Тайна Ребекки - Салли Боумен

Однажды под утро, когда ей не удалось сомкнуть глаз всю ночь, набравшись храбрости, она поднялась по лестнице наверх и постучала в дверь квартиры 12 с. У нее не было никаких сомнений, что женщина все еще находится там, скрежет прекратился всего лишь минуты две или три назад, и никто за это время не выходил из дома. Селина собиралась потребовать объяснений, но на ее стук и просьбы открыть дверь никто не отозвался. Селина чувствовала, что женщина там, по другую сторону двери, даже слышала ее дыхание.

Месяц тому назад она настолько устала от этих звуков по ночам, что уже больше не могла их выносить. Жалобы в агентство остались без ответа, и тогда она написала записку – очень вежливую, подчеркнула Селина, – снова поднялась наверх, сунула ее под дверь и ушла на работу. А когда вернулась, то обнаружила на коврике у своей двери конверт, на нем не было ни ее фамилии, ни обратного адреса, даже номера квартиры. Внутри этого конверта лежала ее записка, порванная на мелкие кусочки.

– И вот это по-настоящему испугало меня, – сказала Селина. – Разве это нормально? С тех пор я старалась избегать ее и жду не дождусь, когда перееду отсюда в другое место. Мне страшно оставаться одной в доме с привидением или с сумасшедшей.

Я спросил Селину, удалось ли ей узнать, как зовут обитательницу квартиры, хотя бы ее имя. «Нет, агент отказывался назвать ее». Может ли она описать, как выглядела женщина на лестнице? «Почему-то более всего запомнился аромат духов, которыми пользовалась незнакомка, – свежий, тонкий запах каких-то весенних цветов. Высокая, одетая в черное… Более ничего. Ведь я видела ее какую-то долю секунды».

Я обратил внимание Селины на то, что привидение вряд ли стало бы разрывать записку на мелкие кусочки и оставлять ее на коврике перед дверью, но мне показалось, что это не убедило ее. А потом спросил, не одолжит ли она мне чистый конверт, и вышел в вестибюль. Ничто не могло заставить Селину подойти даже к лестнице, что вела наверх, она осталась у дверей своей комнаты, и я поднялся один.

Тщательно отполированные деревянные перила красивой лестницы заканчивались плавным закруглением на площадке перед массивной черной дверью. И я сразу почувствовал уже знакомый мне слабый аромат. Я вложил в конверт, который дала мне Селина, цветок азалии, найденный в библиотеке, заклеил его и надписал сверху: Теренс Грей, свой адрес и номер телефона в Керрите. Глядя на дверь, я вспомнил слова девушки: «Это началось в ту ночь, когда загорелся особняк, после похорон». Именно в тот день исчезла миссис Дэнверс.

Слабая надежда, но упускать любую возможность не стоило. Я приблизился к двери и сказал:

– Миссис Дэнверс? Вы там? Мне нужно поговорить с вами. О Ребекке…

Полная тишина. Я осторожно постучал – ответа не последовало. Я слышал, как внизу вздохнула Селина.

– Миссис Дэнверс? – повторил я, и на этот раз мне показалось, что услышал какое-то едва уловимое движение по ту сторону двери, похожее на шорох платья, заглушенное ковром. Но мне это могло и почудиться. Просунув конверт под дверь, я выждал несколько минут. Но и на это не последовало никакой реакции.

Мы с Селиной обменялись номерами телефонов, только после этого я позволил себе покинуть дом. На улице снова перешел на другую сторону и встал на тротуаре как раз напротив окон квартиры Ребекки. Солнце все еще отсвечивало от стекол и слепило мне глаза. И если бы женщина стояла у окна, я бы все равно не смог разглядеть ее, зато она могла видеть меня. Я дал ей время изучить меня как следует. И это было трудное испытание – стоять и знать, что за тобой наблюдают.

