Встречая рассвет - Янина Логвин

После разбирательства и доказательств станет ясно, что Мэтью стал предметом мести его старшим братьям, а Рентон — «случайным» исполнителем. Сам Шон расскажет судье, что Уолберг и Райли ему угрожали, узнав об их соперничестве с Палмером, и на самом деле он вовсе не хотел никому навредить. Но в конечном итоге, какое это имеет значение, если он уже стал подлецом…

Судья дал разрешение на освобождение, и Мэтью выпускают этим же днем с обещанием в самое кратчайшее время рассмотреть вопрос опекунства над ним четой Адамсенов, выразивших желание участвовать в судьбе внука. И это самое лучшее, что может случиться в Рождество!

Я встречаю Мэтью на улице, у выхода из здания тюрьмы. Сквозь тучи просвечивает солнце, падает легкий снег — циклон растерял свои силы, но все-таки добрался до Северной Каролины, однако мне совсем не холодно.

Он выходит не один. С ним адвокат Харбач, тренер Херли, Марио Палмер и Адамсены. Спускается со ступеней в расстегнутой куртке и джинсах, и останавливается, увидев меня.

Мне все равно, что будет дальше — в эту секунду так точно. Потом я готова выслушать все упреки! А сейчас, когда встречаю до невозможного знакомые глаза, сама делаю шаги навстречу и обнимаю его:

— Привет, Мэтью! — прячу нос в изгибе теплой шеи и обвиваю парня руками, чтобы не разреветься. Чувствуя, как по нему скучала. — А вот и ты. Как я рада, что все позади!

Целое мгновение я боюсь, что не почувствую отклика. Эмоции взяли верх, и мне сейчас все равно, кто нас увидит. До этой секунды я успела передумать обо всем на свете!

Но слышу негромкое и ласковое:

— Привет, мисс Улыбка.

Он обнимает меня в ответ не спеша, словно тоже борется с эмоциями, одновременно крепко и нежно. Не оставляя сомнений. Прижав к себе, стягивает с моих волос шапку, и наконец-то касается их губами.

— Мэтью…

Как приятно чувствовать на себе его руки. И обнимать. Мне ужасно нравится его обнимать!

— До сих пор не верю, что ты проделала такой путь… И я не только о расстоянии, Эш. Только ты на такое способна.

Мы целуемся, словно дышим — настолько все происходит само собой. Здесь не действуют школьные правила, мы вновь вольны дышать свободно, и слезы радости выступают в глазах, хотя я и стараюсь их смахнуть.

— Лео у нас. У Пэйт получилось его забрать.

— Знаю, твой отец сказал.

— И что ты об этом думаешь?.. Не переживай, Пэйт о нем отлично заботится! Он такой славный. Да и мы с Кейт рядом. Пока не решится его судьба, он точно будет под присмотром. Оказалось, что моя мачеха не такая уж и железная, когда дело касается крикливых младенцев.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Губы Мэтью шевелятся на моем виске, и я понимаю, что он улыбается.

— Думаю, это лучшее, что могло случиться с этим мальчишкой, учитывая, что Крис и Бетти сами во всем виноваты. Моему брату нравилось играть с огнем, а это точно не то, что нужно его сыну. Я не хотел бы, чтобы Лео повторил мой путь.

— Мэт?

На Марио Палмере нет лица. Трое его сыновей еще утром были в тюрьме и, возможно, он не самый лучший в мире отец, но это его точно больно ранит. Потому что, когда я отхожу от Мэтью, я впервые вижу, как крепко он обнимает сына — неумело, но с чувством.

— Я знал, что ты не виновен, сынок. Только не ты!

— Что с Лукасом, пап?

— Этот чертов адвокат Харбач пообещал Картеру, что добьется его освобождения, но компенсацию сволочам из «Цветов Магнолии» выплатить придется. Не думай об этом, я справлюсь!

Уже все спустились с крыльца, и к нам подходит тренер Херли. Хлопает Мэтью по плечу, показывая на дорогу.

— Пора ехать, парень. С судьей шутки плохи. Ты пока на моем попечении — привыкай, а дальше посмотрим! Мистер и миссис Адамсены, вам тоже лучше остановиться у меня! — обращается к пожилой паре, которые глаз не сводят с Мэтью. — Вам есть о чем поговорить с внуком. Решение о его судьбе придется принимать всерьез! И клянусь, хватит уже в жизни парня случаться сюрпризам!

— Эшли!

Мы не можем сейчас просто взять и уйти. Остаться одни, как бы нам этого ни хотелось. Но я отпускаю его.

— Поезжай, Мэтью! Тренер Херли прав. Твои бабушка и дедушка устали с дороги и им очень хочется побыть с тобой. Главное, что все закончилось. Мы обязательно увидимся!

— Черт, Эш, чувствую себя бесправным сопляком. Как жаль, что нельзя достать до Рентона и Харта. Ты не представляешь, как мне этого хочется!

— Это не навсегда.

— Сегодня? — выдыхает он одними губами, обхватывая мое лицо. И, конечно же, глядя в блестящие, красивые глаза, я отвечаю не только на вопрос, но и на поцелуй:

— Да!

Мэтью приходит поздним вечером. Я жду его. И когда на лужайке перед нашим коттеджем появляется высокая и стройная фигура парня — открываю окно. Сегодня это единственная дверь дня нас, и я уверена, что он справится.

А еще уверена, что офицер Уилсон не включил сигнализацию, неожиданно предупредив об этом за ужином. Чтобы не напугать малыша Лео, если к нам в дом этой ночью вздумает пробраться соседский кот.

Соседский — ну да, как же.

Еще никогда я так тщательно не следила за своими движениями за столом и не прятала глаза от родителей, боясь себя выдать. И еще никогда Кейт так захватывающе не рассказывала историю о том, как провалила сцену признания в любви в спектакле школьного театра, когда ей было одиннадцать. Как раз на Рождество.

Мэтью проникает в мою комнату одновременно холодный с мороза и горячий. И наши губы тут же встречаются.

Мы целуемся неразрывно и долго, едва он закрывает окно и сбрасывает куртку. Руки касаются друг друга жадно и так хочется дотронуться до тела. Ощутить и почувствовать. Поверить, что он здесь, что мы снова вместе. Сейчас это не просто желание — это острая необходимость, и мы почти не говорим, отдаваясь на волю ощущениям и встрече. Живущему в нас голоду и той особой близости, когда хочется прижимать, гладить, любить и верить.

Верить, что теперь все обязательно будет хорошо!

Наверное, я произношу это вслух, потому что Мэтью вдруг отрывает губы от моей щеки, поднимает голову и смотрит в глаза. Прижимает к себе за плечи, положив ладонь на мой затылок.