Леди с Запада - Линда Ховард

Селия вышла из стойла и наблюдала за Льюисом, каждую минуту готовая пуститься в бегство. Он ободряюще улыбнулся Девушке.

— Я никогда не встречал такой красивой лошади, — сказал он.

Она кивнула и наконец улыбнулась. Льюис затаил дыхание. Сейчас она казалась ему ангелом.

— Рубио замечательный, — восторженно произнесла Селия, — я приношу ему всякие вкусности, и он уже разрешает мне погладить его по шее.

Льюиса встревожило, что девушка подходит близко к жеребцу, но он решил не пугать ее и ничего не сказал. Чего доброго, рассердится и убежит, а ему хотелось еще побыть с ней.

Меня зовут Селия, — представилась она.

Льюис это, конечно, знал и тем не менее благодарно кивнул ей, как будто получил подарок.

— У меня есть своя кобыла. Ее зовут Джипси. Джейк сам выбирал ее. Она очень послушная, но, когда мы убегали, Виктория приказала мне сесть на свою лошадь. Она быстрее. Виктория хотела, чтобы мы с Эммой спаслись.

— Да, храбрая женщина — твоя сестра.

— Я рада, что она вышла замуж за Джейка. Он мне очень нравится. Жаль только, что он не сказал своего настоящего имени сразу.

— У него были на то причины, девочка.

— Я. знаю, — тяжело вздохнула Селия, и тень пробежала по ее лицу, — Майор — ужасный человек. Он убил его отца и мать. Ты знаешь?

— Да, знаю.

— Я и раньше молилась о том, чтобы Сарраты вернулись и убили майора, даже когда не догадывалась, что Джейк — Саррат. Я знаю, это большой грех, — прошептала девушка, — но я до сих пор ненавижу майора.

— Нет никакого греха в том, чтобы ненавидеть дьявола, — решительно возразил Льюис.

— Да, я надеюсь, — ответила Селия и, неожиданно встрепенувшись, бросилась бежать. Льюис смотрел ей вслед до тех пор, пока ее хрупкая фигурка не скрылась за дверями конюшни.

После свадьбы потянулась череда однообразных, ничем не примечательных дней. Сестры так долго находились в постоянном напряжении и страхе, что теперь им казалось, будто после бесконечной ночи наступило солнечное утро.

Вновь зазвенел по дому радостный смех Селии, Она опять принялась за свои давно забытые детские шалости. Стоило Джейку отлучиться из дома, как маленькая проказница прятала его домашние туфли. Бена поначалу она стеснялась, но довольно скоро освоилась, и он тоже лишился покоя. Теперь то одна, то другая вещица внезапно исчезала, а потом снова появлялась в его комнате. При этом Селия умудрялась сохранить совершенно невинный вид, но все, конечно, догадывались, что это ее проделки. Однажды Бен увидел, что она выскакивает из его комнаты, но ничего не сказал, напротив, чтобы доставить девушке удовольствие, он ходил и громко ворчал, жалуясь на пропажу, и украдкой наблюдал, как Селия давилась от смеха.

С Эммой Бен старался держаться на расстоянии. Если ей хочется делать вид, что его вообще не существует, отлично, пусть так и будет. Это было нелегко, ведь они жили в одном доме. У нее было редкостное самообладание. Ей удавалось разговаривать с ним и при этом не видеть и не замечать его. Бен злился, но все прощал ей, ведь он знал, в чем причина ее холодности.

Братья проводили все время в занятиях по хозяйству. Несмотря на их опасения, работники МакЛейна, не участвовавшие в сражении, не доставили им никаких хлопот. Некоторые поспешили тут же уехать, другие остались служить новым хозяевам. Джейк со своими людьми проводил все время на пастбищах, пересчитывая скот и ставя свои клейма. Домой они с Беном возвращались уже к ночи, вымотанные до предела, грязные, пропахшие потом и лошадьми. Чтобы как следует вымыться перед тем, как вернуться домой, они устроили около дома, где жили работники, какоето подобие душа. Это было хитрое сооружение. В небольшом закутке над головой были подвешены два ведра с водой, которые наклонялись при помощи веревки, и вода выливалась на стоящего под ними человека. Теперь большинство мужчин приобрели привычку мыться каждый вечер, и перед входом выстраивалась очередь. Правда, были и такие, кто попрежнему предпочитал мыться в реке или вообще не тратил времени на подобные мелочи.

Эти длинные солнечные дни казались Виктории нереальными, хотя она постоянно была занята: шила, готовила, вникала в тысячи мелких, но необходимых домашних дел. Именно такую жизнь она и ожидала, когда выходила замуж в первый раз.

По ночам все менялось. То, что происходило в спальне, было для нее новым и совершенно неожиданным. Она никогда не предполагала, что между мужем и женой возможны такие отношения. Каждый вечер Джейк поднимался в ее спальню — теперь это была их общая спальня, — запирал за собой дверь, и они занимались любовью. Виктория уже забыла, что когдато одевалась и раздевалась одна. Она привыкла к его сильному и большому телу, лежащему рядом с ней, привыкла к прикосновениям его рук. Он успел изучить каждый дюйм ее тела, научил забывать обо всем и погружаться в любовный туман. Как часто, просыпаясь по утрам и вспоминая прошедшую ночь, Виктория клялась себе, что больше никогда не будет вести себя так безрассудно и распутно. Однако приходила следующая ночь, и первый же поцелуй Джейка развеивал в прах все ее добрые намерения.

Но чем большую власть муж обретал над нею по ночам, тем решительнее Виктория добивалась независимости днем. Если бы он сказал ей три простых, но таких необходимых слова: «Я люблю тебя», и она отдала бы ему не только свое тело, но и душу. Но то, что Джейк шептал ей по ночам, свидетельствовала о его страсти и желании, а не о любви. Поэтому каждое утро она начинала возводить вокруг себя невидимые укрепления, чтобы защитить свое сердце. Это была самооборона. Ей было необходимо, чтобы хоть какаято часть ее существа осталась недоступной для него.

— Котенок! — лицо Селии засветилось от радости, когда она забирала из рук Льюиса маленький пушистый комочек. Она прижала его к щеке, и он жалобно мяукнул.

— Льюис, где ты его взял?

— Нашел в пристройке. Похоже, он осиротел

— А он выживет? Он сможет сам лакать молоко? — с беспокойством спросила девушка..

Молодой человек пожал плечами:

— Я знаю только один, способ, как это проверить.

Вместе они направились на кухню попросили у Лолы теплого молока. Селия налила его в блюдце, вынесла во двор и поставила на разогретый солнцем камень.

Котенок чихнул, а потом уткнулся розовым носом в блюдце и быстро заработал языком.

— Смотри, ест! Значит, он уже большой! — Селия радостно улыбнулась.

Льюис смотрел на сидящую на корточках сосредоточенную девушку, и ему захотелось схватить ее на руки и расцеловать.

— Где ты будешь его держать? Как ты его назвал? — спросила Селия, глядя на него снизу вверх.

— Я нигде его не буду держать, я принес его тебе.

— Значит, он мой? — у Селии даже дыхание перехватило от восторга.

— Если хочешь.

— Конечно, хочу! У меня никогда не было ни кошки, ни собаки.