Вынужденный брак - Екатерина Кариди

Она вдруг сжала кулаки и выкрикнула:

- Потому что я хочу дать тебе свободу!

- Свободу? - Марк ошарашено застыл, не понимая них***.

А она уже тихо добавила:

- На делах это никак не отразится. А ты сможешь вернуться к ней. Разве ты не этого хотел, Марк?

Слушал и обалдевал. Откуда такие мысли? Потом шагнул к ней вплотную, взял за плечи и повернул к себе, чтобы смотрела в глаза.

- Знаешь, чего я хочу?

- Чего? - в панике заметался её взгляд.

Хочет сбежать? Опять?

Нет. Только не теперь, когда она из него всю душу вытрясла! Он взял её кисть и медленно потянул вниз. Прижал к каменному члену, туда, где давно уже рвалась на волю вся его мужская сущность.

- Думаешь, это для кого-то? Нет, это только для тебя.

- Чего ты хочешь от меня, Марк... - выдохнула она.

- Чего? Хочу, чтобы ты сказала, что хочешь только меня. Что любишь только меня.

Девушка как-то жалобно всхлипнула и попыталась выдернуть руку, а его прожгло. Зашипел, видя, как против воли начинает заволакивать дымкой страсти её глаза.

- Марк...

Нет! Не будет пощады! Сжал крепче узкую ладонь и потянулся к ней, накрывая их соединенными руками её промежность. Сжал её плоть и начал гладить поверх одежды, с каким-то диким кайфом глядя, как учащается её дыхание и закатываются глаза.

- Хочу сюда.

Притянул к себе, держа под спину повел носом по шее, вдыхая запах. Еще раз мягко сжал плоть, выдыхая ей в губы: - Хочу сюдааа. Хочу долбить, таранить, трахать, наполнить до краев собой. Чтобы ты забыла нах*** слово развод!

- Марк... - простонала жалобно.

А он почувствовал, как она наконец расслабилась, как подкосились ноги. И самого повело, накрыло. Подхватил на руки, озираясь, бегом понес в одну из комнат, где виднелась кровать.

- Сейчас, моя девочка... Потерпи немного, я дам тебе это сейчас...

***

Что творилось с ней? Каким-то потоком несло.

И не остановиться, даже если пожелает. Но она не желает. Нет... Никогда.

Что говорит он ей? Прижимает к себе, шепчет что-то ужасно грязное, и она от этого счастлива. Что он с ней делает...

Что вытворяют его руки и губы, такое горячее, стыдное, что она сходит с ума, жадно пьет ласку. Так нельзя, это слишком сладко! Нельзя! Но она опомниться не успевает, как накрывает новая волна. А он шепчет, срываясь на хрип: - Надеюсь... ты не девственница... я просто не сдержусь нах***!

А дальше - крик. Потому что иначе вытерпеть нельзя эти ощущения на грани, её просто разорвет, рассыплет на части. До этого все было - ничто. Уносит сейчас! Уносит, поднимает на гребень дикая волна, а она маленькая жалкая песчинка в этом урагане!

Но он рядом. Ведет, не даст потеряться и потерять себя, удержит на пике, не выпустит, поднимет снова и снова. Еще и еще раз.

Пока она просто не обессилеет, и не обмякнет в его руках. Наполненная им до краев.

- Скажи, что любишь только меня.

- Да. - Нет сил противиться и притворяться.

- Скажи, что хочешь только меня.

- Да. - Это же так очевидно, что она просто готова сгореть от стыда.

- Хорошо, - удовлетворенно шепчет.

И накрывает её губы поцелуем, выпивая разум.

- А теперь спи, моя маленькая девочка. Моя жена.

***

Ей хорошо, безумно сладко рядом с ним. Лежать, в кольце сильных рук, впитывать в себя его запах. Млеть от счастья.

Но острой иголочкой колет в сердце.

Он так и не сказал, что она ему нужна. Не сказал, что любит. Только секс...

А она безоружна перед ним. Маленькая глупая овца и грозный лев.

Марк... Что ты делаешь со мной, Марк.

Иногда что-то такое происходит. Вышибает из обычной жизни и несет. И ты не понимаешь, что это, как, зачем? Но точно знаешь, что до этого момента ты НЕ жил. И осознать это в сорок лет, просто обнимая спящую девочку, которую ты до того... Сделал своей.

Все. Никаких отступлений, лазеек, разводов. Ничего этого не больше будет. Теперь они склеены в одно.

Мужчина задумчиво перебирал пальцами прядки её волос, в темноте они смутно белели, как будто светились. Как и её тело. Юное, свежее, прекрасное. Его слепило от этого тихого света.

Боже, какой он идиот, усмехнулся мысленно. Ведь он мог быть с ней уже в первый день, а вместо этого... Морозился, старый придурок.

Сказала, что любит. Любит...

Это было так правильно, так хорошо, доставляло ему глубочайшее удовлетворение. Он сильнее стиснул её объятиях, испытывая странное чувство, дрожащее затаенным трепетом где-то глубоко в сердце. Тревожное, беспомощное, сладкое. Оно просто было, и все. Но что это, что к ней испытывал, об том Марк боялся даже думать. Настолько тонкое, уязвимое, запретное, что его надо было прятать.

А её беречь.

Любит... Но какова! Как морозила его, врушка. Но он же чувствовал это в ней каким-то звериным чутьем. Первобытный женский интерес, спрятанный под отчужденностью и холодом во взгляде. Это прорывалось, стоило ему её коснуться. Тогда - огонь! Он сам сгорел в этом огне. Мгновенно, без остатка.

Маленькая врушка. Она ведь не осознает, но у нее, у этой девочки с нежным телом и такой холодной неженской волей, огромная власть над ним. Потому что если бы осознавала, давно бы согнула его в бараний рог. Свободу ему хотела дать...

Поздно, милая. Марк медленно улыбнулся, проводя кончиками пальцев по шее, невесомым касанием спускаясь на аккуратную крепкую грудь, на плоский животик с маленькой ямкой пупка. Молодая... Нах*** ему та свобода? Он уже принадлежит ей с потрохами и рад этому. Попробовал один раз - все. Запал. Пропал сразу, подсел на этот кайф.

Он так и не понял толком, девственницей она была или нет, потому что слишком узко, тесно, сладко было ему в ней, самому с первого толчка башку нахрен снесло. Но крови не было, и вроде, он не сделал ей больно. И это хорошо. Марку вовсе не хотелось причинять ей боль, он хотел дарить ей радость. Не был у нее первым? И что с того? Крохотная искорка сожаления утонула в диком счастье обладания, не успев даже оформиться.

А сейчас он хотел только одного - выколотить, вытрахать из нее все. Наполнить собой, поставить клеймо. Чтобы помнила только его, хотела только его. Чтобы кричала под ним его имя. Чтобы...

Судорогой пробегает желание снова. Но пусть поспит. Устала. Ей нужно.

Все утром. Можно не спешить, у него теперь есть все время мира.

***

Утром Лиза проснулась от странного ощущения, а потом долго не могла понять, в чем дело. Солнце просвечивало сквозь кружево веток и листьев. Золотые тени.