Кремль 2222. Планерная - Константин Кривчиков

Что вообще могут предпринять шамы? Могут ли как-то воздействовать на Зубача, чтобы он превратился в супербойца? Гермес сказал, они способны что угодно вытворять, загипнотизировать, например. Вот загипнотизируют Зубача, и тот перестанет чувствовать боль. Или почувствует себя жуком-медведем, а то и удильщиком. Как такого бойца остановить?

Не об этом ли думала Марфа, когда передавала допинг? Марфа – она умная, все предусмотрит. И в последней схватке с Грыжем лишь ее снадобье спасло его от гибели. Хм… Интересно, сколько еще ждать схватки? Тележку уже выкатывают…

Симпатичная молодая маркитантка зашла в отгороженную «ложу» и остановилась, вопросительно глядя на Гермеса. В руках она держала деревянный поднос с двумя большими кружками. Над ними еле заметно дымился парок. Люм, несмотря на то что находился от подноса дальше всех, сразу встрепенулся и повел длиннющим, как у Буратино, носом.

– Вот, господа, угощайтесь, – предложил Гермес. – Так сказать, от нашего дома – вашему дому.

– Что это? – с кислой физиономией поинтересовался Руго. Но все три его глаза оживленно блеснули.

– Деликатесный напиток! Специально для дорогих гостей. Свежайшая кровь – можно сказать, только что из вены.

– Э-э-э… – «Трехглазый», не договорив, показал пальчиком на арену.

– Да, оттуда, – подтвердил старшина. – Угощайтесь. Я знаю, что у вас это любимое лакомство. А потом посмотрим схватку Спартака и Зубача.

Гермес кивнул, и маркитантка приблизилась к шамам, держа в руках поднос. Руго сидел, не шевелясь. Зато Люм жадно обхватил кружку обеими руками и приблизил к своему сморщенному личику. Однако пить сразу не стал.

Сначала поводил носом над «напитком», даже слегка обмакнул крючковатый кончик. Чихнул. Затем быстро, словно кошка, лизнул узеньким язычком. И только потом сделал несколько глотков.

Руго молча наблюдал, внешне никак не выдавая своей вовлеченности в процесс. На самом деле он в этот момент тестировал «напиток» вместе с Люмом, получая информацию из его сознания. Мало ли чего…

Маркитантам Руго никогда не доверял и доверять не собирался. Отравить, конечно, не отравят – кишка тонка. Но сыпануть какой-нибудь гадости, вроде порошка сушеного мухомора, могут. А от него такие глюки, что потом не разберешься, кто виноват.

В клане из поколения в поколение передавалось предание о том, как некий старший шам, однажды накурившись гашиша, до основания разрушил Помпею. Город такой некогда был, если кто не знает, вроде Москвы. Может, и саму Москву какой-нибудь обдолбанный шам нечаянно разрушил? Опасная вещь эти галлюциногены…

Вождь знал, о чем рассуждал. Одноглазые младшие шамы иногда баловались дурью, чтобы скрасить унылую и голодную жизнь. Руго, разумеется, такое непотребство пресекал в меру своих сил. Но разве за всем уследишь?

А на двуглазого Люма надежда плохая – разгильдяй и лоботряс. Вон как в кружку с кровью вцепился, хотя никто ему отмашки не давал. Пришлось слегка ментально тормознуть, чтобы сразу все не вылакал.

На лице Люма расплылась блаженная улыбка. Даже морщины разгладились, как будто кто-то изнутри надул кожу. «Двуглазый» сделал еще один глоток. И еще…

«Крепкая штука, – послал телепатическое сообщение вождю. – Сразу забирает. Но посторонних примесей не чувствую. Разве что соль и перец».

– Пожалуй, я тоже попробую, – с показной неохотой пробормотал Руго.

– Да уж попробуй, – сказал Гермес. – Пока совсем не остыло.

Вождь шамов взял кружку и, набрав в рот крови, несколько секунд держал ее там – дегустировал, видимо. Проглотив, еще несколько секунд сидел без движения, оценивая реакцию организма. Даже веки опустил.

– Ну как? – не удержавшись, спросил старшина.

– Недурно. Действительно эксклюзив, – блеснул начитанностью Руго. Щеки у него порозовели, как у поросенка. – Качественный напиток.

Гермес не знал значения слова «эксклюзив», потому что в отличие от трехглазого шама не просиживал часами в космическом эфире. Но зато был торгашом до мозга костей. Поэтому вкрадчиво произнес:

– Мы можем наладить поставки. Естественно, на взаимовыгодных условиях. Продукт натуральный, такой еще поискать надо.

– Надо подумать, – меланхолично ответил Руго, перед тем как повторно приложиться к кружке. – Обсудим на досуге… Да, забористая штука.

– Вы допивайте, вам еще нальют.

Гермес одобрительно кивнул и сделал жест маркитантке с подносом – мол, сейчас повторишь. А про себя подумал: «Пусть упыри как следует теплой кровушки накатят с витаминной добавкой от Марфы. Глядишь, и закосеют немного. Экран экраном, а подстраховаться не мешает».

…Тим вышел на арену под рев зрителей, который удивил даже его самого. На самом деле ларчик открывался просто. После эпической битвы с дампом-полукровкой Грыжем, в которой тот проявил себя, как настоящий монстр, а Тим – как супербоец, слава о непобедимом гладиаторе Спартаке разнеслась по всей округе. Поэтому поединок с отмороженным вормом Зубачем собрал, как выразился Гермес, полный аншлаг. И сейчас публика, разгоряченная сценой казни, вовсю жаждала крови. Новой крови! Как можно больше крови!!

Главным творцом удовольствия, по мнению публики, просто обязан был стать знаменитый Спартак. Так считали даже зрители-мутанты, ненавидевшие Тима уже за одно только то, что он уродился хомо.

Рассуждали они примерно так. Да, уродился. Зато здорово дерется. У Зубача, конечно, шансов немного. И ставки принимаются один к четырем. Но уж если Зубач сумеет порвать Спартака, то получится настоящее мочилово. А тот, кто рискнет поставить против Спартака, враз разбогатеет. Разве не адреналин?

А если не рисковать и скромненько поставить на Спартака, то удовольствие тоже обеспечено. В этом случае можно сразу расслабиться и наблюдать, как Спартак разделает на куски безродного ворма. А потом получаешь в тотализаторе заслуженный выигрыш и оттягиваешься на все свои монеты. Ведь живем-то один раз и один день – от рассвета до заката.

Так что уррра Спарррртаку! Урра, уррра, урррра! И, давай, Игнат, начинай скорее мочилово. А то уже невтерпеж, аж клыки чешутся.

Тиму весь этот ажиотаж был малоинтересен. Сам он никогда бы не стал заниматься подобной фигней – сидеть на трибуне и смотреть, как бойцы мутузят друг друга, да еще деньги за это платить. Но вопли и крики, что ни говори, бодрили. Протрусив в свой угол, Тим сделал несколько разминочных упражнений, осмотрел на всякий случай клинок меча и, вспомнив, вытащил из кармана «конфету».

Разворачивая бумажку, Тим думал, что увидит нечто вроде леденца, которым его несколько дней назад угощал Хряп. Но тот леденец был гладким и коричневого цвета. А вот допинг, переданный Марфой, оказался желтоватым и липким на ощупь.

Это, впрочем, Тима не удивило. Все снадобья Марфы были липкими, потому что она добавляла туда какую-то смолу, и противными на вкус. Ну, на то они и снадобья.