Ощущение, что за мной наблюдают, не оставляло меня потом весь день, и он прошел безрезультатно. И все мои начинания заканчивались ничем. Селина назвала мне художников, которые рассказали ей про привидение, и дала мне телефон их агента на Тайт-стрит. Агент отказался дать мне какую-либо информацию, кроме той, что их сейчас нет дома. Я потерял напрасно массу времени, опрашивая соседей по Тайт-стрит, пытаясь узнать, известно ли им что-нибудь про обитательницу квартиры 12 с, но все они поселились в этих домах недавно и понятия не имели о других жильцах. Ничем закончился и мой поход в городскую справочную службу Челси, где я надеялся получить сведения, связанные с квартирой 12 с. В списках зарегистрированных жильцов подъезда числилась только Селина…

Решив завершить на этом свои безрезультатные поиски, я перекусил в небольшом кафе сандвичами и вернулся домой. До отхода поезда оставалось немного времени, и сейчас я испытывал нетерпеливое желание как можно быстрее покинуть этот шумный, пыльный, суетный город, вдохнуть свежего морского воздуха и не спеша пройтись по неторопливому Керриту.

По дороге к дому я заехал в известный кондитерский магазин и купил сестрам Бриггс конфеты со сливочной начинкой, как и обещал, и две книги в подарок полковнику Джулиану. На стенде я заметил свою собственную книгу об Уольсингеме и о шпионаже во времена Елизаветы и, поддавшись какому-то порыву, приобрел заодно и ее – для Элли. Уж если я намереваюсь признаться, с кем они имеют дело, то это окажется весомым подкреплением, – так я решил вначале, но, расплатившись за покупку, засомневался, уместна ли она. Ведь книга, перенасыщенная бесконечными ссылками и цитатами, предназначалась исключительно для узкого круга специалистов-историков, сухое исследование вряд ли заинтересует обычного читателя. Неужели именно в таком виде я собираюсь представить ей Тома Галбрайта? Он покажется ей напыщенным и скучным, но, быть может, Элли уже составила о нем именно такое представление.

Но прежде чем начать укладывать вещи, мне необходимо было повидать Фейвела, чтобы вернуть ему кольцо Ребекки, а если удастся, задать еще пару вопросов. Улицы – благодаря тому, что установилась ясная погода, – запрудила оживленная толпа людей, охваченных весенней лихорадкой. По аллеям гуляли, взявшись за руки, парни и девушки, мужчины и женщины; няни толкали перед собой коляски. Воздух был напоен предвосхищением чего-то необыкновенного, как бывает в теплый весенний день. Этим ожиданием веяло и от пестрых женских нарядов, от нежной зелени деревьев и радостных гудков автомобилей.

Но я чувствовал себя одиноким, словно невидимая оболочка мешала мне разделить со всеми общее ощущение подъема. И эта оболочка образовалась из-за того, что я слишком погрузился в прошлое, слишком много времени провел в библиотеках, архивах, рылся в пыльных бумагах. Я верил только документам. Типичная архивная крыса, которая вздрагивает, оказавшись в гуще жизни.

Пытаясь избавиться от этого настроения, я добрался до конторы Фейвела, но она, к моему удивлению, оказалась закрытой. И на звонок колокольчика никто не вышел. Я отметил, что один из автомобилей – «Бентли», выставленный на продажу, исчез. Видимо, Фейвел поехал с покупателем, чтобы показать машину в действии.

Подождав еще минут пятнадцать в надежде, что он вернется, я ушел. «Позвоню ему из Керрита, – решил я, – а до того времени кольцо Ребекки побудет у меня». И по дороге к Риджент-парку я, сунув руку в карман, машинально водил пальцем по его поверхности.

Времени осталось как раз на то, чтобы написать несколько писем и позвонить по телефону. Я опять обратился к Фрэнку Кроули, хотя не сомневался, что и на это – третье по счету – письмо получу вежливый отказ. Позвонил Саймону Лангу и попросил его кое-что уточнить для меня в Соммерсет-хаузе.