Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников - Владимир Динец

Лететь за границу из маленького ноксвиллского аэропорта всегда было слишком дорого. На этот раз самым дешевым способом оказалось взять напрокат машину, доехать до Вашингтона и оттуда лететь в Аддис-Абебу. Во время долгого перелета я старался отвлечься от грустных мыслей, работая над путеводителем. К тому времени мы уже придумали для него название: “Дикая Африка. Путеводитель натуралиста”. Я знал, что глава про Эфиопию будет особенно интересной.

Эфиопия – самая необычная из африканских стран. Ее жители чернокожие, но, за исключением некоторых пограничных племен, черты лица у них скорее европейские, чем африканские. Основные языки относятся к афразийской семье, которая включает также арабский, иврит и языки Древнего Египта и Вавилона. Население центральных нагорий приняло христианство еще в IV веке; это единственные древние христиане в Африке, не считая египетских коптов.

Но по-настоящему уникальна Эфиопия тем, что из всех африканских стран только она никогда не была колонией. В 1936 году, несмотря на два унизительных поражения от эфиопов, фашистская Италия сумела оккупировать ее на несколько лет, но единственным долговременным эффектом оккупации стало распространение пиццы, по сей день популярной в городах. В северной части Эфиопии итальянское владычество продолжалось намного дольше, и возникшие культурные различия оказались такими серьезными, что позже север отделился и теперь является независимой страной под названием Эритрея.

Еще до начала колониальной эпохи и трансатлантической работорговли Африка пережила намного худшее вторжение. Армии мусульман завоевали весь север континента (проникнуть южнее им помешала муха цеце, заражавшая лошадей смертельной болезнью нагана). Арабские работорговцы проложили торговые пути по всему востоку и центру Африки. Эфиопия была первой страной, попавшей под удар, но христиане центрального нагорья почти тысячу лет отбивали непрерывные мусульманские атаки.

Казалось бы, отсутствие колониального прошлого не так уж важно. В Африке полно глухих уголков, где не ступала нога ни арабских, ни европейских завоевателей. Местные культуры часто кажутся на удивление хорошо сохранившимися. Но все же Эфиопия непохожа на остальные страны континента. Разница чувствуется во всем: в необычном меню придорожных ресторанов, в языке межэтнического общения (здесь это амхарский, а не арабский, английский, французский или португальский), а больше всего – в глазах людей. Они вас не боятся. Они могут быть дружелюбными или нет, могут клянчить у вас деньги, предлагать бесплатно еду и кров, драть с вас втридорога за номер в отеле, потому что вы иностранец, и даже швырять камни в ветровое стекло вашей машины, но они не считают вас принципиально иным. Стена между черными и белыми, которую порой так трудно пробить в других странах, в Эфиопии не существует.

Именно поэтому многим приезжим здесь так трудно. Мы можем сколько угодно жаловаться на ужасы глобализации и потерю местного колорита, но на самом деле большинству людей по-настоящему чужая культура кажется непонятной и страшной. Мы хотим видеть ее яркой, но прирученной и адаптированной.

Эфиопская глубинка грязна, жестока, нередко опасна, но всегда захватывающе интересна. Других таких мест на свете уже не осталось. Тибет, Афганистан, Новая Гвинея, Конго, Амазонка были такими еще совсем недавно, но уже “цивилизованы”. Эфиопию их участь тоже не минует, но пока что она остается вашим последним шансом попробовать путешествовать так, как это делалось раньше, когда наша планета оставалась дикой и враждебной, когда исследователи отправлялись в дальние края, ожидая встретить что-то абсолютно неизвестное и непредсказуемое. Смогли бы вы выйти из гавани, как они, зная, что все будет по-настоящему – камни, стрелы, болезни, неизбежная потеря здоровья, риск для жизни… и открытия?

В Аддис-Абебе очень приятный климат: почти не бывает слишком жарко или слишком холодно. В немногочисленных парках полно интересных птиц, от нектарниц до ибисов, – наверное, потому, что горожане почти не держат кошек. Я остановился в самом старом отеле страны, с настоящей сантехникой XIX века, и бегал по городу, пытаясь собрать все необходимые разрешения, взять напрокат машину и заглянуть во все музеи и соборы.

Самым сложным было найти машину В Эфиопии стопроцентный налог на импорт, а выезжать за пределы столицы иностранцам разрешается только на внедорожнике с шофером. Поэтому прокат очень дорогой даже по африканским стандартам.

После утомительных дней я проводил вечера в интернет-кафе, пытаясь прочитать свою электронную почту. Правительство коммунистов в Эфиопии свергли семнадцатью годами раньше, но телекоммуникации в основном остались государственной монополией, поэтому на загрузку одной страницы текста уходил примерно час. Приходилось ждать: это был мой последний шанс пообщаться с Настей перед отъездом в глубь страны, где все еще хуже.

В городе полно замечательного искусства – музыки, архитектуры, старинной живописи. В церковных фресках особенно часто повторяются два сюжета. Первый – изображение царя Соломона и царицы Савской, ласкающих друг друга на супружеском ложе. Эфиопская императорская династия утверждала, что происходит от их мифического союза, хотя наследования по крови там вообще практически не было и трон много раз захватывали узурпаторы. Второй сюжет – выступление последнего императора Хайле Селассие в Лиге Наций. Он произнес там страстную речь, прося защитить страну от итальянского вторжения. Лига Наций в ответ ввела эмбарго на поставки оружия воюющим сторонам, хотя отлично знала, что этим обрекает Эфиопию на поражение, потому что у Италии была своя военная промышленность. Речь императора, однако, имела неожиданные последствия. Она произвела такое впечатление по всему миру, что на далекой Ямайке зародилась новая религия – растафарианство, основанное на вере, что Хайле Селассие является реинкарнацией Христа.

Как только мне удалось достать машину по цене, которая не обрекала меня на голодовку, я попросил водителя отвезти меня на крайний юго-запад страны, где плохо размеченные и до сих пор спорные границы с Кенией и Суданом встречаются в соляной пустыне у озера Туркана, самого северного из великих озер Африки.

Миллионы лет назад африканский континент начал распадаться на части. Глубокие трещины (геологи называют и 'к рифтами) поползли от Сирии на севере до Мозамбика на юге. Самые глубокие из этих разломов – Красное море и Аденский залив, отделяющие Африку от Аравии. Другие трещины заполнены большими озерами, от Тивериадского озера (оно же Кинерет) и Мертвого моря до Танганьики и Ньясы. Разломы продолжают расти и обрамлены вулканами и горячими источниками. Все вместе они называются Рифтовой долиной, хотя на самом деле это целая система долин, иногда параллельных друг другу или образующих развилки. Многие из красивейших мест Африки – кратер Нгоронгоро, вулканы Вирунга и Ол’Доньо-Ленгаи, водопады Мерчисона, горы Рувензори – расположены вдоль рифтов.