Птенцы соловьиного гнезда - Евгений Валерьевич Лотош

тогдашнюю политическую элиту государства, вряд ли является проблемой ликвидировать надоедливую муху в лице репортера, пусть и знаменитого.

– Тогда я пойду, господин, – он поднялся. – Приношу нижайшие извинения за вторжение.

– Погоди, – остановил его Дзинтон. – Сядь.

Журналист послушно сел.

– Как я уже сказал, шесть лет назад я выбрал тебя. Кандидатов имелось много, но ты оказался наиболее подходящим. Знаешь, почему? Потому что ты, как ни странно, действительно профессионал. И обладаешь совершенно удивительной профессиональной порядочностью, которую умудрился сохранить даже за несколько лет в столице. Недавно в Оканаке Цукка скормила тебе информацию о практикующихся в научной среде обманах. Мы проводили проверку. Ты не воспользовался жареными сведениями, чтобы сляпать сенсационный репортаж, хотя большинство твоих коллег не побрезговали бы и такой малостью. Самое удивительное, что ты действительно уважаешь заявление «не для публикации». Ты можешь публично унизить и растоптать в пыль человека, если у него хватит глупости связаться с тобой, но никогда не используешь сведения, которые он тебе сообщил конфиденциально. Ты вполне меня устраиваешь.

Дзинтон хлопнул ладонью по столу.

– Я запрещаю тебе делать брать интервью и делать репортажи. Однако я не стану связывать тебе руки. Ты можешь собирать информацию о девиантах и хранить ее – не используя. Я даже не стану стирать твои сегодняшние записи. И обещаю, настанет время, когда ты сможешь воспользоваться собранным материалом на всю катушку. Тебе придется ждать годы, возможно, десятилетия. Но однажды твой звездный час настанет, надо лишь запастись терпением. Устраивает?

– А у меня есть выбор? – Вай снова поднялся.

– Выбор есть всегда, – хмыкнул Дзинтон. – Другое дело, что не всегда находятся приемлемые альтернативы. Кстати, в ближайшее время у меня могут найтись для тебя и другие сюжеты. Не такие сенсационные, но вполне достойные… если, конечно, ты не возражаешь против грязных политических игр.

– Жду с нетерпением, – вздохнул Вай и тут же вздрогнул от приглушенного победного вопля, раздавшегося где-то в недрах отеля.

– Я выиграла! – заявила Яна, врываясь в столовую. – Лика сегодня додежуривает вместо меня! Ты уже уходишь, господин?

– Да, госпожа, – кивнул ей Вай. – До свидания.

Он поклонился Дзинтону, Яне и вошедшему вслед за ней кислому Палеку и вышел. Уже покинув двор отеля, он остановился и оглянулся. Юноша с девушкой, осененные цветением беспечной юности, плечом к плечу стояли в дверях старого отеля и глядели ему вслед. И внезапно он остро осознал, что ему самому уже под сорок, а жены и детей у него нет и, скорее всего, никогда не появится. Слишком много и слишком долго он копается в чужом грязном белье, чтобы завести свое собственное. Он кивнул им на прощание и быстро зашагал по дорожке.

Но почему он так и не осмелился спросить, что же за пугало такое – досье «Камигами»?

Тот же день. Крестоцин

Интересно, откуда такие совпадения? То жили тихо-мирно, то в один и тот же день сначала на Мати сваливается княжья шпионка, а потом на Яну с Ликой – журналист. Раздумывая над случившимся, Карина сама не заметила, как дошагала до дома. За последние две недели она уже успела более-менее привыкнуть к своей квартире и ее расположению и теперь могла себе позволить идти автоматически, не обращая внимание на окружающую местность. Сегодняшняя тренировка в полицейском спортзале прошла без эксцессов, и приятная усталость охватывала тело, обещая скорое блаженство в кровати под теплым одеялом.

Лампочка перед дверью дома не горела – госпожа Докусинна то ли экономила на ее замене, а заодно и на электричестве, считая, что жильцы перебьются и светом недалекого уличного фонаря, то ли по своей рассеянности просто забыла ее поменять. Входная дверь, неожиданно распахнувшись, чуть не зашибла Карину. Из нее вышла неразборчивая в потемках фигура (через сканер Карина едва успела опознать в нем соседа со второго этажа, господина Вараусина) и, небрежно кивнув, торопливой походкой зашагала по улице. Озадаченно проводив соседа взглядом – куда он так торопится в поздний час? – Карина вошла на лестницу, поудобнее перехватила сумку с дзюбой и Парсом и начала подниматься по лестнице. На площадке второго этажа она остановилась. Дверь в квартиру Бикаты стояла приоткрытой, и из нее слышались голоса, а сверх того доносился отчетливый запах паленых овощей. Хмыкнув, девушка покачала головой и постучала в дверь.

– Вечер, Биката, – проговорила она, засовывая голову в щель. – А у тебя опять дверь не заперта.

Биката, стоящий в маленькой кухоньке к ней спиной, от неожиданности подпрыгнул и уронил на пол спаленную сковороду, которую безуспешно пытался отскоблить ножом, попутно облив себе живот мыльной водой. Стоящая рядом и внимательно наблюдающая за ним Калайя повернула голову к двери.

– Здравствуй, Карина, – приветливо сказала она. – А мы ужин готовим.

– В-веч-с-с… – прошипел инженер, тряся рукой. – Ах ты, зараза, почему же она такая горячая-то? К-ссо! Вечер, Карина. Ты чего меня пугаешь?

– Я не пугаю! – обиделась девушка, открывая дверь шире и входя. – Ты сам дверь открытой оставляешь. А у тебя сгорело что-то?

– Сгорело… – пробормотал инженер, подбирая сковороду и задумчиво глядя на лужицу воды на линолеуме. – Вроде всего на минуту отошел! И чем же пол вытирать сейчас?

– Ох, Биката! – вздохнула Карина. – У тебя что, швабры нет?

– Швабры? – удивленно взглянул на нее инженер. – Нет. Не подумал как-то. Дома, в Оканаке, ко мне домработница приходила, она и за чистотой следила. И питался я в столовых и кафе.

– Так и продолжил бы в кафе, – хмыкнула девушка, от дверей внимательно рассматривая устряпанную жиром и горелыми ошметками мойку. – Я вот тоже готовить не люблю, разве что по мелочам, так что в кафешки хожу. Дома еще по кухне дежурю, а здесь как-то совсем забросила.

– По кухне дежуришь? – удивился инженер. – Ты что, в казарме живешь?

– Не-а, дома. Но у нас семья большая, пятеро плюс папа, когда он дома, и папа с самого начала сказал, что сам в повара не нанимался и Цу в домохозяйку превратить не позволит. Так что мы по очереди по дому дежурим, еду готовим, пол моем, пыль стираем, ванную с туалетом скоблим…

– Разумно, – согласился инженер. – Но когда я с родителями жил, у нас готовкой мама занималась, так что я как-то не привык. А кафе мне сейчас не по карману, экономить приходится. В баре Юми меня подкармливает, она девочка славная и в Калайю просто влюбилась. Но сегодня я в первую смену работал, так что ужином самостоятельно заниматься приходится.

Он выудил из раковины нож и снова примерился к сковороде.

– Стой! – крикнула Карина. Биката снова вздрогнул и повернулся к ней.

– А