Мара, или Война с горностаем - Брайан Джейкс

— Точно! — Аббатиса закивала в знак согласия и сделала стежок. — Куда я ни пойду, обязательно выныривает Думбл и начинает клянчить День Названия.

— Может быть, Осень Орла? — хихикнула ежиха.

— Честное слово, если я еще раз услышу такое, оторву маленькому негоднику хвост! — возмутилась аббатиса.

В этот самый момент маленький негодник был участником одного из многих секретных совещаний, происходивших в последние дни. Третий день варили эль, и такие тайные совещания вошли в привычный распорядок дня. Кротоначальник и Тодд Иголка устраивали их в погребе, или в спальне, заставляя брата Остролиста присматривать за дверями, или просто в саду. С Думбла взяли страшную клятву, что он ни словом не обмолвится ни аббатисе Долине, ни ежихе. До тех пор, конечно, пока не придет время.

Очаги на кухне гасили поздно, в горячих духовках румянились на добавку оладьи, булочки, пирожки и запеканки. Кроты постоянно сновали через сад, по секрету беседуя друг с другом. Некоторые из них катили огромные сыры из кладовых и тоже беседовали. Другие толкали перед собой большие бочки с октябрьским элем и клубничным напитком и тоже беседовали. А иные беседовали, укрывшись за какими-то таинственными мешками.

Ближе к обеду ветерок сник, и также поникла голова аббатисы Долины. Старушка заснула прямо в кресле у камина. Вера Иголка укрыла ее пледом, который они вдвоем и вышили, и, стараясь не шуметь, вышла за порог.

Солнце как раз показалось из-за рваных туч, когда король Макстрах расправил крылья и сделал короткую пробежку. При этом золотой орел чуть не столкнулся с ежихой. Резко затормозив, он повернулся и стал разбегаться в обратном направлении. Ежиха почтительно следила за ним.

— Извините, Ваше Величество, я не помешала? Вы, наверное, делаете утреннюю зарядку?

Макстрах фыркнул и еще раз переступил с одной лапы на другую:

— О нет, дор-р-рогая. Если это и зар-р-рядка, то зар-р-рядка для кр-р-р-ыльев, моим пер-р-рьям нужен хор-р-роший ветер-р-р.

Как следует разбежавшись, он взмыл в воздух.

Все пять лодок землероек были уже на широкой глади Великого Южного Потока. Мара сидела рядом с Самкимом, работая веслом вместе с остальными. До барсучихи доносились слова, которыми обменивались Арула с Пикклем, сидевшие в другой лодке. Арула с увлечением рассказывала зайцу о пирах в аббатстве Рэдволл. И вдруг раздалась команда:

— Суши весла! Достать луки и стрелы!

Мара подняла глаза и увидела огромную хищную птицу, которая описывала круги над водой и медленно приближалась к лодкам. Мара угрожающе подняла весло, а Самким, обнажив меч, стал рядом с ней.

Лог-а-Лог крикнул:

— Не стрелять, пока она не станет атаковать. Огромная птица парила над лодками. Выписывая один из кругов, она настолько снизилась, что задела кончиком крыла Мару и Самкима.

— Эй, вы, хр-р-рабр-рр-рецы, попр-р-робуйте только выстр-р-релить, и я заставлю вас пожалеть об этом.

Пиккль опустил весло и почесал за ушами:

— Что прокуковала это почтенная птичка? Кто-нибудь может мне сказать, а?

Алфох зажал лапой рот зайцу:

— Помолчи, мне кажется, она хочет что-то сказать. Птица определенно не собирается причинять нам вред, иначе она бы давно уже напала на нас. Эй, наверху! Мы — землеройки из Гуосима! Кто ты и откуда явился?

Орел снизился и прокричал:

— Рэ-э-э-дво-о-о-лл!

Самким подпрыгнул от удивления и, замахав мечом, прокричал в ответ:

— Рэ-э-э-дво-о-о-лл!

Орел развернулся и унесся на север вдоль другой протоки.

Самким задрожал от волнения:

— Ты слыхала, Мара? Хватайте весла! Я уверен, он хочет, чтобы мы следовали за ним. Что скажешь, Лог-а-Лог?

Предводитель землероек взялся за весло:

— Думаю, ты прав. Во всяком случае, он летит в правильном направлении; двигаясь по этой протоке, мы намного укоротим путь. Ладно, давайте следовать за птицей. Весла на воду, Гуосим!

Там, куда гребем мы, веслами крутя,

Отдыхать, ребята, ляжем мы, кряхтя.

Белые кувшинки дремлют над водой,

Чистой и прозрачной, тихой, ледяной.

Эх, весло-веслище, спину ты нам гни,

В тихую затоку лодку пригони,

Где, простив обиды другу и врагу,

Сон вкусим последний мы на берегу -

У плакучей ивы, где журчит вода,

В землю пуховую ляжем навсегда…

— Садись-ка в повозку, Вера. — Труг стоял, держа на плече упряжь.

Маленькая зеленая коляска была уже готова для поездки. Аббатиса Долина и Вера Иголка были разбужены на рассвете, у ворот сторожки их уже поджидали Тодд и сестра Настурция. Все собрались на лужайке.

Труг оглянулся на них через плечо:

— Все готово, шевелите лапами! Пожалуйте в коляску, мы совершим чудесную прогулку. Идет?

Ежиха поплотнее закуталась в плащ:

— Покорно благодарю, Труг. Для чего нам эта прогулка?

Труг нетерпеливо фыркнул:

— Мы отправимся за фиалками и камнеломкой, что растут на церковном дворе у Святого Ниниана. Я уже говорил вам, что они очень нужны брату Остролисту для приготовления лекарств. Садитесь! Не идти же пешком!

Не слишком охотно обе подруги сели в коляску и откинулись на подушках, разложенных на сиденье специально для них.

— Но почему так рано? — недовольно покачала головой аббатиса Долина.

Тодд Иголка распахнул главные ворота:

— Потому что это самое лучшее время для фиалок и камнеломки. Хорошей прогулки!

Ежиха погрозила лапой своему мужу:

— Что это ты задумал, отсылая нас в такую даль? Неужели не нашлось кого-нибудь помоложе, кто сумел бы нарвать травы?

Труг весело катил коляску по тропинке сквозь туман занимающегося рассвета.

Позади них Тодд Иголка захлопнул ворота и побежал через лужайку, размахивая своей тростью:

— Они уехали. Надо торопиться!

Лодки причалили к берегу там, где указал орел Макстрах. Дальнейший путь стал приятной прогулкой через тенистый лес. Путники зажгли фонари и углубились в Лес Цветущих Мхов. Самким и Арула шли впереди, следя за темным силуэтом Макстраха, когда он появлялся над верхушками деревьев. Арула глубоко вздохнула:

— Хур, пахнет чем-то вкусным, Самким. Это запах родного очага!

Самким потянул носом:

— Я, кажется, понимаю, что ты имеешь в виду. Мара сорвала листик и растерла его в ладони, продолжая вглядываться в чащу леса:

— Деревья, Пиккль, я в жизни не видела столько деревьев. Они стоят так величественно и торжественно, будто часовые, и здесь не слишком жарко и совсем не холодно. И песок совсем как у нас около Саламандастрона. Я чувствую, что скоро полюблю эти места.