Eve. Век эмпирей - Тони Гонзалес

Из-за того, что он был вынужден держать локти прижатыми к телу, он толкал кабель вперед, используя только запястья. Кормовой плазменный вентиль и, предположительно, поврежденный проектор, о котором предупреждал амаррский капсулир, находились в другой секции, недоступной сейчас его зрению.

Тея была совершенно неадекватна, опасное путешествие Гира в корпус «Ретфорда» заставило ее обезуметь, и ее приходилось удерживать, чтоб она не последовала за ним.

— Гир, вернись! — продолжала она вопить, лупя по корпусу гаечным ключом, который Джонас тщетно пытался у нее вырвать.

— Он не может тебя слышать, — сказала Гейбл. — Я уверена, что с ним все хорошо…

— Кто ты, мать твою!? — взвизгнула Тея. — Пошла вон!

— Уймись! — орал Джонас, перехватывая ее сзади. — Возьми себя в руки и не ссы!

На коммуникационном дисплее появился одинокий мерцающий огонек; его испускал спасательный костюм Гира. Тея выронила гаечный ключ, силясь освободиться.

— Только не вгоняй его в панику своим безумием, — предупредил Джонас, выпуская ее. Она метнулась к панели управления, включила аудиосвязь на полную мощность.

Немедленно послышалась быстрая серия кликов по микрофону.

— Что он сказал? — спросил Джонас.

— Говорит, что с ним все в порядке и что надо посмотреть на изображение с камеры, которое поступит на дисплей, — перевела Тея.

Вплотную приблизившись к пульту, они уставились на изображение. Джонас, не ожидавший увидеть ничего экстраординарного, получил двойной удар: по центру был виден поврежденный проектор сдерживания, со следами огня вокруг убитых эмиттеров, — и на расстоянии всего лишь метра от него, звездное поле, видимое сквозь зияющую дыру в броне обшивки.

— Срань господня… — выдохнул он.

Тея почувствовала, что слабеет.

— Когда капсулир говорит, что есть проблема… — заметила Гейбл.

— Да, — пробормотал он. — Пойди, проверь, как там Винс, пожалуйста…

В другом отсеке «Ретфорда» Фалек выключил интерком рядом с койкой и улегся, укрывшись одеялом. Впервые за свою короткую жизнь он позволил себе улыбнуться.

Регион Домен, созвездие Тронных Миров

Система Амарр, планета Орис

Станция Академии императорской фамилии: святая Курия Кафедрального собора Пророков

Окруженный впечатляющей роскошью, в державном обществе Хранителей, гвардии королевских паладинов, и апостольских клириков, гофмейстер Дохута Карсот стоял перед вакантным креслом императора под куполом гигантского собора. Златотканое одеяние, украшенное драгоценными камнями, окутывало его жирную великанскую фигуру; если бы не кибернетические имплантаты в ногах и туловище, он не был бы способен выдержать бремя собственного веса. Митра с золотым гербом Империи Амарр покоилась на его огромной голове; требовалось два мальчика-раба, чтоб ее туда водрузить. Скипетр — позолоченный жезл с изображением Святого Знака на навершии — был крепко схвачен толстыми пальцами, на одном из которых было Кольцо гофмейстера Двора — второго по значимости человека в амаррской империи, подчинявшегося только императору.

Сам собор, совершенный памятник почитания амаррского бога, отличался эпическими размерами. Большие колонны из мрамора, изумрудов и платины, с барельефами, изображавшими сцены из Писаний, возвышались на десятки метров над полированным гранитным полом; гигантские статуи Пророков парили между рядами сидений, поддерживаемые в воздухе невидимыми нанофибровыми нитями. Свет желтого солнца системы Амарр, проникая внутрь через потолочные фильтры, заполнял собор живописными лучами ярких цветов и оттенков, создавая воистину райское зрелище.

«Рай, — подумал Карсот. — Самый действенный фарс всех времен».

Капитан паладинов слегка поклонился; камеры были уже включены.

Гофмейстер набрал дыхания, чтобы выдать свежеиспеченную ложь жителям Империи Амарр.

— Верные Церкви, паладины Праведности, все, взыскующие божественного, приветствую вас!

В совершенном согласии клирики заняли места у алтаря перед троном, а королевские паладины выстроились в два ряда, образовав стены вокруг Карсота. Их церемониальные алебарды были наготове, изогнутые лезвия, идеально выровненные, блистали.

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы обсудить последствия зловещих событий, — начал Карсот. — Бич опустился на наше королевство, несчастье, что угрожает сердцу нашей веры и дому, коий я поклялся защищать…

Он склонился направо, шагнув к трону, где прежде сидел император Дориам Кор-Азор.

«Возможно, он останется пустым навсегда, — думал Карсот. — Эта Империя принадлежит мне».

— Я молился о силе; силе, достаточной, чтоб нести бремя единственного защитника этого трона; ибо никогда Демон не являл столь великого искушения, как пустота, что предстает перед нами теперь; пустота, которая осталась, когда святой избранник покинул нас.

Он проревел, обращаясь к собравшейся позади аудитории:

— Алчба есть зло, и попомните мои слова, есть те, кто алчет этого трона. Демон нашептывает им, испытывает их веру ночью и днем, соблазняя их видениями власти и мирскими обещаниями похоти и жадности. Возьмите трон, говорит он. Нет никакой нужды в Судах Испытаний. Нет нужды в Писаниях, в правлении Господа и законах, каковые Он заповедовал.

Сузив глаза, он понизил голос:

— Сдается, что и среди нас, внимающих этим словам, нас, обязанных проповедовать драгоценные истины Писаний, не все способны устоять перед уловками Демона. А посему с печалью и гневом я приношу вам вести, что некоторые из нас провалили Испытание Веры. Те, кто прокляты… те, кто виновны в самых отвратительных преступлениях, что можно вообразить… это никто иные, как падшие души из Богословского совета.

Потрясенный ропот пронесся по конгрегации; Карсоту потребовалось собрать все запасы сдержанности, чтобы избежать победоносно-издевательской усмешки.

— Благословенные амарры, ни для кого не тайна, что после смерти нашего возлюбленного императора появились те, кто сговорились осквернить нашу Веру и бросить вызов закону Писаний. Эти так называемые язычники — реформисты, движимые политическими амбициями, — оскорбляют святость церкви! Они отказались от Судов Испытаний; они смеют предлагать, что на трон императора можно взойти по желанию человеческому, а не по воле Господней!

«Пусть они все съежатся от страха», — думал он, сделав паузу, чтобы перевести дыхание. Наклоняясь вперед, он потряс кулаком перед аудиторией.

— Я — слуга Господень! — проревел он. — И я не провалю свое испытание веры! Я предан закону Писаний, и ни один человек не имеет права ниспровергать его. Если в Божьей воле будет изменить Его завет, то Его слово будет явлено через следующего предопределенного свыше императора амарров — и больше ни через кого!