Раз герой, два герой... - Андрей Уланов

– Ты что-нибудь слышал о подобном обычае? – озадаченно спросил Шах. – Ай! Дергать-то зачем?

– Проверял, остался ли твой нос в целости и сохранности.

– Теперь, – огрызнулся Шах, хватаясь за пострадавший орган, – нет! Ай!

– Мы так и будем стоять перед дверью? – спросил Шон. – Или все же зайдем внутрь?

Продолжая придерживать левой рукой стремительно распухающий нос, Шах осторожно надавил на сияющую начищенной бронзой ручку – и едва успел отскочить в сторону от двинувшейся на него створки.

– Неплохо. – В отличие от Шаха покойный герой остался стоять на месте и теперь с интересом оглядывал их будущее жилье. – Случалось мне видать королевские покои и богаче, но редко.

– А что это за звуки?

– Только не вздумай закрывать, – предупредил Шон. – А то еще зажмет… соскребай тебя потом. Лучше я сам.

– На водопад похоже.

– Пошли, – предложил Шон, – поглядим.

Источником мелодичного журчания и впрямь был небольшой водопад. Он весело сбегал с полуторасаженной скалы, не без успеха выполнявшей роль дальней стены ванной комнаты, в маленькое, очень уютно выглядящее озеро.

– Там даже рыба есть, – пробормотал Шах, глядя на посверкивающие в глубине серебристые черточки.

– Ты лучше сюда посмотри, – заметил Шон, проходя сквозь цепочку валунов справа от озера. – Еще одна лужа… от горячего источника.

– Сильно горячая?

– Ну ты нашел, у кого спрашивать! Попробуй.

– Интересно, – задумчиво сказал Шах. – А для чего все эти флакончики?

– Сейчас узнаем, – отозвался Шон. Он взял стоявшую с краю изящную бутылочку зеленого стекла и, скрутив пробку, преспокойно выплеснул все содержимое флакончика в исходившую паром воду.

– Ты что?!

– Пена, – прокомментировал Шон, наблюдая за всплывающими белыми клубами. – Эх, ну почему призраки не могут мыться!

– Потому что к ним, – отозвался Шах, стягивая штаны, – грязь не пристает!

Из зеркала на Шаха тоскливо взирал нескладный паренек в темно-синем камзоле. Камзол Шаху жал – при всем сходстве их телосложения Хорин все же оказался малость поуже в плечах.

– Правую манжету поправь, – посоветовал утонувший в глубинах кресла Шон, переворачивая очередной лист “Вестника Империи”. – А то она раза в полтора длиннее левой.

– Так?

– Да.

– Остальное-то нормально сидит?

– Да!

– Очень уж все непривычно, – пожаловался юный герой, в пятый за последние полчаса раз расстегивая ворот рубашки.

– Говорил я тебе, – ворчливо заметил Шон, – бери пример со старого Дака. Натянул штаны, и ты уже одет. Ну а если подпоясался кушаком, то и вовсе…

Уловив краем глаза движение за спиной, Шах привычно крутанулся, одновременно хватаясь за… воздух над плечом.

Затянутый в серо-зеленую, обильно посыпанную золотом ливрею слуга, казалось, ничуть не удивился подобному поведению гостя. Точнее, он вообще не обратил на Шаха никакого внимания – торжественно прошагал на середину комнаты и, прогорланив “ужин подан”, замер, уставившись на точку примерно в двух вершках перед собой.

– Орк побери, а на то, чтобы стучаться, здешняя вежливость не распространяется?

– Это же слуга, малыш, – пояснил Шон. – Здешние их воспринимают как мебель. В лучшем случае, как старину Хюлла, – любимой домашней зверушкой. Так что если ты серьезно намерен оказаться в одной кровати со здешней хозяйкой, можешь запомнить: если в спальню без всякого стука войдет это – можешь не вскакивать.

– Куда идти-то?

– Следуйте за мной, благородный господин, – все так же уставясь в точку перед собой, произнес слуга и, развернувшись, замаршировал прочь из комнаты.

Шли они минут десять, и Шах успел порадоваться тому, что ему не придется отыскивать обратный ход самостоятельно. Хотя он уже и успел обзавестись некоторым опытом перемещения по заброшенным подземельям, пещерам и прочим лабиринтам, как естественного, так и искусственного происхождения, вряд ли ему удалось бы найти дорогу назад раньше утра.

– Прошу вас, благородный господин, – пропел слуга, изгибаясь перед дверью, раза в два превосходящей крепостные ворота гостевых апартаментов. – Малый Обеденный Зал.

“Малый” – это он хорошо сказал, подумал Шах, окидывая взглядом стол, за которым без особых проблем могли рассесться все жители Дудинок. Ну а расставленных на нем яств им бы хватило недели на три.

– А, Шах! – обрадованно воскликнул Хорин, которого Шах сначала не заметил из-за плавника лежащей на блюде перед ним рыбины. – Проходи, садись…

– Куда?

– Куда пожелаешь. – Имперец развел руки, указывая на ряды пустых кресел по обе стороны от себя. – Но лучше поближе ко мне. Тогда тебе не придется кричать через весь стол, когда Тека начнет выпытывать из тебя подробности твоих геройских подвигов.

– А кто еще будет?

– Текана, – чуть удивленно отозвался Хорин. – А что?

– А кто же тогда, – на этот раз Шах взглянул на заставленный блюдами стол с чувством начинающейся паники, – будет есть все это?

– Мы, естественно, – сказал Хорин, очевидно, уловив исходящие от Шаха панические флюиды, – столько, сколько захотим сами.

– А остальное?

– Остальное заберут слуги.

– И что дальше? В смысле, – пояснил Шах, видя непонимающее лицо своего нанимателя, – что дальше будет со всей этой грудой жратвы?

– Не знаю, – признался Хорин. – Честно говоря, мне никогда не приходило в голову задаться подобным вопросом. Куда-то девают… может, доедают сами… или выбрасывают…

– Кого ты там собрался выбрасывать, а, братец?

Бросив быстрый взгляд на вбегающую в зал девушку, Шах искренне порадовался, что в царящем полумраке никто не сможет толком различить происходящие с его лицом цветовые пертурбации. Черное платьице, которое Текана предпочла надеть для этого случая, было хоть и малость подлиннее ее дневного наряда, но также и значительно прозрачнее.

– Конечно тебя, сестренка, – отозвался Хорин.

– А серьезно?

– Серьезно? Наш гость интересуется, куда исчезает вся, – Хорин махнул вилкой на стоящую перед ним рыбину, – не съеденная нами еда?

– Никогда об этом не думала.

– Вот и я ответил то же самое, – сказал Хорин. – В самом деле, Шах… когда ты обедаешь в таверне в своем родном Запустенье, ты тоже задаешься подобным вопросом?

– Когда я обедаю в таверне, – заметил Шах, с подозрением присматриваясь к высящейся перед ним на тарелке груде водорослей, из-под которой торчало что-то длинное и тонкое, – то после меня даже миску обычно мыть не надо.