Вавилонские книги. Книга. 2. Рука Сфинкса - Джосайя Бэнкрофт

Сенлину на щеку упала капля черного масла, похожая на слезу.

Он ее вытер и изучил темный блеск на кончиках пальцев. Его потрясенный ум смутно признал два факта. Во-первых, находясь внутри Башни, он внезапно смог все разглядеть, как если бы стоял под солнцем. Во-вторых, левиафан с металлической головой проглотил их оболочку, но корабль не упал с высоты.

С балок над головой лился электрический свет сотен полированных колпаков. Огромные двери, через которые они вошли, снаружи выглядели каменными, а изнутри их покрывали стальные пластины, покрытые заклепками размером с человеческую голову.

Это был какой-то ангар. Центральный канал соединял десятки подковообразных доков, в большинстве которых стояли воздушные корабли, скрытые под огромными белыми саванами. Сцена напоминала закрытую загородную усадьбу: просторную, заполненную крытой мебелью и зловещую.

Доки и мостки вокруг них кишели большими и маленькими движителями. Некоторые напоминали раков-отшельников с коническими железными раковинами, завитыми спиралью, из-под которых торчали крючковатые лапы. Другие, похоже, создавались по образцу сороконожек и жуков, в броне из латуни, со жвалами и суставами, из которых вырывались облачка пара. Их глаза и брюшки излучали знакомый красный свет. И конечно, они выглядели красивыми, как рука Эдит, и ничуть не менее пугающими.

Но все эти суетящиеся машины – некоторые размером с карету – выглядели игрушками по сравнению с чудовищным движителем, который удерживал их корабль «на плаву».

Перегнувшись через перила, Сенлин увидел, что́ не дает им упасть: железные ноги колосса. Слоноподобные лапы заполняли дно канала. Руки существа были большими, как товарные вагоны, а чудовищные ладони держали корпус «Каменного облака», словно он был не тяжелее буханки хлеба. Лицо колосса было белым, чистым циферблатом, большим и сияющим, как часы на городской башне. Хотя у него не было глаз, Сенлин не сомневался, что гигант изучает его и приходит к какому-то выводу.

Колосс зашагал.

Корабль качнулся, и Сенлина отбросило назад, в объятия команды. Гулкое эхо шагов гиганта грохотало в ангаре снова и снова, как будто где-то стреляли из пушки в склон холма. Корабли под чехлами проносились мимо, дуговые лампы дергались и приплясывали, словно пьяные звезды.

А потом они внезапно достигли конца ангара, и корабль под ними резко накренился. Их скинули с палубы, как игральные кости из стакана на стол, и они покатились, сталкиваясь друг с другом, по жесткой стальной платформе.

Сенлин поднял взгляд и увидел, что гигант уже поворачивается и уходит, унося с собой корпус его корабля.

Он спросил, не ранен ли кто-нибудь, и был рад услышать, что нет, – впрочем, вполне вероятно, что у всех сотрясение и внутреннее кровотечение и лишь гнев от того, каким образом их вышвырнули из «Облака», не дает им умереть на месте.

– Вот мы и остались на корабле, – проговорила Волета, выбираясь из-под товарищей. Пискля выскочила из ее воротника, дважды обежала вокруг шеи и спряталась снова.

Эдит было труднее встать, чем остальным: движитель, вывалившийся из перевязи, сместил ее центр тяжести.

– Ирен, ты не могла бы взять Волету за руку?

– Это шутка? – спросила Волета, и по выражению лица старпома поняла, что нет. Она взяла протянутую руку амазонки без возражений, хотя и почувствовала себя совершенным ребенком.

– Это обычное приветствие? – спросил Сенлин у Эдит.

– Нет. Видимо, мы сделали что-то не так.

– Уже? Это быстро даже по нашим меркам. – Сенлин помог Эдит вложить механическую руку в перевязь. – Ну и привратник у этого Сфинкса!

С короткой площадки, на которой они стояли, открывался потрясающий вид на ангар, на манящую сокрытую армаду, вокруг которой кишели шагающие и ползающие движители. Адам, разинув рот, уставился на краба в медном панцире, который неподалеку занимался каким-то узлом, выстреливая изо рта ослепительно яркую искру.

– Взгляните-ка, он же сварщик. Интересно, им кто-то управляет или у него имеется что-то вроде шестереночного разума.

Адам как зачарованный подался к автомату, но Ирен крепко его схватила и рванула назад.

– Не надо, – сказала амазонка.

– Ох, ну перестань, Ирен. Это одна из самых фантастических вещей, которые я когда-либо видел.

– Она права, Адам, – сказал Сенлин. – Давайте не будем ничего трогать. – Все еще сбитый с толку, он прижал руку ко лбу и огляделся. – Мистер Уинтерс, что-нибудь подстегнуло вашу память?

– Ну, вот это я определенно помню. – Она указала на зеленую медную дверь в конце платформы – круглую, как монета, и высокую, как дом.

На ее поверхности выступал замысловатый узор. Фигуры шли друг за дружкой по всему периметру «колеса», и каждая несла кирпич на плечах, в руках или на голове. Кирпичи были позолоченными и выделялись на окислившейся поверхности. В центре красовалась надпись: «Зодчий».

Пока они изучали это слово, оно наклонилось и застывшие фигуры пришли в движение. Дверь откатилась в сторону, за нею кто-то ждал.

Он был одет в малиновый мундир с черным кантом, с пышными золотыми эполетами на квадратных плечах. Руки у него были латунные, но казались тоньше и проворнее, чем крепкие пальцы Эдит. Однако все это затмевала голова, которая – как и шея – была не человеческой, а оленьей.

Оленьи рога элегантно ветвились над широко расставленными подвижными ушами. Взгляд темных и ярких глаз существа был проницательным и поразительно умным.

– Байрон… – скривилась Эдит, словно имя было кислым.

– Эдит. Ты вернулась, – ответил олень без намека на теплоту. Его голос был странно скрипучим, словно некто старался говорить, намеренно сужая диапазон. Олень поднял руку – и, хоть рукав красивой униформы ее скрывал, было видно, что конечность движется с машинным безупречным изяществом. – Вижу, ты уже сломала движитель. Какой сюрприз. По головам лупила или по доскам?

Волета ахнула.

– Я совершенно забыла тебя, Байрон. Это был замечательный период моей жизни.

– Да, я слышал, что люди с поврежденным мозгом вполне счастливы. Этого я и хотел для тебя, Эдит: чтобы ты была счастлива, сколько бы ударов по голове для этого ни понадобилось.

– Простите, вы… тот самый Сфинкс? – спросил Сенлин, обращая на себя внимание оленя.

– О, какой забавный идиот! – откликнулся олень. – Ты ведь только что слышал, как она дважды назвала меня Байроном. Где капитан Ли? Он хоть мог поддержать беседу.

– Мертв, – сказала Эдит.

– Мертв? Хм. Уверен, его вши убиты горем.

– Какой же ты отвратительный! – Голос Волеты дрожал от смеха.

Олень обратил в ее сторону длинную, изящную морду и как будто улыбнулся. У него были очень красивые, изогнутые ресницы.

– А ты выглядишь как ершик для мытья посуды.