Не делай добра - Ирина Градова

— А что с ней?

— Джамалия даже номер телефона сменила, потому что Аюна без конца названивала и жаловалась на жизнь. Жалобы всегда сводились к деньгам. Скажите, зачем одинокой женщине, у которой уже есть машина и квартира в Улан-Удэ, много денег? Она здорова как лошадь, но без конца стонала в трубку, как ей плохо, как она нуждается. Могла бы, между прочим, и поработать, а то взяла моду — жить на содержании у сестры! Короче, Джамалия из родичей общалась только с Санжитмой. После смерти Даши они налетели как коршуны — видать, почуяли, что расклад изменился.

— Вы имеете в виду, что умер единственный наследник и им в перспективе засветило состояние сестры?

— Именно! Агван буквально набеги совершал и на квартиру Джамалии, и на салоны, требуя, чтобы она «разделила с ним бремя»!

— Еще при жизни?

— Ну да. Агван все твердил, как ей, должно быть, тяжко одной со всем управляться, и он, любящий брат, согласен взвалить на себя часть непосильного груза.

— А Джамалия что?

— У нее был Турусов, и она вовсе не желала делить с кем-то «бремя»! Да и что Агван понимает в эзотерическом бизнесе? А Олег на этом собаку съел и управлялся с салонами не хуже самой Джамалии. Агвана такое положение вещей не устраивало, и он без конца делал попытки втереться в бизнес.

— Давайте вернемся к последней воле Джамалии. Зачем она решила составить завещание, ведь она была еще не старой? Тысячи людей проходят через серьезные операции и после живут еще десятки лет!

— Думаю, дело в Даши. Видите ли, когда мы относительно здоровы, богаты и счастливы, то склонны думать, что будем жить вечно. Джамалия тоже так считала, пока ее сын был жив. Она мечтала о том, что он создаст семью, родит ей внуков и она на старости лет станет с ними нянчиться. Когда Даши умер, Джамалия поняла, что мы сами ничего не решаем и что всей нашей жизнью распоряжается судьба.

— Когда вы познакомились с этой семьей?

— Джамалия обратилась в мой наркологический диспансер за консультацией. К тому времени они уже успели помыкаться по разным реабилитационным центрам, даже за границей, но ремиссия каждый раз длилась не дольше нескольких месяцев. Потом Даши срывался.

— Что он принимал?

— Начинал с курительных смесей. Потом перешел на «колеса», а закончилось все героином — благо у Джамалии были деньги, и парень мог позволить себе приобретать «дурь».

— Неужели мать ничего не замечала?

— Поначалу нет, ведь она постоянно работала. Даши не приходилось выносить из дома вещи, так как они не нуждались, и Джамалия не отказывала единственному сыну ни в чем. Конечно, со временем все стало очевидно, и ей пришлось признать горькую истину: Даши зависим и ему требуется помощь. Только вот наркоман всегда остается наркоманом, как и алкоголик, а потому для излечения — вернее, для достижения устойчивой ремиссии — необходимо его собственное желание.

— А у Даши такое желание отсутствовало?

— Он был молод, и, несмотря на зависимость, организм справлялся с нагрузкой. Тем не менее он любил мать и не оставался равнодушным к ее слезам, соглашаясь на лечение, но в глубине души зная, что результатов оно не даст. Даши слишком любил состояние, которого достигал при помощи наркоты.

— Интересно, чего ему не хватало?

— В том-то и дело, что всего было с избытком! Детство у Даши было небогатое, ведь Джамалия только-только становилась на ноги, зато юность его прошла, как у любого представителя золотой молодежи — в клубах, барах и прочих местах скопления сверстников, у которых полные карманы денег, полученных от состоятельных родителей. Когда все желания исполняются, и наступает усталость, скука накрывает с головой, а новых ощущений хочется. Эти ощущения легко найти в наркотиках.

— Получается, вам не удалось изменить отношение Даши к жизни и «дури»?

— Он слишком поздно ко мне попал, уже закоренелым наркоманом. Если бы они обратились раньше… Джамалия кучу денег потратила на реабилитационные центры, не понимая, что они не лечат, а просто пытаются держать зависимых людей подальше от «сладкого» и ведут с ними душеспасительные беседы. Зачастую такими центрами руководят не специалисты, а бывшие наркоманы, которые отчего-то вбили себе в голову, что способны помогать другим, не имея ни соответствующей квалификации, ни необходимых ресурсов. Не спорю, все индивидуально и иногда даже такие методы приносят желаемые плоды, но, к сожалению, Даши требовалось специализированное лечение, а он потерял слишком много времени.

— Сколько раз он у вас лежал?

— Четыре.

— Но этим ведь ваше общение с Джамалией не ограничивалось?

— Вы правы. Джамалия чуть ли не на коленях умоляла меня избавить ее сына от зависимости, и я согласился.

— Ну, не за бесплатно же?

— Нет, Джамалия хорошо оплачивала мои услуги.

— А в чем они состояли?

— Я должен был стать нянькой для Даши, бежать к ним по первому зову, вытаскивать из притонов и ночных клубов, ставить капельницы — короче, поддерживать в нем жизнь любым способом. Я говорил Джамалии, что его внутренние органы разрушаются, мозг деградирует — это доказывали обследования, проведенные по моему настоянию, но что она могла сделать, ведь она мать! Мы оба всего лишь пытались продлить ему жизнь. Однажды мне даже показалось, что Даши можно помочь. Тогда, после лечения новыми медикаментами, выписанными специально для Даши из Штатов, наступила ремиссия и он практически вернулся к нормальной жизни. Но потом снова случился срыв, от которого Даши уже не оправился.

— Как он умер?

— Банально — от передозировки. До больницы его довезли, но там отказались слушать меня и стали действовать по-своему. В результате Даши скончался, не приходя в сознание. Но мне кажется, что, даже если бы тамошние медики вняли моим словам, они все равно не сумели бы ничего сделать — пришло его время. Я думал, Джамалия с ума сойдет от горя. В то время ей было плевать на бизнес, и только благодаря Олегу они остались на плаву. Кстати, это была его идея — распространить информацию о том, что Даши умер от воспаления легких.

— Чтобы не портить репутацию Джамалии?

— Конечно. Народ ведь может сказать — что это, дескать, за шаманка такая, раз не сумела собственному сыну помочь!

— Резонно. А как вышло, что вы продолжали общаться с Джамалией после гибели сына, ведь ваша работа на этом закончилась?

— Джамалия сама мне позвонила. Она просила, чтобы я достал ей какие-нибудь сильнодействующие лекарства — якобы она не может спать и все время на нервах. Я понимал, что она планирует самоубийство, и не мог взять на себя ответственность за ее смерть. Мне удалось вернуть ее к жизни только одним способом.

— Каким?

— Джамалия отнюдь не была дурой и понимала, что Даши, скорее всего, не выкарабкается. Это означало, что она, рано или поздно, потеряет сына. Мы с ней нередко говорили на эту тему, и она все чаще сетовала, что, возможно, так и не дождется внуков. Однажды ее мечта почти осуществилась, но у девушки случился выкидыш. А потом Джамалия случайно увидела по телевизору ток-шоу, где героиней была женщина, чей сын страдал от рака. Он лечился в Израиле, а там нормальной практикой является брать у таких пациентов сперму и замораживать ее на тот случай, если они впоследствии захотят иметь детей. Никто не знает, как агрессивное лечение, облучение и химиотерапия, скажется на детородной функции, поэтому такой способ сохранения генетического материала в этой стране применяется широко.