Как Китай стал капиталистическим - Нин Ван

После 2000 года реструктуризация государственных предприятий вступила в новую, более активную фазу. О 2001 по 2004 год количество государственных предприятий сократилось почти наполовину. Кроме того, в марте 2003-го Государственный совет внедрил метод, разработанный в Шанхае более чем за 10 лет до того, и создал новый орган на уровне министерства – Комиссию по управлению и надзору за государственными активами, которой было поручено управлять 196 государственными предприятиями, оставшимися в собственности центрального правительства (по состоянию на 3 февраля 2012 года их число сократилось до 117)[193]. Провинциальные и муниципальные органы власти, которые до сих пор управляли государственными предприятиями, сформировали аналогичные комиссии на более низких административных уровнях. В результате проведенной реструктуризации все государственные предприятия оказались под контролем единого надзорного органа, что значительно упрощает отношения между правительством и государственными предприятиями; при этом последние сохранили множество особых, недоступных частным фирмам привилегий, таких как, например, монопольный доступ к некоторым секторам. После Третьего пленума ЦК КПК 16-го созыва в октябре 2003 года реформу предприятий перестали называть «центральным звеном» китайских экономических реформ (Ma Jiantang 2008: 356).

Последний этап реформы предприятий начался в 1992–1993 годах, когда местные органы власти прибегли к приватизации в отчаянной попытке спасти местные финансы, и завершился с предсказуемым успехом в 2003-м, когда была создана Комиссия по управлению и надзору за государственными активами[194]. Реформаторам удалось консолидировать государственный сектор ж оздоровить финансовое состояние всех оставшихся государственных предприятий. Это было отчасти связано со снижением затрат и повышением производительности труда, отчасти – с сохранившимися у госпредприятий монопольной властью и политическим влиянием. В течение этого периода меры по реформированию государственных предприятий были продиктованы тем, что китайское правительство считало главной проблемой госсобственности отсутствие заинтересованности руководства и рядовых сотрудников госпредприятий в результатах своего труда. Акцент на системе стимулирования отражает тот факт, что правительство объясняло успех аграрной реформы введением системы ответственности крестьянских хозяйств; частное фермерство прижилось в китайской деревне и показало прекрасные результаты, потому что свойственная ему система стимулирования была более справедливой. Однако причины несостоятельности государственных предприятий лежали гораздо глубже.

Отсутствие стимулов было лишь одной из причин. Не менее важными являются как минимум еще два фактора. Первый: в условиях рынка фирмы постоянно проходят рыночный отбор; не выдержавшие испытание рынком вынуждены прекратить деятельность и высвободить капитал и трудовые ресурсы для того, чтобы тем нашлось иное применение на рынке. Тайного рецепта, позволяющего фирмам добиваться успеха, не существует. Дарвиновский отбор является единственным механизмом, позволяющим передать экономические ресурсы в хорошие руки при банкротстве фирм, не выживших в условиях рыночной конкуренции. Государство может помочь только тем, что упростит создание новых фирм; это заставит уже существующие фирмы повысить свою конкурентоспособность или смириться с поражением. Государство может также облегчить ликвидацию обанкротившихся фирм, чтобы оставшиеся ресурсы высвободились и нашли себе лучшее применение. Но государственные предприятия Китая редко ликвидировались. Неудивительно, что в отсутствие угрозы банкротства государственный сектор был не в состоянии конкурировать с волостными и поселковыми предприятиями, а также с частными компаниями, приученными к рыночной дисциплине. Более того, поскольку существующие фирмы трудно было закрыть, создание новых фирм строго контролировалось. Обычного, но крайне важного процесса, лежащего в основе рыночной экономики, – постоянного создания новых фирм и уничтожения старых – в социалистическом Китае просто не было, и уж точно не было его в государственном секторе. Не вызывает никаких сомнений, что плохое управление являлось одной из причин того, что государственные предприятия добивались худших результатов. Второй фактор – это незаконный вывод активов инсайдерами, в том числе руководителями и сотрудниками контролирующих органов. Вез внешнего контроля некоторые директора создавали свой собственный бизнес, чтобы перекачивать туда средства государственных предприятий. Активный вывод активов с государственных предприятий, разумеется, был связан с государственной формой собственности. Государственная собственность не позволяла закрыть эти предприятия. Но оба этих фактора не связаны со стимулированием труда.

Традиционный аргумент в пользу частной собственности – ее способность решить проблему стимулирования труда. Безусловно, это является ключевым преимуществом частной формы собственности. После того как государственное предприятие было приватизировано и выкуплено его бывшим руководством, директор превращается в частного собственника и претендует на доходы фирмы. Как следствие, его заинтересованность в увеличении прибыли возрастает. Возможно, он станет больше работать и принимать здравые решения по ведению бизнеса. Хотя усовершенствование системы стимулирования обычно приводит к повышению производительности, эта система – далеко не единственное и даже не главное преимущество частной собственности. Положительный эффект от частной собственности и приватизации гораздо больше, чем повышение заинтересованности в результатах труда.

Во-первых, частная собственность способствует эффективному распределению ресурсов и таким образом повышает производительность труда. Спецификация прав собственности позволяет передать экономические ресурсы тем экономическим акторам, которые воспользуются ими с наибольшей выгодой. Следовательно, о результатах приватизации можно судить по тому, насколько удалось направить экономические ресурсы на свободный рынок активов. Вез хорошо функционирующего рынка активов приватизация не может быть надежным инструментом решения экономических проблем, связанных с государственной собственностью. Однако это условие редко соблюдается в экономиках, переживающих переход от централизованного планирования к рынку. В большинстве случаев приватизация служила средством демонтажа централизованного планирования и создания рынка. Но без функционирующего рынка, направляющего ресурсы туда, где они будут использованы наилучшим образом, экономические выгоды от приватизации невелики[195].