Сломанный лёд — 3 - Мария Карташева

На следующий день Настя села в лодку, Василий перевёз её на материковую часть, высадил недалеко от дороги, и девушка пошла на электричку. Поезд домчал её до Москвы, Настя вышла, как когда-то на вокзал и огляделась.

– Девушка, не поможете? У меня дочка в машине рожает, а таксист отказывается везти. Помогите, у нас денег нет. – проблеял рядом чей-то голос.

Настя воткнула взгляд в женщину, покачала головой и просто ушла. Она снова окунулась в столичную жизнь, но только это была теперь совершенно другая Настя.

Всё повторялось, словно в страшном, душном сне! По квартире Юли ходили чужие люди, они бесцеремонно топтали жёлто-лимонный ковёр, мужики с явным интересом поглядывали на кутающуюся в шёлковый халатик девушку, а в воздухе почему-то пахло моторным маслом. Этот запах и в прошлый раз пришёл с людьми, когда полиция приехала на вызов. Только этот случай отличался от прошлого реальным трупом и тем, что на кухне выла жена режиссёра. Женщина истошно орала, рыдала и периодически пыталась вырваться от сдерживающего её полицейского, чтобы учинить над Юлей физическую расправу, во всяком случае именно это она и обещала.

– Здравствуйте.

Перед ней вдруг очутился прежний следователь. Он вздохнул, поймал остановившийся взгляд девушки и кивком показал на её фигуру.

– Вам, может, всё равно или вы так привыкли наряжаться перед кучей незнакомых людей, но вынужден просить вас одеться.

– Я не могу. – еле слышно прошептала Юля пересохшими губами.

– Почему, позвольте полюбопытствовать? – скучающим тоном спросил молодой человек.

– Гардеробная за спальней. А я не могу заставить себя войти туда снова.

Юля чувствовала, что её трясёт, отнимаются ноги, но она стояла возле стены словно приклеенная и не могла даже двинуться с места.

– Хорошо. – сказал следователь, вздохнул и скрылся за поворотом. Через несколько минут он вышел, сунул Юле в руки спортивный костюм и кроссовки. – Вот, всё что нашёл. Идите в ванную и переоденьтесь.

– Спасибо. – прошептала девушка и на негнущихся ногах пошла в сторону ванной комнаты. Она даже не сразу поняла, что произошло, когда на неё налетел вихрь ярости. Юля чувствовала только хлёсткие удары, дыхание перехватил прямой хук в солнечное сплетение и только через секунду полицейские опомнились и оттащили юношу, который прорвался в квартиру.

Юля лежала на полу еле дыша, она даже не открывала глаз, почти не могла дышать, а из разбитой губы на пол сочилась кровь. В охваченном болью и отупением мозгу лишь отпечатался крик, вырвавшийся из темноты:

– Сука! Сука, ты! – рыдая кричал юнец.

– Ромочка, не надо! – раздался вопль жены режиссёра с кухни. – Папу этим не вернуть.

Следователь быстро заковал парня в наручники, выдворил его из квартиры с одним из полицейских. Затем он присел рядом с Юлей, озабоченно оглядывая повреждения и когда она открыла глаза, произнёс:

– Врача вызвать?

– Нет. – прошептала Юля. – Помогите мне до ванной дойти.

Дальнейшее снова провалилось в Юлином сознании в тёмный колодец обморока, и она пришла в себя только в больнице, но на этот раз вход в палату охранял полицейский.

Юля даже не хотела просыпаться, она просто желала закрыть глаза и провалиться сквозь омут этой кошмарной реальности, чтобы всплыть потом в какой-нибудь тихой бухте и всё забыть. Но она была здесь и сейчас, и поэтому вскоре ей придётся не только отвечать на вопросы, но и задать их себе.

В первую очередь она не могла простить себе легкомыслия. Ведь она внутренне прекрасно понимала, что вряд ли способна на наркотический трип с продолжением в виде кровавой вакханалии в своей же ванной. Но она пустила всё на самотёк. Она даже не встретилась с Настей, чтобы спросить о произошедшем. Юля просто пожалела себя, захотела окунуться в творчество и побыть беззаботной любовницей, хотя это и шло вразрез со всеми её жизненными принципами.

Также она не смогла доказать даже Ксении, что она не наркоманка, ведь всё выглядело иначе, и опыт прошлых отношений с зависимым мужчиной не играл в её пользу. Сейчас Юля лежала в тошнотворном забытьи, воздух неприятно холодил покрытый испариной лоб, но ей казалось, что она даже рада такому состоянию. Девушка словно очнулась.

Как могла всегда рассудительная и мудрая Юля стать жертвой? Причём собственного самообмана. Она думала, что сможет жить по другим законам в диссонансе с внутренними убеждениями, но это никогда хорошо не заканчивалось. Юля вдруг поняла, что всё то время пока она пыталась найти свою полку в шоу-бизнесе, она страдала. Не было и дня счастья и, как только она немного расслабилась, её накрыло с головой. Как выбираться из этой передряги она не знала, точнее, ещё не придумала. Но вот в том, что нужно включить чёртов мозг и проанализировать всю ситуацию, она была уверена.

Сквозь стеклянную перегородку стены было видно, как к палате подошли несколько человек в белых халатах, и среди них была Ксения. Врачи сгрудились перед дверью, переговаривались, кивали с серьёзным видом, вскоре дверь отворилась, и большая палата оказалась тесной для такого количества людей.

– Это не я. – Юля затравленно взглянула на подсевшую к ней Ксению. – Это просто какой-то кошмар.

– Успокойся. – женщина положила свою руку поверх ледяной ладони Юли. – Мы с коллегами нашли возможность взаимодействовать со следствием. В общих интересах сделать так, чтобы у нас были все данные, которые могут либо оправдать тебя, – Ксения замолчала, – либо помочь обвинению. Ты должна чётко это понимать.

– Да не виновата я не в чём.

– Ты сейчас должна подписать бумаги на полное обследование. Мы должны убедиться, что твои внутренние органы соответствуют твоим утверждениям. Но если ты давно употребляешь наркотические средства, то это, поверь мне, будет понятно. – Ксения вздохнула. – Прости Юля, но я выступаю в этой ситуации арбитром. Если ты виновна, будешь отвечать по закону.

– Я невиновна. Я была на вечеринке с режиссёром. Да, – Юлин голос сорвался, – да, чёрт побери, я собиралась с ним переспать. Потому что, как мне сказали, пришло время платить и за квартиру, и за роль. Но я ничего не помню, мы были где-то за городом, а потом я проснулась в своей постели с трупом.

Юля зарыдала в голос, забилась в истерике, ей казалось, что с неё живьём снимают шкуру, и не осталось больше в этом мире ни единого светлого пятнышка, только лишь тьма. Тягучая, беспросветная и отвратительная на вкус.

Игла с успокоительным быстро вошла в кожный покров, внутри взорвался фонтанчик спокойствия и растёкся ручьями слабости по напряжённым мышцам, разгладил лицо, быстро по кровотоку подобрался к мозгу, и Юля заснула.

Ксения вышла с коллегами в коридор и тяжело вздохнув, сказала:

– Я чувствую свою вину. Я в прошлый раз должна была фактически насильно увезти её в клинику. Честно говоря, мы даже подъехали туда, но, – она покачала головой, – как это часто бывает, мы хотим верить родным и близким людям.