Багаж императора - Владимир Дмитриевич Нестерцов

семейка? Вот по его фамилии и этот поселок стал называться Юзовкой и, соответственно, железнодорожная станция тоже.

И он деликатно икнув, потянулся за бутылкой, налил себе в стопку и выпил сам напоследок. Проанализировав, как водка, обжигая, проходит через его внутренности, заметил:

– Это английские специалисты научили меня так пить. Куда нашим до них? Не поверите, многие из приехавших сюда спились, и их срочно отправили домой. У них там в основном джин, виски и другая муть, которая стоит очень дорого. А здесь у нас чистейшая, как слеза, родимая, да к тому же очень качественная и дешевая, я уже не говорю о закуске, − и он, взяв двумя пальцами огурец, ловко отправил его в рот.

– Ну, пора и честь знать. Спасибо за компанию, теперь можно и вздремнуть.

И он начал сворачивать свои пожитки. Я крикнул ребят, и они быстро убрали со стола, вынеся мусор в тамбур. Был двенадцатый час ночи, и все стали устраиваться на ночлег. Вскоре в купе раздался храп, то с переливами, то со вздохом, ароматизирующий воздух парами выпитого алкоголя. Несмотря на неудобства все быстро заснули, а поезд нес нас вперед к неизвестности, пролетая сквозь темноту, навстречу новому дню. Каким будет этот день, зависело не только от нас, но и тех событий, которые в это время происходили в Юзовке.

Поутру, часам к десяти, мы прибыли на железнодорожную станцию. Попрощавшись с инженером и приняв от него визитную карточку, мы вышли на привокзальную площадь, имевшую достаточно внушительные размеры. Справа от здания вокзала находился большой храм, возле которого стояли извозчики. Наняв две пролетки, мы покатили к гостинице. Она была расположена на центральной улице, недалеко от завода и представляла собой двухэтажное здание, выложенное из красного кирпича. Оставив свою команду на улице, я зашел в гостиницу справиться насчет свободных номеров, каковых не оказалось, учитывая наплыв купцов и чиновников по военному ведомству. Предвидя такую ситуацию, я сунул портье червонец и стал обладателем резервного номера, расположенного на первом этаже. Учитывая, что еще в поезде я решил держать команду вместе, недалеко от себя, тем более, что нижние чины не живут в гостиницах, я еще получил и несколько адресов, где можно было остановиться на ночлег.

Перенеся из пролетки свои вещи в номер, я вместе с командой поехал по ближайшему адресу, к дому, расположенному на соседней улице, и на удивление, он нам подошел. Во-первых, там было две комнаты, во-вторых, дом имел два входа, парадный и черный, и в-третьих, из него можно было незаметно, через узкий проулок, выйти еще на одну улицу. В нашей ситуации это имело достаточно серьезное значение. Я, осмотрев дом, проинструктировал ребят, выделил им денежные средства и поставил задачу: в мое отсутствие, в команде по два человека, незаметно изучить поселок и его окрестности.

А мне необходимо было подготовиться к встрече с моим английским визави. Но чтобы не возникло всяких разговоров, необходимо было прежде всего встретиться с управляющим этого монстра, Новороссийского общества, и переговорить с ним. По пути в гостиницу я решил зайти в парикмахерскую, благо, она располагалась рядом. Над входом висела вывеска с изображением молодого камильфо на фоне ножниц и расчески с соответствующей надписью. Войдя в невысокое помещение, я увидел расположенные по центру два кресла, которые пустовали в отсутствие посетителей. Ко мне сразу подскочил пожилой мастер в халате и с полотенцем через плечо.

– Господин офицер желают побриться, постричься?

– Пожалуй, только побриться, − ответил я, проведя ладонью по щетине заросшего подбородка.

– Очень хорошо, прошу сюда, − и он развернул передо мною левое кресло, стоящее возле окна.

Я снял фуражку, повесил ее на деревянную вешалку, стоящую при входе, и с удовольствием присел в мягкое кресло.

– Маня! − прокричал мастер, − быстренько воды, − крикнул он в соседнюю комнату, устраивая меня поудобнее и обматывая накрахмаленной и приятно пахнущей накидкой.

– Господин офицер первый раз у нас? Ой, не отвечайте и так видно. Просто я свою клиентуру знаю всю, а новый человек сразу виден. Как вам наш поселок? Конечно, не Париж, но жить можно. И порядка здесь больше, не то что в Петрограде, где бунтуют от безделья. А если бы работали, то не бунтовали бы. А как тут не работать! Вот у нас ровно в шесть утра первым гудит заводской гудок, а за ним все остальные. Будят смену. Как тут уснешь? Вот все и встают. Поселок ведь не такой большой, так что слышно везде. Ну соответственно народ и топает на работу от мала до велика. Вот и я работаю с десяти лет.

Он, начав говорить, не останавливался и не давал мне возможности вставить слово, намыливая мое лицо мыльной пеной из чашки с горячей водой, которую принесла ему миловидная девушка и кокетливо поставила на стол, бросив мимолетный взгляд на меня.

– Да, так вот я работаю с десяти лет у хозяина. Ровно два года я учился, подметал и мыл полы, инструмент. Брал его в руки, примеривался, учился им пользоваться. Через два года хозяин разрешил мне брить бутылку. Да-с, молодой человек, не удивляйтесь, именно брить бутылку. Я брал ее, любимую, повязывал на длинное, узкое горлышко салфетку, намыливал помазком и отрабатывал бритье опасной бритвой. Все, как на самом деле. Ровно через год мой хозяин в один прекрасный день разрешил мне побрить себя. И только после того, как я прошел это испытание, он допустил меня к клиенту.

И действительно, у него все получалось ловко и очень деликатно. Опасная бритва золлингеровской стали так и мелькала в его руках, забирая с моего лица мыльную пену и оставляя чистые полоски гладко выбритой кожи.

– Так вот я и говорю об этом, − продолжал он свою мысль. –А смотрите, что сегодня происходит? Чудеса, да и только. Власть не могут поделить. Испокон веков у нас была одна власть − управляющий заводом, исправник по полицейской части − и все. А теперь что? И представитель Временного правительства, и Совет рабочих депутатов! И что вы думаете они делают? Не поверите! Все заседают, все думают, как сделать это или то. Один только управляющий Свицын и работает. Только благодаря ему у нас порядок, почти нет проблем с питанием и нет такого противостояния, как в Питере. Мы тоже тут газеты читаем и телеграфными новостями интересуемся. Ну что скажете, я не прав?

И с этими словами он развернул меня к зеркалу с тем, чтобы я мог оценить его работу.

– Освежить ? – и, получив мое