Летальный исход - Джон Локк

– Мы с Куинном через пару часов уедем отсюда. И пока я не вернусь, можешь спать в моей постели.

– Это очень великодушно с вашей стороны, – сказал Ангер. – Спасибо.

Я махнул рукой, как бы прощаясь с ним.

– Не стоит благодарности, – сказал я, сожалея, что не увижу выражение его лица, когда Лу отконвоирует его на ночевку в мою подземную тюремную камеру.

Колби, штат Калифорния, был маленьким городком, так что не было ничего необычного в том, что мы сразу засекли Чарли Уайтсайда, когда он выходил из кабинета своего мозгоправа на Болл-стрит. Ни для кого не было секретом, что депрессия Чарли была причиной того, что его вышибли и отрешили от войны в Афганистане. В былые времена работка у операторов беспилотных летающих аппаратов – БПЛА – была совсем непыльная. Чарли мог сидеть себе в кондиционированном помещения на военно-воздушной базе Эдвардс и запускать в воздух дистанционно управляемые дроны-убийцы, жуя при этом свой фаст-фуд. Его повседневная работенка заключалась в том, чтобы следить за экраном, на который в реальном времени поступали данные наблюдения с дронов, наводить нужный беспилотник на случайно обнаруженную цель, потом нажать на кнопку на джойстике – и вовремя быть дома к ужину с женой и детишками.

По сути дела, это представлялось таким удобным и нетрудным способом ведения военных действий, что на раннем этапе медикам, в частности, его даме-мозгоправу, было затруднительно понять, что так беспокоит бедного Чарли, отчего он такой взвинченный.

– У вас такой синдром, – заявила она ему. – Вы вынуждены были сопротивляться нервному срыву, вызванному жесточайшим разочарованием в своей работе и безысходностью, и в результате этого превратили собственную жизнь в сплошную муку.

Чарли тогда закрыл глаза и мысленно промотал пленку с основными событиями своей жизни.

– И даже хуже, – сказал он.

Чарли отнюдь не преувеличивал. Его родители были вполне нормальными людьми, а вот Чарли понадобилось много лет, чтобы достичь своего максимального роста – тридцать два дюйма, то есть чуть больше 80 см. Его отец мечтал вырастить из сына отличного спортсмена, который наверняка поступит в колледж, получив спортивную стипендию, но обнаружил, что от достижений Чарли никакой радости не испытаешь. Его мать, со своей стороны, с самого начала смирилась с его недостатком, но со стоической отрешенностью и с некоторым изумлением и смятением. Хотя родители никогда его не унижали и не бранили, ни один из них не был с ним ласков, никогда не обнимал и не занимался его воспитанием. Они заботились о нем в обычном смысле этого слова, удовлетворяли все его физические потребности. Но если бы кто-нибудь хоть раз обеспокоился, обратил на это внимание – но не обращал, конечно, – то всем сразу стало бы ясно, что роль Чарли в семье сведена к вспомогательным функциям.

В средней школе Чарли впервые узнал, что такое настоящая боль и страдание. Но это было совсем другое дело, и его дама-мозгоправ, доктор Кэрол Доринг, давно уже удовлетворенно отметила, что Чарли смирился со своим детством. Он самостоятельно, без чьей-либо помощи, без вмешательства медиков пережил и перетерпел пренебрежительное отношение к себе, насмешки и издевательства, побои и унижения, и каким-то образом сумел оставить позади и забыть эти годы, когда формировалась его личность, и не пронес во взрослую жизнь никаких серьезных эмоциональных шрамов.

И именно поэтому его депрессивное состояние по поводу наведения на цель дронов-убиийц, сидя при этом в удобном кресле в пяти тысячах миль от места действия, казалось совершеннейшей нелепостью, никак не сочетающейся с привычным для Чарли механизмом приспособления к окружающей действительности.

На первых сеансах психотерапии доктор Доринг обнаружила, что ей трудно точно определить заболевание Чарли, потому что вдруг оказалось, что у нее возникает личное эмоциональное отношение к самой сути его жалоб. Она попыталась исключить личностный момент из процесса лечения, но однажды утратила осторожность, и он тут же вылез наружу.

– Чарли, – сказала она, – я вам вот что должна рассказать. Мой брат – пилот F-16, он сейчас служит в Ираке. Он каждый день в полетах, он все время старается уйти от огня неприятеля, а по ночам спит в палатке, плавая в поту и при постоянной угрозе нападения.

– Да, мэм, – ответил ей тогда Чарли. – Я вовсе не сравниваю его боевую службу со своей. Он – истинный патриот. Но я тоже люблю свою страну, однако по чисто физическим причинам не могу служить в других странах, поэтому то, чем я занимаюсь, это единственная работа, с которой я могу справиться и на которой чувствую, что могу справиться хорошо.

Кэрол Доринг почувствовала, что краснеет.

– Но я вовсе не имела в виду…

– Не волнуйтесь, мэм, все в порядке. Я понимаю, что вы хотели сказать. У вашего брата есть жена и дети?

– Есть. Позвольте мне извиниться за этот срыв, за это невольное отсутствие профессионализма. И давайте вернемся к вашей ситуации.

– Это все взаимосвязано, – сказал Чарли.

– Каким образом?

– Я понимаю, что ваш брат каждый день подвергает свою жизнь опасности, но он помогает защищать нашу свободу. Это делает ему честь, и я его за это очень уважаю.

– Но?.. – спросила Кэрол.

– Но когда ваш брат выходит на цель на скорости в шесть сотен миль в час и сбрасывает свои бомбы, он продолжает лететь дальше и не видит результатов бомбардировки.

Кэрол cклонила голову вбок и задумалась над этим. Она все еще не могла понять, к чему он клонит. Ведь никто же не стрелял в Чарли, когда он запускал свои ракеты, сидя за столом на военно-воздушной базе Эдвардс!

– Когда я запускаю свои ракеты, – продолжал он, – я наблюдаю за ними с момента пуска до их взрыва. Изображение очень четкое, мэм, все подробности видно. И я вижу фактический, реальный результат того, что я сделал. Я вижу все – мертвые тела и врагов, и невинных людей. И террористов, и стариков. И женщин, и детей. И после этого я еlу домой и попадаю прямо к фортепианным упражнениям своей дочери.

В этот день у них наконец случился прорыв, и Чарли акцентировал это событие, добавив:

– Мы все служим, но каждый по-своему. Просто у меня проблемы с этим «по-своему».

Доктор Доринг помогла Чарли перевестись и устроиться на гражданскую службу, где его опыт мог быть использован. Адвокат Чарли пригрозил военным, чем также помог его переводу. И они установили в гостевой комнате квартиры Чарли – бесплатно, разумеется! – все компьютерное оборудование, необходимое ему, чтобы оперировать наблюдающими за погодой над побережьем БПЛА Метеослужбы Калифорнии.

В обмен на это Чарли подписал отказ от всех претензий. Это был редкий случай, редкая уступка со стороны военных, но адвокат Чарли объяснил им, что произойдет, если Чарли предстанет перед судом в качестве свидетеля: записи боевых действий будут представлены для изучения широкой публике, в особенности секретные фотодокументы и свидетельства, в деталях демонстрирующие результаты сидячей работы специалиста.