Поступь Слейпнира - Ерофей Трофимов

— Как такое может быть? — не понял Юрген. — Большой секрет, но купить можно.

— Всё дело в том, что эта смесь взрывается в то же мгновение, как откроется горшок. Потому её и укладывают в глиняные горшки, чтобы, разбившись, она сразу загоралась.

— Как же её тогда возить? — насторожился Свейн.

— В ящиках, переложенных соломой.

— И дорого эта гадость стоит?

— Пусть вас это не беспокоит, друг мой, — заметно повеселев, ответил купец. — Я сегодня же прикажу собрать такую штуку и закупить три десятка горшков со смесью. Но с одним условием. Добравшись до Новгорода, вы отдадите их мне на обратную дорогу.

— Это справедливо, — подумав, кивнул Свейн.

— Сделаем так, — неожиданно вмешался в разговор Вадим. — Ты, почтенный, закупишь не три, а десять десятков горшков. А уходя обратно, получишь метатель и три десятка горшков со смесью. Для прохода обратно тебе этого будет вполне достаточно. Остальное пригодится нам для наших целей, — добавил он, повернувшись к капитану.

— Все расходы мои, но после я получаю оружие, по силе с которым мало что может сравниться, — задумчиво протянул Ширваз. — Хорошо. Я согласен.

— Странно, что ты не начал торговаться, — задумчиво протянул Свейн.

— Ничего странного, — улыбнулся купец. — В нашем деле можно быть жадным. Да, в общем-то, я и жаден, но купцу недопустимо быть глупым. Глупость — первый враг любого купца. Даже переплатив сейчас, я всё равно не останусь внакладе. Ведь мне достанутся этот метатель и три десятка горшков со смесью. Наш молодой друг прав. На обратную дорогу мне этого хватит, а потом я всегда смогу пополнить запас. В этом деле главным является метатель. Надеюсь, вы научите меня им правильно пользоваться? — спросил он у Вадима.

— Конечно. Я обязательно научу вас. А сейчас я хотел бы узнать, какого размера делаются эти горшки?

— Такого, какого пожелает покупатель, — пожал плечами купец.

— Тогда вам придётся купить не горшки, а небольшие горшочки. Чуть больше моего кулака.

Внимательно обозрев сжатый кулак Вадима, Ширваз кивнул и, огладив бороду, решительно ответил:

— Вы получите их.

Закончив завтрак, северяне дружно поднялись и, попрощавшись с купцом, отправились на корабль. Теперь, когда всё было оговорено, нужно было всерьёз заняться подготовкой к долгому переходу. Самому Вадиму ещё предстояло выбрать подходящее место для своего изобретения.

* * *

Спустя две луны после своего пленения Налунга покорно плелась следом за караваном работорговцев, вспоминая прошедшие дни со смешанными чувствами. Это была убойная смесь из гнева, страха, ненависти и надежды. Она, королева Налунга, полновластная хозяйка города черепов, в один миг превратилась в никчёмную рабыню с клеймом на плече.

Аль-Руффи призвал её в свой шатёр через три дня после клеймения. Гордый нрав в очередной раз доставил ей кучу неприятностей. Понимая, чем закончится этот призыв, Налунга попыталась спрятаться, чтобы пересидеть ночь, но не тут-то было. Выйдя из шатра, Аль-Руффи несколько раз окликнул девушку и, не услышав ответа, приказал своим воинам обыскать лагерь.

Но вместо воинов Налунгу притащили к его ногам рабыни. Её бывшие служанки. Безжалостно скрутив свою бывшую госпожу, они за волосы приволокли её к шатру вождя и, бросив в пыль, склонились в поклоне. Чуть усмехнувшись, Аль-Руффи выхватил из-за голенища сапога плеть и, шагнув к рабыне, принялся сечь девушку.

Дюжина жгучих ударов, и Налунга больше не помышляла о сопротивлении, мечтая только о том, чтобы порка закончилась. Убрав плеть, Аль-Руффи поднял её с земли за волосы и, откинув полог, закрывавший вход в шатёр, просто забросил бывшую королеву внутрь. Ночь прошла словно в тумане.

Всё, что с ней случилось за эти дни, выплеснулось в диком, на грани смерти оргазме. Её вопль услышали все жившие в лагере, а вышедшие на охоту хищники ответили дружным рычанием, огласив пустыню на многие переходы вокруг. В эту и все последовавшие за ней ночи Налунга не могла поверить самой себе. Девушке казалось, что её собственное тело предало её, отзываясь на каждый призыв воина сладостной истомой внизу живота.

Даже привычные ко всему служанки поглядывали на свою бывшую госпожу с заметным интересом. Ведь раньше она кричала, только требуя немедленного исполнения приказов, а теперь вдруг стала тихой и улыбчивой. Однажды, проходя мимо чесавших шерсть рабынь, Налунга услышала, как девушки обсуждают её. Встав за шатром, она прислушалась и вынуждена была закусить палец, чтобы не расхохотаться.

Одна из них, ловко хлопая длинным кизиловым прутом по разложенной шерсти, решительно заявила:

— Жаль, что до этой красотки никто раньше не добрался. Может, и нам тогда жилось бы легче.

— Думаешь, разок мужика попробовала и настоящей женщиной стала? — презрительно фыркнула другая рабыня. — Она же потому и бросалась на всех, словно бешеная, что созрела давно, а своего не получала. Естество не обманешь.

— Вот я и говорю, прибрал бы кто её к рукам пораньше, и нам было бы проще, — ответила первая.

Подхватив свой кувшин, с которым её отправили за водой, Налунга направилась к колодцу. Вытягивая из него кожаное ведро, девушка продолжала размышлять над услышанным и неожиданно поняла, что полностью согласна с мнением своих служанок. Ей нужно было сойтись с таким воином раньше.

Налунга громко рассмеялась своему открытию и, наполнив кувшин, отправилась обратно к шатрам. Она и сама не понимала, от чего всё случившееся вдруг перестало тяготить её. Потеря трона, бегство, рабское клеймо. — всё это она вдруг стала воспринимать в новом свете. Так и не разобравшись в собственных чувствах и мыслях, девушка вернулась к повседневной работе.

Но спустя две луны всё вдруг резко изменилось. Аль-Руффи, встретив проходивший мимо караван, заключил выгодную для себя сделку — продал купцу двух рабов. Мужчину и женщину. Мужчиной был бывший телохранитель королевы, а женщиной — она сама, Налунга, бывшая королева города черепов. К её удивлению, вождь продал только двух рабов. Её бывшие служанки остались в становище кочевников. Одна вернулась к своему бывшему хозяину, а вторая приглянулась ближайшему помощнику Аль-Руффи.

Услышав, что хозяин решил продать её, Налунга испугалась. Теперь, став настоящей рабыней, она вдруг поняла, что жизнь её может измениться в любую минуту и зависит только от желания хозяина. Получив оговорённую плату, Аль-Руффи просто перебросил конец верёвки, которой были связаны руки рабыни, купцу и, развернувшись, шагнул к своему коню.

— Господин! — растерянно окликнула его Налунга, сама не зная, что именно хочет сказать.

— Чего тебе? — удивлённо оглянулся кочевник.

— Господин, разве я плохо служила тебе? — тихо спросила девушка, не зная, как объяснить ему своё поведение.

— Я встречал и более послушных рабынь, — усмехнулся воин.