Просветительские идеи и революционный процесс в Северной Америке - Мария Филимонова

Наконец, обращает на себя внимание относительно частое упоминание в ранних конституциях «фундаментальных принципов» (fundamental principles). Декларация прав Северной Каролины провозглашала, «что частое возвращение к фундаментальным принципам абсолютно необходимо для сохранения благ свободы» (ст. XXI). Сходные формулировки внесли в свои декларации прав Пенсильвания (ст. XIV), Вермонт (ст. XVI), Массачусетс (ст. XVIII). Видимо, важность, которую придавали фундаментальным принципам, связана с просвещенческим пониманием революции как обновления. Именно так — как возвращение конституции к изначальным принципам — интерпретировал Славную революцию Болингброк[720]. Анонимный памфлет из Южной Каролины подсказывает еще одну возможную интерпретацию «фундаментальных принципов». «Основы конституции (the fundamentals of a constitution), выведенные и однажды установленные из естественного права и местных условий, должны быть, подобно законам мидян и персов, неизменными», — рассуждал автор[721].

Итак, провозглашение независимости представило американцам возможность перезаключить общественный договор, воплотив абстракцию европейских просветителей в конкретных конституционных документах. Первые конституции штатов несли в себе утопический заряд, они должны были создать в США идеальную республику добродетели и свободы.

Конкретные представления о том, как должна выглядеть идеальная республика, были заимствованы главным образом у Локка и Руссо; их влияние в начале революции весьма велико. При этом, вопреки упрощенному толкованию, заимствование радикальных положений Руссо не обязательно означало, что радикальной являлась и конституция, в которой они содержались. Так, конституция Пенсильвании, считающаяся наиболее демократической, и консервативная конституция Массачусетса равно включали в свой текст руссоистские клаузулы, предусматривавшие народный контроль за законодательством. В меньшей степени прослеживается в ранних конституциях влияние Монтескье, Беккариа, Вольтера. Во многих случаях видно стремление законодателей взять лучшее из разных направлений европейской просвещенческой мысли: народный суверенитет у Руссо, разделение властей у Локка, веротерпимость у Вольтера, принципы уголовного законодательства у Беккариа и т. д.

На федеральном уровне, в отличие от уровня штатов, конституционное строительство не было столь успешным. Первая конституция США — «Статьи Конфедерации», ратифицированные в 1781 г., — создавала довольно рыхлое объединение, сплоченное главным образом общей опасностью во время Войны за независимость. Еще во время войны сложилась политическая группировка националистов, ставивших своей целью укрепление центральной власти. Именно она стала основой партии федералистов — создателей и защитников Конституции 1787 г. Наиболее полным и авторитетным выражением федералистских идей и концепций стала серия памфлетов «Федералист», написанная в 1787–1788 гг. А. Гамильтоном, Дж. Мэдисоном и Дж. Джеем. В то же время, исследуя конституционализм, как его понимали «отцы-основатели» США, нельзя игнорировать огромный массив текстов разного происхождения, созданных во время ратификационной кампании 1787–1788 гг., — памфлетов, газетных статей, частных писем, дебатов ратификационных конвентов.

21 февраля 1787 г. Континентальный конгресс принял судьбоносное решение. Во второй понедельник мая в Филадельфии должны были собраться делегаты, «с единственной и явно выраженной целью пересмотреть „Статьи Конфедерации“ и сообщить Конгрессу и отдельным легислатурам соответствующие поправки и решения, которые, когда на них согласится Конгресс и их одобрят штаты, приведут федеральную конституцию в соответствие с нуждами управления и сохранения Союза»[722]. Первое и наиболее важное из этих условий делегаты Филадельфийского конвента, как известно, сочли возможным проигнорировать. Вместо пересмотра «Статей Конфедерации» они создали новый конституционный документ — новый общественный договор для Америки. Первым штатом, ратифицировавшим Конституцию, стал Делавэр 7 декабря 1787 г. Конституция официально вступила в силу после ее ратификации в Нью-Гэмпшире 21 июня 1788 г. (Приложения, таблица 7).

Если ранние конституции штатов воплощали в себе просвещенческую политическую теорию, насколько это было вообще возможно, то на федеральном уровне дела обстояли иначе.

«Статьи Конфедерации» никоим образом не отвечали просвещенческим требованиям к конституции государства. Здесь, в отличие от конституций штатов, не было ни народного суверенитета, ни разделения властей, ни естественных прав человека. В отличие от конституций штатов, «Статьи Конфедерации» не осмысливались как общественный договор. Они были лишь договором между штатами. Создание новой конституции, по меркам Просвещения, было оправданным и необходимым шагом.

Пенсильванский просветитель и врач Б. Раш полагал, что революция должна начаться с установления совершенных конституций и завершиться установлением новых республиканских принципов и нравов[723]. Таково было общее для эпохи Просвещения представление об идеальной революции. Потому и Конституция 1787 г. представляла в глазах своих создателей очередной этап революции, а никак не предательство ее принципов. Те историки, которые разделяют представление о Конституции 1787 г. как о контрреволюционном документе[724], как правило, неосознанно следуют другому образу революции, основной элемент которого — разрушение Старого порядка. Такому образу, конечно, больше отвечает Декларация независимости.