Раны чести - Энтони Ричес

Он повернулся к декуриону и кивнул. Меч выскользнул из ножен, его лезвие блеснуло в свете ламп.

— А вот декурион — совсем другое дело. Он жаждет отомстить изменнику и тем, кто ему помог, и очень расстроится, если решит, что ты препятствуешь справедливости. Итак, кладовщик, твой выбор прост — скажи мне все, что знаешь, здесь и сейчас, без утайки, или тебя найдут в реке с очень большой дырой в спине. Подумай как следует…

Анний открыл рот и начал говорить.

Марк спокойно читал весь вечер, погрузившись в отчет Цезаря о покорении Галлии, написанный две сотни лет назад, пока тени не удлинились и медик не зажег светильник. Вскоре Марку пришлось слишком напрягаться, чтобы разбирать в полутьме буквы, и он свернул свиток, нырнул под одеяло и задул светильник. Когда юноша уже погружался в темные воды сновидений, ему на секунду почудилось, что кто-то нежно коснулся его лица. Слишком мягко, чтобы вернуть его к бодрствованию, но достаточно ощутимо, чтобы удержать от сна.

Еще одно прикосновение, потом он услышал мягкий, успокаивающий голос, а теплое тело скользнуло к нему под одеяло. От неожиданности он чуть вздрогнул, а ее руки принялись ласкать его спину и шею, губы нашли его ухо и мягко поцеловали, отгоняя страх. Он повернулся и встретил ее поцелуй своим, все еще ошеломленный происходящим. Потом попытался отдышаться.

— Похоже, я должен извиниться перед своим писарем.

Фелиция снова поцеловала Марка и устроилась на нем под складками жесткого одеяла…

Женщина оставила постель ранним утром, и юноша, оставшись без сил, забылся сном без сновидений. Вскоре после рассвета его разбудил медик, настойчиво тряся за плечо.

— Центурион, снаружи ждет посланец от вашей когорты. Клавдия Друзилла позволяет вам покинуть госпиталь и просила меня передать вам это…

Он многозначительно посмотрел на Марка, давая понять, что догадывается о содержании таблички. Как только он удалился, один из людей Марка вошел в дверь с тюком одежды и снаряжения, увязанных, как быстро сообразил центурион, в его плащ.

— Господин, приветствия от старшего центуриона, и он просит вас присоединиться к когорте на пути к Северной дороге. Парни на лошадках вчера обнаружили варваров, и мы движемся им навстречу…

Марк быстро оделся, засунул табличку в карман и подхватил кусок хлеба со стола. Он проследовал за солдатом по тихим коридорам госпиталя и дальше, наружу, в упорядоченную суматоху форта. Остальные солдаты нетерпеливо ждали у двери, их предводитель бодро отсалютовал Марку.

— Доброе утро, господин, рады видеть, что вам уже лучше. Надеюсь, вы в состоянии немного пробежаться. Когорта вышла быстрым шагом почти полчаса назад, вместе со Второй и Батавской.

Марк мрачно кивнул и, не обращая внимания на все еще чувствительную кожу головы, затягивал ремень нового шлема, пока тот не прижал подбородок. Тем временем его люди проверяли, хорошо ли ранцы держатся на шестах, и устраивали их на плечах вместе с копьями. Прозвучала команда, и они побежали ровной рысью. Марк, к своему облегчению, понял, что после минутного сопротивления его тело подстроилось под темп. Через пять минут они пересекли крепостной мост, и форт остался позади. Они бежали мимо рощиц и полей, поднимаясь на крутой холм к востоку от реки. Хотя дорога была прямой как стрела, Марк придерживал рукоять меча, полагая, что разведчики варваров сочтут офицера и восьмерых солдат стоящей добычей.

Через полчаса бега они все еще не видели когорту, и это подтверждало мысленные расчеты Марка. Он предположил, что им потребуется еще почти час, прежде чем они догонят тунгрийцев. Так оно и случилось. Черная змея людей показалась на горизонте, когда они уже видели перекресток Северной дороги.

Замыкающая когорту центурия уходила с перекрестка и направлялась к открытым воротам Вала, когда их догнали Марк и его восемь человек. Офицер узнал Вторую Тунгрийскую, их братское подразделение, и внезапно почувствовал укол вины. Группа, не снижая темпа, двинулась по обочине, мимо марширующих солдат, не обращая внимания на шквал свиста и оскорблений, преследующий их вдоль всей когорты. В голове колонны Марк увидел собственную когорту и припустил еще быстрее. Сзади послышался властный голос:

— Эй, там! Центурион! Минутку!

Он сделал знак своим людям присоединиться к товарищам, а потом неохотно повернулся, пятясь, чтобы не отставать от ведущего колонны. К Марку, приветственно протягивая руку, шел офицер. Марк отсалютовал, потом пожал руку и, развернувшись, пошел рядом с мужчиной.

— Квинт Декстер Басс, префект, Вторая Тунгрийская когорта. А вы, насколько я могу судить, тот самый знаменитый молодой центурион из Первой, который сжег вражеский скот?

Марк, вспомнив преторианские уроки этикета, касающиеся проявления уважения к идущему рядом сановнику, повернулся корпусом к префекту и слегка кивнул.

— Да, господин…

Он глубоко вздохнул, быстро соображая.

— …Центурион Два Клинка. Я предпочитаю сражаться двумя мечами, и это прозвище приклеилось ко мне.

— Я слышал об этом… солдатское прозвище, если не ошибаюсь. Можете ли вы поделиться со мной своим именем?

— С радостью, префект. Мое родовое имя — Корв.

— Что ж, центурион Корв, я всего лишь хочу, хоть этого и недостаточно, от всего сердца поблагодарить вас за спасение моей жены…

С минуту они шли молча, неловкую паузу заполнял шум колонны — стук подкованных сапог, позвякивание и постукивание снаряжения.

— Вашу благодарность, префект, уместнее было бы адресовать моей центурии. Тем не менее я счастлив услышать ее и рад, что мы оказались в нужном месте в нужное время.

Мужчина поджал губы. Возможно, подумал Марк, префект разрывается между необходимостью выразить свою признательность и желанием узнать, что Фелиция успела рассказать ему.

— Вы слишком скромны, юноша. Вся армия говорит о том, как ваша центурия уничтожила припасы варваров, и я сам перед вами в немалом долгу. Только боги знают, от каких унижений спасло мою жену ваше счастливое появление.

— Префект, возможно, вам известно, что два дня назад, во время ночного патруля, я получил травму головы. Ваша жена была настолько добра, что заботилась о моих ранах, прибегнув ко всем своим лекарским навыкам, и весьма способствовала моему выздоровлению. Это оплачивает все возможные долги.

Мужчина посмотрел на него.

— Такие благородные чувства свойственны скорее римлянам, чем местным офицерам. Приятно видеть молодого господина, который принял должность в подразделении ауксилиев, а не настоял на службе в легионах. Однако удивительно, что такой приверженец традиций, как старший центурион Фронтиний, принял к себе новичка. Интересно, центурион…

Марк напрягся, но удержал безмятежное выражение лица.

— …Клавдия Друзилла упоминала, что она делала в такое время по ту сторону Вала?

Волна облегчения — префект просто беспокоится о жене — затопила Марка, но следом сразу пришла другая мысль: он все еще ходит по хрупкому льду.