Точка возврата - Сергей Чичин

Генштаб, при разводе доставшийся Вашингтону, во мнениях разошелся. Кто-то предлагал призвать смутьянов к порядку посредством показательного бомбометания. Кто-то возражал, что там не то что половина, а буквально все свои, а что вредоносные и безмозглые, так это их, своих, обычные качества. Были предложены точечные удары, тайная высадка спецназерского десанта для захвата ключевых фигур, долгоиграющие планы инфильтрации и залихвастские предложения пойти давить танковым строем в надежде на то, что сами побегут. А один мужчина без погон из высших кругов правительства деликатно намекнул, что Техас – он, типа, нефть, что привозная, что добываемая. А океанские вышки, над которыми как-нибудь можно было бы сохранить контроль, поразрушены и позатоплены давешним катаклизмом. И в стратегическом смысле это может стать проблемой. Так что бомбить Техас не надо бы, он еще пригодится – не мытьем, так катаньем. Вон Аризону, если очень хочется, побомбить можно, в ней ничего, кроме кактусов и меди, причем медь не горит, а кактусов не жалко. Но тоже, наверное, не стоит – не из боязни прецедента даже, а потому, что она – рубеж мятежников на пути китайской экспансии, а ослаблять себя гражданскими распрями перед лицом внешнего врага некузяво. Генералы штатского пентюха машинально, в порядке поддержания лиц, освистали, но задумались.

Раскол прошел и по населению самих свежеотделившихся штатов. По сути, если ты не реднек, то оказываться посреди их, реднековского, бунта тебе не захочется. Так что интели, для которых идея даже в офис таскаться со штурмовой винтовкой, а до сортира не выходить без гранат выглядит неприемлемой, принялись спешно собираться и сваливать на север. Там, на севере, стойко продолжали обещать все новые блага и неусыпную опеку. Давать еще не начали, но обещали все увереннее. С другой стороны, и с севера на юг поволоклись те, кто предпочитает свободу порядку – и вряд ли кого удивит, что концентрация анархизма и брутальности к югу от разлома выросла за кратчайшие сроки на порядок. Военнослужащим, оказавшимся на территории мятежников, был предложен выбор – присоединиться или уходить налегке, оставив всю технику, склады, базы и в том числе еще недовыстрелившие баллистические ракеты. Кое-кто избрал третий путь – закрепиться и держаться, и при этом в ряде случаев была проявлена доблесть прямо удивительная, но как водится в безвыходных ситуациях – никого не спасшая и никуда не вырулившая. Хотя, возможно, все могло бы быть и иначе, если бы ракеты отдали сразу.

В конечном итоге ситуация сложилась не в пользу юга. Пока зарождались краткие еще огневые конфликты с наступающими китайцами по западной границе территорий – Аризона для южных штатов, Монтана и Вайоминг для северных, а накрытая радиоактивным облаком Юта пока что представляла собой мертвую зону – на границе внутреннего конфликта стал ощутим перевес в военной силе северян или, как их обзывали, президентских. Видно было, что решись президент на эскалацию конфликта – и анархической братии придется солоно.

Ситуация выправилась способом совершенно логичным, но несмотря на это – неожиданным. Внезапно силы грязных и небритых реднеков на пикапах подкрепило чертовски существенное число черных джипов с тонированными стеклами. Мексиканские наркокартели обнаружили, что на тех территориях, где исторически приходилось бодаться с упертыми американскими силовиками, завелись люди куда более адекватные и даже заинтересованные. Своих проблем у картелей, по сути, не возникло – кроме очевидных с очагами прорыва Междумирья, но разве должны такие мелочи мешать раздвигать сферу влияния? А что касается собственных федералес, то внезапно выяснилось, что тотальная коррупция – это совсем не так плохо. Жизни спасает. Вон тупые гринго бодаются, потому что договориться не в силах. Тех немногих мексиканских силовиков, кто почему-то оказался коррупцией не охвачен, всегда можно правительственным указом отрядить на западное побережье – пусть там готовятся к высадке очередной порции китайской пехтуры. А нормальные, проплаченные камрады вкупе с картельными боевиками пусть отправляются на север, подпирать новых дружбанов, которые как раз очень рады будут – и не только стволам, но и пакетам с белым порошком. Не корысти ради, а для поддержания боевого духа. Революция должна продолжаться.

