Миф Линкольна - Стив Берри

Что сенатор и сделал. Одна из них открылась, и его взгляду предстала Стефани Нелл.

Роуэн шагнул в вестибюль Минервы, названный так в честь восьми статуй, олицетворявших античную богиню мудрости и знания. Здесь повсюду можно было увидеть ее символ – сову.

Вместе они вошли в Большой зал.

– Я подумала, что вам будет лучше войти внутрь именно здесь, чем через главный вход, – пояснила Нелл. – Здесь нет камер наблюдения.

Роуэн по достоинству оценил ее предусмотрительность.

– Всякий раз, когда я бываю здесь, библиотека поражает меня своими масштабами.

– Да, она великолепна. Итак, мы одни, за исключением куратора. Сейчас он принесет вам то, что вы хотели бы видеть. Кстати, у меня к вам вопрос. Мне казалось, вы могли бы получить доступ к коллекции редких документов и без моей помощи, это так?

– Наверное, мог бы. Но значимость книги стала понятна мне лишь в последние два дня, и я не хотел бы афишировать предмет моего интереса. К счастью для нас обоих, мне на помощь пришли вы.

– Я сказала директору, что это вопрос национальной безопасности, которым мы с вами занимаемся вместе. Мои слова были приняты на веру. Никаких расспросов не последовало. Более того, наш с вами сюда визит нигде не зафиксирован. Я попросила, чтобы том принесли в читальный зал Конгресса. Думаю, там вы будете чувствовать себя гораздо уютнее. Пойдемте за мной.

С этими словами Стефани повела его за собой по длинной, богато украшенной галерее. Двойные двери открывались в такой же длинный зал. Дубовые полы, дубовые панели, потолок с яркой росписью – все это создавало впечатление королевских покоев. В обоих концах зала – украшенный мозаикой мраморный камин. Роуэн отлично знал, чем этот зал служил раньше. Когда-то, в дни, когда здесь заседал Конгресс, его двери были открыты и в нем несли круглосуточную вахту библиотекарь и курьеры. В 60-е и 70-е годы XX века многочасовые речи были обычным делом. Несчастные библиотекари были вынуждены спать на раскладушках, а затем сотнями перетаскивать книги на другую сторону, чтобы чем-то занять скучающих конгрессменов. Теперь раскладушек не было, а зал использовался главным образом в церемониальных целях.

– Она вон там, – сказала Стефани.

Роуэн окинул зал и увидел на столе перед одним из каминов свое сокровище. Рядом со столом стояли диван и несколько мягких стульев.

Сенатор подошел и опустился на диван.

Книга была размером примерно четыре на шесть дюймов и чуть больше дюйма в толщину. Ее кожаный переплет сохранился на удивление хорошо.

Роуэн открыл книгу и прочитал титульную страницу.

На небольшом ярлыке, приклеенном к обложке, значился идентификационный номер, а также стояла надпись о том, что библиотека Конгресса приобрела эту книгу 12 декабря 1849 года.

Роуэна охватил благоговейный трепет.

В 1838 году штаб-квартира «святых» находилась в Миссури. Однако 30 октября группа бандитов напала на мирную деревушку Хонс-Милл и вырезала почти все ее население. Опасаясь новых вспышек насилия, «святые» бежали в Иллинойс, где возникла потребность в новых экземплярах Книги Мормона, так как оригинальный тираж 1830 года был уже израсходован.

Тысячи долларов, необходимых на допечатку тиража, у них не было, однако божественное откровение подсказало, что им делать. По всем общинам было разослано письмо, в котором говорилось, что за каждые сто долларов, присланные на типографские расходы, каждая из них получит по сто десять экземпляров книги. Пророк Джозеф лично предложил этот план финансирования и взялся за переработку текста, удаляя из него закравшиеся в первое издание ошибки. Вскоре начали поступать деньги, и в конце концов удалось напечатать пять тысяч новых экземпляров. Один из них сейчас лежал перед ним.

– Это издание пользовалось таким успехом, – пояснил Роуэн, – что его допечатывали бессчетное количество раз.

– Да, я читала архивную запись по этому поводу, – сказала Стефани.

Сенатор улыбнулся.

– Меня это почему-то не удивляет. Согласно журналу учета, Авраам Линкольн запросил эту книгу восемнадцатого ноября шестьдесят первого года и вернул ее двадцать девятого июля шестьдесят второго. Он также взял на абонементе еще три книги по мормонству. Линкольн был первым и, насколько нам известно, единственным президентом, который читал Книгу Мормона. Мы, «святые», глубоко чтим его имя.

Роуэн знал: бессмысленно ограничиваться лишь титульной страницей.

– Если вы не возражаете, – произнес он, – я бы хотел изучить книгу один.

Округ Ориндж, Вирджиния

Люк вылез из отверстия и быстро отвязал веревку от колонны. За деревьями продолжали мигать синие огоньки. Вой сирен сделался громче. Он вернул на место бетонную крышку, вставил в зазор крошки извести, а самые мелкие смел с бетонного пола. Если только не подходить близко, вряд ли кто-то в темноте заметит следы взлома. Схватив веревку и инструменты, агент поспешил в лес, до которого было шагов двадцать.

Вскоре полиция прибыла к особняку, а еще через пару минут темноту прорезали три луча портативных фонариков. Люк затаился в зарослях. Одежда на нем была темной, что делало его в безлунную ночь практически невидимым. До него доносились чьи-то голоса, лучи фонариков прочерчивали дуги света, неуклонно приближаясь к ротонде.

Но на бетонную площадку так никто и не ступил. Лучи фонариков остановились на расстоянии футов пятидесяти.

По всей видимости, полицейские удовлетворились тем, что все тихо и спокойно. Но что привело их сюда? Зачем они явились? Неужели здесь есть скрытые видеокамеры, работающие в режиме ночного видения?

Последнее вряд ли. Из рассказов Кэти за ужином Люк сделал вывод, что музей испытывает острую нехватку средств, едва сводя концы с концами. Да и к чему им здесь такая навороченная система наблюдения? Что здесь красть? Вряд ли местные экспонаты стоят того, чтобы ради них вбухивать тысячи долларов в покупку электронной техники.

Лучи фонариков тем временем не спешили уходить. Люку были слышны голоса, но слов различить он не смог. Лежа на животе, агент наблюдал за ними сквозь корявые ветви деревьев. На его счастье, вечер был довольно прохладным, так что опасность наступить в темноте на змею ему вряд ли грозит. Хотя он не удивился бы, появись рядом с ним парочка енотов.

Наконец лучи фонарей заскользили прочь.

Ему было видно, как три фигуры зашагали от холма к дому, по всей видимости направляясь к площадке перед фасадом. Люк встал с земли и прислушался. Вскоре машины отъехали. Три мигалки растворились в ночи.