Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия - Евгений Аврутин

Саша печально вздохнул. От этого звука пробудилась Джейн.

– Мы где сейчас? – спросила она.

– Едем по Рязанской дороге.

– Это на пути в Севастополь?

– Не совсем, – ответил Саша. – В Севастополь надо ехать через Тулу. Это на юг, а мы свернули на юго-восток.

– Хорошо хоть, не на север, – вздохнула Джейн. – Спасибо папе, я ориентируюсь по солнцу. Кстати, не этот ли мальчишка нас выследил? Похоже, его я как раз и видела.

– Да, он. Верный слуга: провёл ночь у петербургской гостиницы, боялся нас упустить. Брр. Самому холодно, как представлю.

– И мне холодно, – ответила Джейн. – На юг мы едем или на юго-восток, но пока не теплеет.

И она опять скрючилась под толстым одеялом, пытаясь задремать.

* * *

– Просыпайтесь, эстляндский друг Иоганн, – прошептал Саша. – Начинаются владения маркиза де Караба[49].

Джейн открыла глаза, с удивлением и даже обидой на себя осознав, что заснула крепко. «Наверное, потому, что стемнело», – зевнув, подумала она.

Дорога стала уже. По обе стороны были поля, а потом – лес. Небо очистилось от облаков, вышел месяц, и ничто не мешало глядеть хоть на милю вокруг.

– Вот наш бор. Заблудиться можно, – сказал Саша с маленькой смесью гордости и смущения. Джейн улыбнулась, вспомнив парк Освалдби-Холла и подобную же опасность.

На опушке леса, который они все же проехали, стояла деревня. «Где же господский дом?» – подумала Джейн, но выяснилось, что Льву Ивановичу принадлежит несколько сел и деревень и они проехали лишь одну из них.

Опять поля. За ними большое село с высокой церковью. «Рождествено», – сказал Саша. Потом рощица, сады, парк и барский дом.

Джейн увидела его не сразу. А когда увидела – охнула и упала бы, если не сидела. Закрыла лицо руками. Медленно убрала их, протёрла глаза, взглянула опять.

Она не ошиблась. Барский дом в Рождествено был копией Освалдби-Холла. Глаза, не верившие такому сходству, отчаянно искали различия, находя лишь подтверждающие мелочи: козырёк на крыльце, кажется, чуть длиннее, пристроенная к дому деревянная галерея, тёмные портьеры в одном из окон второго этажа,

Саша удивлённо взглянул на Джейн.

– Когда был построен особняк? – спросила она.

– Лет за десять до моего рождения, когда Лев Иванович получил наследство. А что, – подозрительно спросил Саша, – английский стиль не выдержан? Архитектор был наш, из Петербургской академии, но пять лет прожил в Англии и изучал старинное строительство.

– Стиль выдержан, – улыбнулась Джейн.

Между тем они подъезжали к крыльцу. Из дверей выплеснулась целая толпа, будто загорелось здание. «Наверное, сегодня в господский дом пригласили все село, – подумала Джейн. – Но они неплохо одеты для рабов!»

Когда сани замерли у крыльца, толпа поклонилась. Вышел средних лет мужчина, важного вида, в серой, расшитой золотом ливрее, с красными галунами, и поклонился приезжим:

– Добро пожаловать, Лев Иванович! Банька натоплена, обед – как прикажете подавать.

– Спасибо, Степаныч, – сказал дядя Лев.

Толпа сдержанно галдела и тихо голосила: похоже, громкие восторги, как и причитания, здесь не приветствовались. Впрочем, радость на лицах была, безусловно, неподдельной.

– Сашенька, надеюсь, комнату свою ты не забыл, – произнёс Лев Иванович, когда хозяева и гости вошли в усадьбу. – Друга твоего поселим рядом, сейчас его Степаныч проводит. А нам нужно заглянуть в кабинет.

Степаныч, подобно Федьке, пытался поупражнять свой французский в беседе с гостем. Джейн в очередной раз услышала, как вся усадьба ждала возвращения молодого барина и наконец-то дождалась. При этом Степаныч изрядно конфузился: он был уверен, когда они поднялись на второй этаж, юный приятель Александра Петровича смеётся над его французским произношением. А Джейн на самом деле, оказавшись в знакомом коридоре, подумала: кто же здесь живёт в комнате Лайонела?

Кстати, её саму определили рядом с собственной комнатой в Освалдби-Холле. Похоже, здесь её спальню занимал Саша.

Поблагодарив Степаныча, Джейн осмотрелась в комнате. Самым важным элементом была дверная защёлка. Закрывшись, Джейн торопливо сбросила шинель – было жарко, как и во всех русских домах, – и прошлась до окна. Управляющий оставил свечку, но даже и без неё в помещении не было бы кромешной темноты: горел дворовый фонарь, отблескивал чистый снег за окном.

Джейн села на мягкую кровать. Все это было мило и комфортно… вот дальше-то как? Впервые с того дня, когда она, пройдя таким же коридором, спустилась потайной лестницей и покинула Освалдби-Холл, её дальнейшее путешествие не зависело от неё самой.

В дверь постучали, вежливо и весело.

– Откройте, юная эстляндская леди, – прошептал Саша.

– Дядя не очень сердился? – также шёпотом спросила Джейн, впуская его.

– Сердился, – кивнул Саша. – Только не за побег.

– А за что?

– Я, как на борту корабля, так и не дал ему обещание не убегать. Он грозился меня в комнате запереть и даже умыться отпускать со стражей. Стража тут и правда нашлась бы. Народ испугался, что я с войны не вернусь, стерегли бы не за страх, а за совесть. Впрочем, – усмехнулся Саша, – какой у дяди страх?

– И до чего вы договорились?

– Ни до чего. Он только выпросил у меня обещание сегодня не убегать. Это ладно, я его уважил. Надо же хоть немножко отдохнуть перед дальней дорогой. Поесть чего-нибудь поприличнее, чем котлеты из мяса неведомых зверей, поспать не на клоповнике, умыться. Кстати, ты в бане была?

– Нет, – ответила Джейн, вспомнив, что в Федькиных анекдотах про чьи-то весёлые похождения это слово упоминалось.

– Значит, будешь. Надо умыться с дороги.

Баня была рядом с домом, к ней вела та самая крытая галерея, что отличала усадьбу в Рождествено от Освалдби-Холла. По словам Саши, галереей можно было пройти и в другие полезные службы: конюшню, хлев, птичник, не говоря уже о многочисленных погребах.

В бане пришлось выдержать небольшую битву со старым Федотычем, истопившим баньку и обещавшим попарить барина, «чтоб тот как родился заново». Понятно, это удовольствие было обещано и гостю. Саша постарался вытеснить из бани Федотыча, не обидев его в лучших чувствах.

Мылись, конечно, долго. Сначала Джейн вышла в коридор, Саша разделся в предбаннике, попарился на скорую руку, намылился и окатил себя несколькими ковшами, не разбирая, тёплая вода или ледяная. Дальше началась сложная комбинация.