Так Техасская Коалиция сменила название на опять же временное «Республика Тексика», что породило шквал стеба и, опять же, долго не продержалось.

Ситуацию немного разрядили китайцы со своим планомерным наступлением. Тут-то зазияли прорехи в образовании американских военных, приученных вести боевые действия исключительно в странах, которых не жалко. На своей территории, где приказ об открытии шквального артиллерийского огня или ковровом бомбометании запросто мог быть приравнен к преступлению против собственной нации, осаждать занятые шустрыми раскосыми парнями (и девахами, которых оказалось неожиданно немало) города оказалось проблемно. Классическую боевую единицу из четырех морпехов на неуклюжем и уязвимом хаммере, опробированно унылую в городском бою, пришлось поспешно пересматривать в пользу БТР или бронеавтомобилей, способных нести серьезную группу десанта. Китайцы же (тут мне приходится домысливать и делать выводы, ибо в доступных пропатриотических архивах доброго слова о них, вражинах, не сыщещь) оказались весьма подкованы в войсковой тактике, проявляли завидную мыслительную гибкость и отсутствие сантиментов. В ход шло не только (и не столько) стрелковое оружие, но и мины, которыми перекрывали подступы и создавали заградительные поля, легкая артиллерия и минометы, быстро отбившие у солдат противника желание разъезжать на небронированной технике. Проявляя недюжинную смекалку, китайцы учитывали в своих построениях Зияния, откуда непредсказуемыми, но всегда неприятными сюрпризами появлялись иноземные гости. В крайне редком случае принимающей стороне удавалось разместиться так, чтобы на фланге не было той или иной угрозы. Своего рода игра в го, в которой китайцы большие мастера. Народные же игры американцев – бейсбол, баскетбол и «заложи начальству товарища, чтобы занять его парковочное место» – в данных раскладах оказались малоактуальными.

На южном фронте у гостей возникла совершенно ожидаемая затырка, потому что дело пришлось иметь не с кадровыми военными, понятными, предсказуемыми и действующими на основании дубового устава, а с конкретно подлой и хитрожопой деревенской гопотой, вооруженной куда лучше любой армии и авторитетов не признающей. Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны от 1907-го? Не, не слышали. То есть не сказать, чтобы китайцы и сами на нее молились, прекрасных идеалистов на поле боя поди поищи. Но реднеки подняли стандарт понятия «неприятные ребята» на такую высоту, что без телескопа и не рассмотришь. Сдаваться им китайцы зареклись очень быстро. Был даже издан знаменитый приказ местного действия, по которому, если не можешь отбить товарища, захваченного этими джинсовыми в кепках – то пристрели его немедля, он тебе еще благодарен будет. Китайских женщин с того фронта начали было отводить, поскольку пустынные бруталы на них охотились с особым азартом и изобретательностью, но потом плюнули, ибо выяснилось, что система приоритетов у местных весьма гибкая. Они с тем же азартом наводятся на флаги, радиолокационные станции, полевые кухни, а за неимением интересного – на любые признаки активности. Что же касается попадания в плен, которое исторически считается представляющим большую опасность для женщин, то тут реднеки неожиданно выступили проводниками истинного равноправия. Большая часть прописываемых пленным процедур была в формате унисекс, а на часть остальную всегда находились специальные любители. Вскорости наступление на этом участке было приостановлено, в пустыне Сонора развернуты укрепрайоны, подпертые значительной живой силой и тяжелым вооружением, и противостояние свелось к снайперско-антиснайперской деятельности, поскольку сил тяжких, способных пойти в последний и решительный бой, не было ни у той, ни у другой стороны.