XVII. Грязь, кровь и вино! - Игорь Шенгальц

Так быстро и бурно, что я сразу понял: де Брас его человек в среде заговорщиков.

– И вообще, как можно быстрее забудьте о нем! – категорично потребовал доминиканец.

– Святой отец, – я спокойно поклонился. – Считайте, что я уже забыл.

– Вы удивительный человек, сын мой… – уже спокойно заявил священник. – У вас удивительный дар находится в нужном месте в нужное время. Мы постараемся вознаградить вас должным образом. Но на этом, ваша роль пока закончена. Дальше мы сами, а вам предстоит путь Божий! Он труден и тернист, но мы поможем вам. Возможно, у вас есть какая-то личная просьба?

– Просьба? – я сначала не хотел ничего просить, но потом все-таки решил воспользоваться предложением. – Святой отец… мне лично ничего не надо. Но…

– Говорите.

– Маркиза де Фаржи… моя просьба, не трогайте ее. Я уверен, она исходит только из своей личной симпатии к ее величеству королеве. Подобно наседке, которая защищает своего цыпленка от любой, даже мнимой опасности.

– Вы уверены? – монах кольнул меня взглядом. – А если вы ошибаетесь? Вы понимаете последствия?

Я немного помедлил и тихо сказал.

– Я попробую исключить ошибку. Дайте мне один день, я выясню все точно и, если буду уверен, повторю просьбу. Если нет, считайте, что вы ее не слышали.

Священник молча кивнул.

Я тоже поклонился и покинул клятую тюрягу вместе с Саншо. И отправились мы с ним прямым ходом в поместье Мадлены.

– Скажите еще раз, что-нибудь по-китайски! – баск болезненно кривился, покачиваясь в седле и прикладывая руку к повязкам на морде, но не унывал.

– Иди нахрен, мать твою за ногу! – выдал я на русском.

– Ох, как красиво! – восхитился Саншо. – А эти слова что значат?

Я невольно улыбнулся:

– Это значит, подите прочь, я возмущен!

– Ох, красиво! Так где вы его успели выучить? Что-то я не упомню, чтобы вы встречались с китайцами.

– Сам не знаю. Он сам появился в моей голове, после того, как у меня начались приступы.

– Ох, монсьор… – Саншо покачал перевязанной головой. – Вы стали другим человеком, после этого. Я сразу подметил. Совсем другим.

– Хуже или лучше? – я покосился на слугу.

– Лучше! – радостно заявился баск. – Гораздо лучше! Вы стали умней и рассудительней! А еще, я заметил, что вы перестали убивать из удовольствия.

– В таком случае, все хорошо, не так ли?

– Конечно, ваша милость. К слову, я узнал, что в ваше аббатство входит женский монастырь.

– Да ну нахрен?!!

– Переведите!

– Я удивлен…

Так весело и доехали к имению маркизы дю Фаржи.

Подробности встречи можно упустить, разговор с ней состоялся уже позже, когда мы отмокали в ванной после любовных утех.

– Я боюсь…

– Ты боишься? – удивилась Мадлен. – Мне казалось, что ты ничего не боишься. – Она игриво плеснула на меня водичкой. – Не кокетничай. Я заметила, что мужчины любят кокетничать гораздо больше чем женщины.

– Я боюсь не за себя.

– А за кого? – маркиза прильнула ко мне. – Неужели, за меня? Это так трогательно.

– Я не люблю, когда умные женщины пытаются строить из себя недалеких дурочек, – я резко оборвал ее.

В облике Мадлены на мгновение проявилась змея. Мне даже показалось, что в ротике мелькнул раздвоенный язычок. Но она сразу успокоилась и миролюбивым тоном заявила.

– Хорошо, милый, я не буду. Говори.

– Ты чужая в среде тех дуралеев, что плетут заговоры против короля и кардинала. Нет?

– Ты прав, – несколько смущенно ответила Мадлена. – Я их по большей части презираю.

– Тогда зачем ты с ними?

Маркиза резко встала в корыте, расплескав воду и выпалила:

– Этот мерзкий кардинал! Он… он плетет заговоры против Анны! И я буду делать все, чтобы он ей не навредил.

– Вот и продолжай защищать, – спокойно сказал я. – Но с заговорщиками порви. Так и будешь стоять?

– Ты думаешь они проиграют? – Мадлена резко села, сложила руки на коленях и надула губки, словно обиженная девочка.

– Возможно. Есть предчувствие, но я толком ничего не знаю. Не пытайся расспрашивать, говорю, ничего не знаю. И я просто не хочу тебя потерять. К слову… ты уже знаешь, что скоро я стану аббатом?..

Мадлена заливисто расхохоталась:

– И что с того? Если ты думаешь, что я перестану иметь тебя, то сильно ошибаешься. Прикажешь оборудовать спальню по моему вкусу в своем аббатстве. Кстати, ты Анне очень понравился. Она уже два дня расспрашивает меня о тебе. Ах! Какой мужественный кавалер, ах какие у него сильные руки, ах, я не против еще раз увидеть его! Милый, я скоро начну ревновать!

– Ты будешь меня ревновать к королеве?

– Я еще подумаю, – маркиза состроила озабоченную рожицу. – С подругами положено всем делиться, но я жадная.

– Иди сюда, жадная девочка…

Вечер, как и положено, закончился в постели. Больше к этому разговору мы не возвращались.

При следующей встрече с отцом Жозефом я повторил просьбу.

– Я уверен, святой отец. Возможно, маркиза дю Фаржи еще доставит проблемы, но они не будут связаны с известным вам заговором. В обратном случае, я возьму всю ответственность на себя. Но повторяю, я уверен.

Монах внимательно посмотрел на меня и нехотя кивнул:

– Хорошо, мы прислушаемся к тебе, сын мой.

А еще через несколько дней, я принял церковный сан.

Но это будет уже совсем другая история.

Наваррец

Гости начали прибывать ближе к вечеру. Мне было скучно, рана беспокоила, и физические нагрузки я себе позволить не мог. Поэтому выбрал удобный наблюдательный пункт с видом на замковые ворота, прихватил бутылку вина и кусок сыра, и занялся созерцанием.

Первыми прибыла группа всадников, человек десять-двенадцать, практически сразу следом за ними прискакали еще около двадцати человек, все мрачные, крайне серьезные, при оружии.

Барон спустился во двор и коротко переговорил с их главными, после чего, очевидно, дал согласие, потому что вновь прибывшие, едва спешившись с лошадей и перепоручив их слугам, тут же смешались с солдатами барона. Понятно, дополнительная охрана. Две группы, значит, от двух господ: точнее, от Гастона, он же Месье, и от королевы-матери.

Часа через полтора приехала и сама Мария Медичи, королева Франции, вторая жена Генриха IVБурбона, женщина властная, амбициозная, до 1617 года возглавлявшая Королевский совет, пока Людовик не взял окончательно всю власть в свои руки.