Поломанные Константы - Ирина Крыховецкая

– Что это? – прошептал Маркус, смотря на застывшую Валенте.

– Сейчас он скажет, – ответила Валенте одними губами.

И в это же время в воздухе загорелось слово: Мене.

– Мене? – прошептали святые отцы.

– Это уже было в истории человечества – ответила Валенте, – все повторяется опять, это послание Бога, в руке Которого дыхание твое и у Которого все пути твои, ты не прославил. Исчислил Бог царство твое и положил конец ему…

– Кто это, Ваше Величество? – срывающимся голосом спросил Верховный Священник.

– Древние, вы были правы, в ваше мироздание вторглась пра-цивилизация древних. Свой бог, точнее будет – демон, своя физика и константы, а главное – желание смерти и ненависти ко всему живущему здесь. Я отвечу ей.

Валенте закрутила пальцами в воздухе, и огненные буквы смешались, превращаясь в другие слова: «Мене, текел, перес; мене, текел, упарсин. ValAleMontre-omega. Исчислил Наш Бог царство твое и положит конец ему. Ибо ты взвешен на весах и найден очень легким…»

Буквы закружились, слились в огненную точку и устремились сквозь все преграды в тело неподвижного монстра.

– Вы ответили? – Маркус был бледнее тени.

– Да, я ответила ей ее же словами: исчислено, взвешено и найдено очень легким, ненужным к существованию. Монтра Валенте – последняя Константа.

И в ту же минуту мощный взрыв сотряс воздух, и монстр рассыпался, словно его и не было.

– Вставайте, друзья мои, – заговорила Валенте, – надо спешить, скоро они вернутся вновь, куда более огромным полчищем, чем видно в ваших перископах. Это война, знаете ли.

Валенте замолчала, смотря на звезды и космос за окном, а Чарлет, наоборот, ощетинилась и рыкнула.

– Где народ Сияющих сейчас, мне нужен их князь? – Валенте гладила львицу по загривку.

– Мы никогда не слышали о таком народе, – пожал плечами Маркус.

– Смолкните, господин бенедиктианец, – начал было Верховный Священник, – наших подданных превеликое множество, мы можем и не знать…

– Он бенедиктианец, – улыбнулась Валенте, – судя по произношению, сейчас весьма продвинутая эпоха. Год от Рождества какой?

– Шесть тысяч триста восемьдесят второй, Ваше Величество.

– Планета Земля?

– На очень большом удалении от центра, это более заповедный мир, историческая колыбель Веры нашей.

– Ясно, народ Сияющий жил там, – Валенте опять потрепала Чарлет, – кстати – ваши предки, не только по вере. Я скоро вернусь.

И Валенте исчезла, оставив недоумевать и шептать молитвы святых отцов.

Князь сидел на берегу реки и вглядывался в рябь водицы. Эх, как жить-то хорошо! Ветер утренние травы колышет, дружина княжья спит еще, мир с восточной частью Сияющей Тартарии заключили. Экма, загнул братец его троюродный, Арсу, сестру отдавай в жены. А придется, ведь придется все равно же! Хороша Любавушка, ох хороша, но поедет в край далекий к Моголу брату, царствовать будет, свыкнется, да и красоты там неземные и чудные, невероятные. Вон, зверька обезьянку да зеленого попугая Любавушке вез князь. Вроде как спокойно и хорошо, мирно все – самое главное, и доча княжья Зарюшка подрастает, красивым, умным ребенком. Мала еще, а смышлена-то какая доча, с такой дочей любой сын проиграет.

Или все-таки нет. Опустил голову, облака полетели темными отражениями в речке бурной, вот так князь и растил дочь. Сам. Тоска какая, боль жгучая, сердце заныло, и князь горько вздохнул.

– Венед? – раздался спокойный голос из далеких воспоминаний. – Венед, главу чего опустил? – голос зазвучал громче откуда-то сверху, и князь замер. Медленно поднял голову и застыл. Пред ним в лучах утреннего солнца стояла его Валенте, волосы развевались по ветру, как и плащ, она опиралась на красивый, невиданной работы меч обеими руками. Вид ее был чем-то встревожен, но все же это была Валенте!

– Любая, – прошептал князь и бросился к Валенте, опаляя жаркими устами, да не веря в счастье свое.

– Уймись, Венед, – слегка оттолкнула Валенте князя, – беда пришла в мир.

– Какая беда, любая? – шептал князь, не желая выпускать из рук Валенте. – Счастье ко мне вернулось, ты пришла!

Валенте грустно рассмеялась.

– Кабы это счастьем было, каждому бы являлась.

– Мое ты счастье, мое, – шептал князь.

– Послушай, князь, – заговорила Валенте, – есть времена далекие, невероятно далекие, места средь звезд, где сила древняя опять дыру прогрызла и в мир наш устремилась.

Замер Венед.

– Может ли сюда нечисть та попасть? – спросил он тихо, сжимая руки Валенте на эфесе.

– Может-может, время им не преграда, сам знаешь, нет преграды им. Есть только одно войско, Солнечный мой князь, которое противостоять им может.

Вздохнул князь, пшеничные пряди со лба вспотевшего убрал, в зеленые глаза Валенте посмотрел, тревогу увидел и страх промелькнувший.

– Это тебе, – Валенте протянула князю меч, – это меч Мужества, Венед. Не отпускай его далеко от себя, лишь тебе подвластен этот меч дивный, – и, словно в подтверждение, солнечный луч упал на рубиновый эфес и заиграл, рассыпая блики по лицу князя.

– Когда? – спросил князь Валенте.

– Сегодня, – ответила тихо Валенте, лишь дочь проведаю…

– Зарюшка! – Валенте распахнула руки, закружила, подхватила подбежавшую девочку лет десяти. – Ты мой лучик, мое солнышко, – ворковала она и целовала дочь.

Наблюдал Венед за ними. Вот оно, счастье, да, видимо, такое краткое, как мозаика из картинок, разбросанных по жизни, но нельзя древнюю чернь пропустить, нельзя, видимо, это последняя счастливая картинка перед очами его.

А вечером князь передал наставления дочери, да княжьим указом на трон ее усадил, править Тартарией Сияющей. Любава собиралась со слезами на восток и недобро поглядывала на Вален-те, с обидою. Жениха дочь сама выберет, уж больно разумна, за это князь не беспокоился, но вот Любаву отправил срочно, пока не схитрила да не осталась неправдою. Потом розу синюю с груди снял, кулон ослепительный, верховную власть над Сияющей означавший, и на шею дочери повесил. Главу склонил, Валенте рядом встала, тоже голову наклонила, почтение и признание выражая, а потом и остальные подданные велики да малы на колени перед новой княгиней встали, на верность присягнули.

Не прощалась с дочерью Валенте, слабости никто ее не увидел, да и не понял никто, есть ли они у нее. Лишь поцеловала малышку и сказала:

– Я тобою очень горжусь и будущее твое велико, княгиня, – а потом наклонилась к ней и прошептала: – Малышка, коли не вернусь в сей раз к тебе или в раз иной жизни, ты найди меня.

– Как? – испуганно спросила Заряна.

– Дракона синего, друга моего Юкку проси о том.