Аваддон-Губитель - Эрнесто Сабато

— Нет, нет и нет! Поговори о Джойсе, Кике!

— Что вы хотите, чтобы я вам рассказал? Этот молодец изобрел турбовинтовой самолет, и в течение пятидесяти лет 236 писателей убывающей величины занимаются тем, что вносят модификации в пепельницы или в шапочки стюардесс. И называют это Участием в Развитии Новой Авиации. И самое трогательное, что, смастерив пепельницу, бывшую в моде в 1922 году, они считают ее новинкой. Как и другие, которые каждые одиннадцать лет (не иначе, как тут виной солнечные пятна) заново открывают строчные буквы и мнят себя потрясающими гениями из-за того, что опубликовали рассказик без заглавных букв и знаков препинания. Тьма рахитичных наследников Джойса, порожденных кровосмесительными связями между детьми и кузенами этого опасного жеребца-производителя, его внуками и и внучатыми племянниками, правнуками и правнучатыми племянниками. Таким образом, каждую неделю возникает один из этих гемофиликов, который непременно стремится демистифицировать язык и всерьез верит, что достигнет этого пустыми страницами — а это обессмыслил уже Стерн в XVIII веке — и графическими играми, использованными Аполлинером. А бедняга месье Шульберг принимает это всерьез и издает антологии с подобными аттилами типографии — где они пройдут, уже не растут ни заглавные буквы, ни точки с запятой, и вам приходится писать все так как я сейчас это делаю потому что как говорил гегель плавать учатся плавая и это есть диалектика и поэтому мао до завтрака переплывает янцзыцзян чтобы поддерживать форму и служить примером сынам культурной революции так что сами можете вообразить какое начинается безобразие когда опускают точку с запятой как делает антонио хота марч состряпавший эту книжонку на которую то и дело я натыкаюсь потому что милейшая тетенька с мушиной головкой их коллекционирует у бедняжки прямо слюнки текут от удовольствия и мне даже пришлось участвовать в своего рода круглом столе который возглавляет сама hôtesse[193]то и дело приказывая мне дать слово puricelli[194]явившемуся с проектом напичканным изумительными мыслями на этой сессии мне вздумалось понаблюдать за эмитой йоландой мастандреа потому что anche io sono pittore[195]и с тех пор как чарли написал ей предисловие она стала невыносима для всех даже для самой тетеньки которая скоро совсем впадет в слабоумие но которая несомненно святая женщина и будто мы не знаем что чарли пишет предисловия любому существу женского пола и даже мигелито розенталю явившемуся к нему в женском платье потому что кто-то ему сказал надень юбку и чарли тебе пообещает несколько вступительных строк и слово свято как говаривала покойница лукресия мир ее праху сами видите как модерново выглядит все написанное таким способом а то где сохранены все «аче»[196]и знаки ударения смотрится ужасно реакционным каким вопреки всему я и остаюсь. Конечно, дело это оказывается весьма выгодным, коли ты, отбросив неразумный национализм, отправишься в Париж и вступишь в «Новую левую». Зачем быть партизаном в боливийской сельве? Never и never![197]Сельву оставим дурачкам вроде Че Гевары.

В эту эпоху кризиса или судебного расследования, как утверждает мэтр Сабато (а он, откровенно говоря, зарабатывает себе на жизнь моими идеями), эмигранты подают хороший пример беспокойным аргентинским юнцам, которыми кишат Вилья-Креспо, Вилья-Мартельи и даже Вилья-Инсуперабле. В нашем Большом Буэнос-Айресе все ходуном ходит от этих неуемных сыновей итальянцев, галисийцев, турок и русских. Формула успеха доступна любому пригородному жителю с талантом: пицца и Малларме, фугаса[198]и додекафоническая музыка, Джойс и Хулиан Сентейя[199], Рембо и фекалии со сливками. От пошлости к утонченности! И пока ты хлопочешь, чтобы французское посольство выдало тебе одну из своих стипендий, благодаря которой ты потом сможешь дурно отзываться о Франции, ты посещаешь краткий аудио-визуальный курс, чтобы не оплошать в Латинском квартале, и готовишь наброски новшеств, которые потом сможешь пересылать сюда. Потому что если кто-то здесь напишет роман, где вместо «я» всегда «вы», ничего не произойдет, но коль сочинишь его там, ты входишь в историю литературы и о тебе напечатают эссе в Мельбурне и Риме, в Тель-Авиве и Аддис-Абебе, в Сингапуре и Венеции (штат Висконсин), сообщая об этом великом событии. С присущей мне и всем известной щедростью я привожу далее рецепты, которые могут быть использованы вышеупомянутыми сметливыми стипендиатами.

1. Роман, где вместо «я» употребляется «мы». (Первая практическая работа, доступная даже туповатым стипендиатам.)

2. Употреблять сослагательное наклонение вместо изъявительного. То есть вместо «Маркиза вышла в пять часов», что вызвало отвращение у Поля Валери, пиши: «Чтобы маркиза вышла в пять часов»; здесь цитируемой пошлости придается нюанс загадочности и двусмысленности.

3. Замена времен: прошлое вместо настоящего, а еще лучше в будущем сослагательного наклонения[200].

4. Роман в главах по индивидуальным письменным заявкам: в одном варианте, требуемом сеньором Умберто Апиччиафуоко из Брагадо, герой убивает свою родительницу; в другом варианте, по просьбе монсеньора Приматеста из Кордовы, он дарит ей подарки в День матери; в третьем, по просьбе Бернардо Городицки из Моисесвиля, он не убивает давшую ему жизнь, но пытает ее, беспрерывно читая ей Троцкого.

5. Роман-складень: каждый играет партию по своему выбору против партнера, играющего с другим романом. Варианты: роман с испанскими картами, роман с колодой для покера, для пасьянса, для партии вдвоем или вчетвером. Образцы партий: играющий с «Преступлением и наказанием» против играющего с «Семью сумасшедшими»[201]. Понимаете, я тут создаю игролитературу.

6. Роман-палиндром — его можно читать от начала к концу и от конца к началу.

7. Роман, который можно читать по диагонали.

8. Роман, который читают, пропуская одно слово через каждые два (каждые три, каждые четыре, каждое число слов кратное семи). Или пропуская каждый непереходный глагол.

9. Роман, в котором читатель должен заменять слово «папа» каждый раз, как оно попадается, словом «телевизор» (или «жаба», или «гирлянда», или «чепуха», или «стереофония», или «тарарам»). Более сложный вариант: существительное «папа» следует заменить глаголом, что весьма искажает конструкцию, но в этом-то и смак, и тут проверяется изобретательность читателя.