Война 2020. На западном направлении - Владислав Морозов

Комбриг прибыл в сопровождении командира нашего 101-го батальона подполковника Шиповатова и нескольких «зеленых человечков» – автоматчиков охраны. Интересно знать, чего это его лично сюда принесло? Мог бы и дистанционно со мной связаться, благо нынешняя техника это позволяет. Или он, как некоторые командиры из прошлого века, с техникой не особо дружит? Нет, похоже, нам предстояло нечто важное, раз уж комбриг явился собственной персоной, рискуя своим появлением демаскировать нас – недремлющие сателлиты на земной орбите все так же болтаются в черной пустоте и пялятся на бедную планету бесстыжими зрачками своих объективов, причем это не только наши сателлиты.

Едва увидев выбирающегося из новенького броневика генерала, я тут же вызвал весь наличный комсостав на построение. Вызывал, заметьте, одним ставшим уже привычным движением пальца на планшетнике. Как все, однако, упростилось, просто техника на грани фантастики. Как тут не вспомнить свое лейтенантство в 58-й армии, когда, кажется, еще совсем недавно, наш доблестный комбат, капитан Баяндулов, высунувшись по пояс из люка обшарпанного штабного БТР-70 (ну не было у него ни штатного командирского танка с второй рацией, ни БМП-1К, у нас тогда вообще ни хера не было, даже солярки и патронов, спасибо хоть БТР с исправной радиостанцией нашелся), почесывая волосатую грудь под несвежим тельником, орал во всю мощь легких:

– Кома-андиры рот и взва-адов, сука-бля-на-фиг, ка-а мне!!!

Нет, кое-что действительно очень сильно изменилось…

Сам я, вскинув руку к козырьку камуфляжного кепаря и стараясь изображать строевой шаг, двинулся навстречу Тугаринцеву.

– Здоров, майор, – небрежно поздоровался генерал, наблюдая, как позади меня строится в шеренгу оторванный от ужина командный состав и добавил:

– Вольно!

Я опустил руку, а комбриг скользнул критическим командирским взглядом по моим офицерам. Похоже, раз никаких замечаний у него не возникло, он остался вполне доволен. Правда, даже в полутьме летней ночи я обратил внимание, как наметанный глаз Тугаринцева невольно задержался на стоявших на левом фланге наших начальнице связи Анастасии Усыпенко и командирше РЭБовцев лейтенанте Юльке Маловой. Шиповатов с явным интересом смотрел в ту же сторону. Ну, это в общем понятно и правильно, девчонки они более чем симпатичные, что тут скажешь – такую красоту даже в темноте не утаишь. Лично мне эти две офицерши и отношения между ними (то лучшие подруги, то вдруг собачатся между собой по каким-то мелочам, особенно когда речь о службе, при том что Усыпенко старше по званию) живо напоминали пару главных героинь из уже довольно старого импортного сериала «Следствие по Телу». Это ощущение усиливалось некоторым внешним сходством. Усыпенко – высокая фигуристая крашеная блондинка, а Малова, хотя более чем пригожа лицом и обладает длинными рыжими волосами и приятными для глаз стороннего наблюдателя формами в нужных местах, ростом очень невелика и имеет привычку надевать при любом удобном случае высокие каблуки. А если прибавить сюда вредный характер Маловой, получаются ну вылитые Джерри Райен и Дана Делейни, только версия 2+ – отечественного образца, да вдобавок молодые и свежие.

– Товарищи офицеры и сержанты, – изрек генерал, оторвав свой взор от женского пола и не тратя времени на ненужные приветствия (как я уже успел заметить, он вообще не любил пустые формальности). – Получена оперативная информация, что сегодня на рассвете эти затронутые сексом некрасивые люди, то есть Войско Польское, силами минимум одной дивизии перейдут российско-польскую границу в Калининградской области и начнут наступление в трех направлениях: на Калининград, Гвардейск и Черняховск. Наша разведка сообщает, что здесь, то есть прямо на вас, паны пшеки, вероятно, двинут свою самую современную технику.

Я отметил про себя, что Тугаринцев тонко ввернул в свою речь «политкорректное определение» – на язык нормального человека «затронутые сексом некрасивые люди» переводится примерно как «уроды гребаные». Комбриг иногда любил пошутить подобным образом.

– Можно сразу вопрос, товарищ генерал-майор? – уточнил я, пока мои взводные и командиры машин переваривали услышанное.

– Можно, майор, сейчас вам все можно!

– Какими именно силами противник намерен наступать и в каком количестве, известно, товарищ генерал-майор?

– Известно. На вашем направлении будет действовать около сотни польских танков, в том числе один батальон, то есть до полусотни «Леопардов-2А4», а возможно, и «Леопардов 2А5». Это лучшее, что есть у пшеков, они перебросили их аж из-под Варшавы, из 1-й бронетанковой бригады, которая у них всегда на парадах и показных учениях светится. Остальное – наши старые знакомые из 16-й механизированной дивизии на «Тварды» и Т-72М. Ну а с ними пойдет пара батальонов мотопехоты, а это еще около сотни единиц разной легкой брони. Не страшно, танкисты?

– Никак нет, товарищ генерал-майор! – ответил недлинный строй офицеров и сержантов за моей спиной практически в один голос. Я на это только улыбнулся.

– В общем, майор, считайте, что здесь сегодня будут ваши Курск и Бородино, так сказать, в одном флаконе. Новую технику надо испытать в настоящем деле и именно на вашем направлении, в бой, как я уже сказал, пойдет лучшее, что есть у североатлантического, мать его, блока. Так что не подкачайте!

– Так точно! – ответил я за всех. При этом у меня в голове возникла ехидная мысль – у деда была медаль «За взятие Кенигсберга», а нам потом, если все кончится хорошо, выдадут медали за оборону того же самого, но переименованного населенного пункта? Чудны дела твои, господи.

– С вами будет взаимодействовать экспериментальное противотанковое подразделение с секретной матчастью, – закончил свое выступление комбриг. – Его командир прибудет через полчаса, договоритесь о взаимодействии. Удачи вам, танкисты! Все свободны, майор Романов, останьтесь!

Глядя, как мои пацаны расходятся, Тугаринцев нежно, но цепко взял меня под локоток и повел по направлению к своему «Тигру».

– Хотя у нас тут развернута сильная авиационная группировка, – продолжал генерал-майор, слегка понизив голос, – действия авиации в полном объеме диспозицией пока не предусмотрены.

– Это почему? – поинтересовался я.

– Потому, майор, что, когда вы тут сильно обидите наземные войска пшеков и они обломают зубы о вас, их командиры нажалуются в свои вышестоящие штабы. Сделают они это далеко не сразу, поскольку у них сейчас километров на полсотни от нашей границы, до самых Ольштына и Белостока, никакой связи нет, а Интернет вообще упал. Но потом они явно поднимут в воздух все, что летает, куда же они денутся, тем более что им прикажут те, кто все это безобразие оплачивает. Они прыгнут, как та дворняга на забор, и вот тут наша наземная ПВО разом устроит им ад и жопу. Это будет второй акт нашей пьесы, и лучше, чтобы во время него в небе были только чужие. Так что на авиаподдержку поначалу не сильно рассчитывай. Но при этом имей в виду, майор, что вся наличная артиллерия, включая ракетчиков, сейчас будет работать на вас. Как говорится, пожалуйста, любая ваша прихоть по первому же требованию, любое количество снарядов туда, куда укажете. К тому же позади вас на всякий случай развернут еще один танковый батальон и противотанкисты.