На Грани. Книга 2 - Литта Лински

— Валтор? — неуверенно позвала она, поражаясь неестественности звучания собственного голоса.

Никто, конечно, не отозвался. Ясно же, что просто уйти король не мог. По собственной воле он бы ни за что ее не оставил, даже если бы хотел. Он же хранитель. Значит, с ним что-то случилось, пока она спала. Неужели этой проклятой тропой действительно можно пройти только в одиночку?! Она ни за что не сможет! Умрет от ужаса прямо сейчас, и уж поскорее бы, потому что выносить эту пытку пронизывающим страхом просто нет сил.

Чуть позже Тэсс поняла, что темнота далеко не самое страшное. То есть сама по себе она не страшна, а вот проступающие сквозь нее силуэты… Это были прозрачные и почти невидимые, но в то же время каким-то непостижимым образом зримые существа. Очертания их тел казались неопределенными и постоянно менялись, в отличие от лиц. Что это были за лица! Однозначно человеческие, но ужаснее любого чудовища, какое только может создать воображение. Лица отличались друг от друга чертами, но на всех застыло одинаковое выражение — даже не злобы, а какой-то жуткой веселой жестокости. Откуда-то Тэсса знала, что перед ней те самые Безумные ветра — хозяева здешних мест. Высшее наслаждение и смысл бытия этих существ — упиваться муками своих жертв, одной из которых ей довелось оказаться.

Создания кружили вокруг девушки, постепенно приближаясь. Вот одно, затем другое коснулись ее холодными, скользкими, мертвыми телами. От каждого прикосновения Тэсс передергивало. Она не чувствовала боли, но ужас оказался куда более сильной пыткой. Лотэсса закричала, словно воплями можно было разогнать кошмарных голодных существ, сжимавших вокруг нее кольцо. Кроме того, звуки собственного голоса казались последними осколками реальности посреди злого безумного морока.

А потом пришла боль, резкая, жгучая, но какая-то… правильная. Как ни странно, боль принесла облегчение. Откуда-то девушка точно знала, что не холодные жестокие твари сделали ей больно. Внезапно тьма приобрела красный оттенок, и ветра дернулись врассыпную.

— Лотэсса! Тэсс! — послышался знакомый голос. — Да очнись же, во имя всех Странников и богинь!

Девушка ощутила, что ее трясут, причем довольно грубо, и с трудом разлепила веки, подивившись тому, что глаза, все это время отлично видевшие в темноте, оказались закрытыми. Тьма отступила, уступив место сумеркам, которые теперь казались почти дружелюбными. Первым, что она разглядела, было искаженное тревогой лицо Валтора. Как только Тэсса открыла глаза, король порывисто прижал ее к груди — так сильно, что она даже пискнуть не могла в знак протеста, да и не хотела, если честно. Как он здесь оказался? Что вообще произошло? Значит, это лишь наваждения? Все исчезло, кроме боли, которая, кстати, была вполне реальной и ощутимой. Зато теперь Тэсс четко осознавала, где находится источник боли. Она с недоумением воззрилась на правую руку и сочившийся кровью свежий порез.

— Что это? — рана не особо беспокоила девушку на фоне всего случившегося, но все же хотелось узнать, откуда она взялась.

— Простите, — Дайриец вздохнул. — Я просто не видел иного выхода. Вы так метались и кричали во сне, а разбудить вас не получалось, что бы я ни пробовал. Боль показалась мне последним средством, способным вернуть вас к реальности. И, как выяснилось, я оказался прав.

— Это не боль, а кровь, — словно в тумане произнесла Лотэсса. — Они боятся крови, — она отчего-то была уверена в том, что говорила.

— Кто «они»? — спросил король, с тревогой глядя на невесту.

— Безумные ветра, — ответила Тэсс, словно сообщала нечто само собой разумеющееся. — Не смотрите на меня так, в отличие от них, я не безумна. Просто знаю, что видела хозяев этого места, знаю, чем они занимаются, и знаю теперь, что им не по вкусу. Не спрашивайте, откуда, знаю и все.

— Не буду спрашивать. Тем более, я тоже откуда-то именно знал, что должен порезать вам руку, хотя, по идее, боль можно причинить и другими способами. Хотя в моем случае знание, должно быть, объясняется тем, что я хранитель и, следовательно, наделен даром принимать правильные решения.

— В любом случае, ясно одно, — вздохнула Тэсса. — Глаза в этом месте закрывать не стоит.

Лан, уставший от бесконечных столкновений матери со слугами, постоянно что-то путавшими и делавшими не так, чрезвычайно обрадовался, когда ему доложили о приходе Альвы. С девушкой можно будет запереться в кабинете и хоть на время отвлечься от сборов, которые вызывали в нем отвращение, переходящее в ненависть. Хорошо хоть матушка взяла на себя большую часть хлопот, связанных с длительным отъездом из Вельтаны. И еще хорошо, что хозяйке Таскиллона взялась помогать дэна Тийла — Альвина тетка. Вот уже два дня как Тийла Ормонд, а также Ларни Боглан с матерью перебрались из Нианона к Таскиллам, и женщины сразу принялись активно помогать эне Алдоре, облегчая тяготы переезда.

Альва выглядела более бледной и усталой, чем обычно. Она рассказала Лану, что сбежавшие из тюрьмы негодяи, обосновавшиеся в Ночной части, теперь захватили там полную власть, что не сулит ничего хорошего.

— Дэн Итон выставил заградительный отряд на границе между Ночной и Кузнечной, — продолжала девушка, устраиваясь в одном из кресел. — Эн Элвир собирался усилить его гвардейцами. Конечно, даже при таком раскладе ни в чем нельзя быть уверенными. Эти одержимые, они же не люди, а просто чудовища…

Альва оборвала фразу на полуслове, потому что в кабинет вошла эна Алдора. Лан отметил, что мать выглядела не менее измученной, чем гостья.

— Матушка, — осторожно обратился к ней он. — Нужно ли нам с такой серьезностью подходить к сборам? Мне кажется, вовсе не обязательно тащить за собой в Лиртию половину имущества Таскиллона.

— Сын мой, — отвечала женщина своим обычным строгим тоном. — Допускаю, что я не права, но разве можем мы оставить фамильные ценности и реликвии рода Таскиллов на разграбление разгулявшейся черни? Ведь до этого вполне может дойти, не так ли, дэнья Альва?

Девушка замялась, не зная, что лучше: поддержать хозяйку замка в ее предусмотрительности или обнадежить и успокоить.

— Не исключено, — вздохнула она. Несмотря на короткое знакомство, Лан успел заметить, что чаще всего девушка предпочитает говорить правду. Придворной дамы из нее бы не вышло, зато матушка была от Альвы просто в восторге, то есть высказывала одобрение менее сдержанное, чем обычно.

— Я рассудила так же, — кивнула хозяйка. — Если солдатам и страже удастся подавить мятеж, мы возблагодарим за это богинь. Но в противном случае не хотелось бы, чтобы презренное отребье дорвалось до книг, картин, статуй, драгоценностей, а главное, до оружия, принадлежавшего мужчинам нашего рода. Конечно, когда хочешь увезти из замка так много, сборы превращаются в сущее наказание и отнимают слишком много времени и сил. Или мне не стоит заниматься этим, Лан? — она выжидающе посмотрела на сына.

— Думаю, вы правы, матушка, — со вздохом признал он. — Остается лишь воздать должное вашей предусмотрительности и посочувствовать вам с дэной Тийлой.