяснимые атмосферные явления стали привычны и естественны. Да, Гермес оказался переполнен загадками, и что из того? Эти загадки никогда не мешали человеку, не представляли никакой зримой опасности и мало кого интересовали. Мирному земледельцу незачем разбираться в тонкостях физических законов и происхождении странных “прорех”, ведущих незнамо куда, — вполне достаточно, чтобы светило солнце, шли теплые дожди и росла пшеница. С “дырами” пускай разбираются люди, которые не могут или не хотят заняться полезным делом, — средневекового крестьянина тоже ничуть не увлекали выкладки Галилея или Коперника. А почему образ мышления человека, работающего на земле, с веками не меняется — это вопрос не ко мне, а к специалистам по психоанализу.

Тех, кто всерьез занимался тайнами Гермеса, на планете было всего четырнадцать — Лолита со своими коллегами, доктор Гильгоф, Коленька и я сам. В качестве адъютанта, советчика и философа-скептика выступал незаменимый Сигурд: без андроида наши исследования далеко бы не продвинулись.

Вечером 26 августа я получил от Гильгофа предписание явиться на рассвете в Бланьяк, причем не в одиночестве, а со всей сворой норвежских волкодавов, владеющих недоступными как искусственным, так и обыкновенным людям талантами — великолепным чутьем, острейшим слухом и инстинктом охотника. Зачем доктору понадобились мои псины, объяснено не было, но определенные подозрения имелись: уже несколько дней подряд Вениамин Борисович намекал на то, что нам предстоит кратковременное, но о-очень далекое путешествие — незачем огорчать Лолиту Борисовну своим невниманием, небось совсем одичала в глуши на севере!

Судя по намекам капитана Казакова и лично доктора, я сделал вывод, что эта решительная девица вряд ли “одичает” даже посреди непролазной тайги или в Антарктиде, где обязательно найдет себе занятие по душе. А уж находясь рядом с одной из гермесских Дорог, и подавно не соскучишься. Если заключения Лолиты верны и каждая Дорога действительно ведет к ста пятнадцати неизвестным мирам, то поле для деятельности открывается широчайшее — всю жизнь можно посвятить!

Рано утром я прибыл к воротам КПП, озадачил дежурного офицера сопровождением в виде четырех здоровенных псин и почти сразу увидел “Фельдмаршала Роммеля”, пристроившегося на бетонке рядом с кораблем Гильгофа. Доктор встретил нас на летном поле.

— Вот и замечательно, все в сборе! — У Вени было “утреннее” настроение, го есть он суетился больше обычного и говорил не переставая. — “Роммель” прилетел в автоматическом режиме и доставит нас на двадцать четвертую параллель не больше чем за час! Луи, загружайтесь!

В глазах собак, помнивших июльские приключения, тонко смешались отвращение и уныние — в воздухе волкодавов укачивало. На борт я загнал их с трудом, под недовольное ворчание и поскуливание.

Челнок был почти в три раза меньше “Франца-Иосифа”, надстройка с кабиной пилотов и тактическим центром отсутствовала — конструкторы расположили системы управления по классической схеме, в носовой части фюзеляжа. Общий салон рассчитан не больше чем на десять членов экипажа, да и обстановочка поскромнее: “Роммель” является рабочим кораблем, не предназначенным для выполнения представительских функций. Мне показалось, что здесь тесновато, но достаточно удобно — это вам не транспортный самолет С-47, к которому привыкли обитатели Гермеса, а новейший малый рейдер.

— Доброе утро, Луи! — озарился улыбкой Крылов. — Привет, собачки! Ну что, готовы к приключениям для настоящих мужчин?

— Если учитывать, что все до единой псины — девицы, твое заявление выглядит неосторожным, — ответил я, опускаясь в кресло напротив. — Долго еще ждать?

— Отправляемся, — из полутемного узкого коридора, ведущего в кормовые отсеки “Роммеля”, вынырнул Гильгоф и подтолкнул локтем Сигурда. Андроид молча скрылся за дверью пилотской кабины, а спустя полминуты корабль поднялся в воздух.

— Не беспокойтесь за собак, — усмехнулся доктор, перехватив мой тревожный взгляд: псины, будто по команде, начали тяжело дышать и вывалили розовые языки. — Обычнейший полет, Сигурд предупрежден, что высший пилотаж категорически не приветствуется, и обещал не хулиганить…

Движение корабля почти не ощущалось, только при наборе высоты под грудиной появился неприятный сладкий комочек. Далеко внизу желтела саванна с редкими купами деревьев и полосами кустарников. Квебек исчез в синеватой туманной дымке за кормой.

— Никто не возражает, если я дам предварительную вводную? — Гильгоф посмотрел на нас поверх очков. — Для начала обязан предупредить, что Лолита приглашает нас посетить Карфаген и посмотреть на тамошние чудеса собственными глазами. Вечером, во время последнего разговора по линии Планка, наша подруга была излишне перевозбуждена и никакой связной информации не представила. Одни отговорки наподобие: “лично все увидите, словами это не передать”. Учтем, что девушка она благоразумная и руководствующаяся не эмоциями, а логикой и принципом целесообразности, — значит, и впрямь обнаружилось нечто поразительное. Итак, наша главная цель… Гм… Говоря откровенно, цели нет никакой. И не стройте удивленное выражение на физиономиях, дорогие сподвижники и соратники! Единственное, что мы можем себе позволить в настоящий момент, так это тщательные наблюдения и весьма предварительные выводы на их основе.