Щит побережья. Блуждающий огонь - Елизавета Дворецкая

– Я готов отправиться хоть завтра, – ответил Брендольв. В этих словах он усмотрел прощение и воспрянул духом. Приятно, когда тебе верят в таком важном деле и надеются на тебя, как на мужчину. – Но я слышал, что у вас не все благополучно…

– Ты говоришь о щите Вальгарда? Да, эта новость не из приятных! – Хёвдинг нахмурился. – Но все же, ты знаешь, я думаю, что мы и с простыми щитами покажем себя не худшим образом.

– Но этот щит мог бы сберечь людей от ран и смерти. И… может быть, я знаю, как его вернуть.

По гриднице пробежал ропот. Толпа домочадцев, сбежавшихся послушать, что в этот тревожный день скажет Брендольв, сомкнулась вокруг него плотнее. Из сеней пролез Вальгард с воинственно-настороженным лицом, и женщины проворно отскакивали в сторону, давая ему дорогу. У Брендольва задрожало что-то внутри: берсерк показался великаном, способным мгновенно растоптать. Но он продолжал, краснея и с усилием выталкивая из себя ложь, каждое мгновение ожидая, что все вокруг поймут правду:

– К нам пришел один человек из родичей старой Трюмпы… Не знаю, кем ей приходится этот чумазый тролль… Он сказал, что знает, куда старуха задевала щит Вальгарда. Это она его украла, потому что зла на него еще с зимы, когда он послал на нее духов. Этот тролль хочет получить застежку… которая с вороном.

– Ну, где мой щит? – рявкнул Вальгард.

Атла положила руку ему на грудь, не сводя глаз с гостя. Она чувствовала, что Брендольв врет, но хотела дослушать до конца. А Брендольв нашел взглядом Хельгу у двери девичьей, но тут же отвел глаза.

– Значит, правильно мы решили, что Трюмпа украла застежку! – загомонили женщины. – А теперь ей подавай вторую! Не много ли будет старой ведьме?

– Мешок ей на голову, да в море![17]– требовали мужчины. – И всем ее отродьям тоже! Довольно они нам вредили! Хёвдинг! Сколько можно терпеть этих колдунов! Они пакостят уже в нашем доме! Что же будет дальше?

– Они, из Лаберга, напрасно водят дружбу с колдунами! – кричала Троа, не смущаясь присутствием Брендольва. – Понятно, что колдун явился к ним, а не к нам! У нас ему живо надели бы на голову мешок! А им все мало! Мало их Ауднир научил! Они все топчут дорожку к колдунам! Дотопчутся!

Брендольв слушал все это, и ему казалось, что вся брань и возмущение предназначены ему самому. Но отступать было некуда.

– Надо дать ответ! – с усилием выговорил он. – Я обещал, что добуду застежку. Иначе он не хотел сказать, где щит. А если убить колдунов, то мы никогда его не добудем. Они наложили заклятье.

Точно бросаясь грудью на нож, он глянул на Хельгу. Платье на ее плечах было сколото другими застежками, тоже серебряными, но просто круглыми, старинными, с древним узором из ломаных, сложно переплетенных лент. Эти застежки, побледневшие от времени и неоднократных чисток, достались фру Мальгерд в наследство от ее матери, и Хельга давно мечтала поносить их хоть немного. Теперь бабушка отдала ей их, чтобы утешить в потере серебряного ворона.

– Я… – начала Хельга, не зная, что сказать.

Добровольно отдать мерзкой ведьме вторую, последнюю застежку… Так жалко, но щит, способный прикрыть Дага и всех прочих от фьялльских мечей, гораздо важнее!

За спиной Брендольва вдруг появился Хеймир и сделал ей свирепый знак глазами. Все смотрели на Хельгу, и никто, кроме нее, этого не заметил. Она не поняла, что задумал ее жених, но поняла его знак как приказ: «Замри!»

Есть такая игра: свартальвы и солнце. «Свартальвы» бегают и прыгают, но внезапно из укрытия выскакивает «солнце» и кричит: «Замри!» И «свартальвы» замирают кто как был, обращенные в камень солнечными лучами. И должны стоять, пока «солнце» медленно обойдет их всех. А кто пошевелится, сам станет «солнцем»… И Хельга замерла, предоставив Хеймиру говорить и делать все, что он считает нужным. Она не смела даже поднять руку к груди, где к платью с внутренней стороны (для большей сохранности) была приколота оставшаяся ей застежка с красным камешком.

А Хеймир осторожно раздвинул плечом домочадцев и вышел вперед.

– Я думаю, что ради такого щита стоит не пожалеть и большего сокровища, чем одна серебряная застежка весом в полмарки, – сказал он. – Конечно, она искусной работы, и самоцветный камень отдельно стоит немало, но жизнь Дага и прочих воинов мы ценим гораздо выше. Колдуны получат то, что просят, клянусь Отцом Ратей! – Хеймир поднял руку и показал Брендольву застежку с оборванными цепочками у себя на ладони. – Где щит?

Хельга охнула и невольно прижала руку к груди. Домочадцы могли думать, что вторую застежку она отдала на хранение жениху. Но сама-то она знала, что не расставалась с ней! И она на месте, застежка с красным камешком, приколота к платью, и булавка даже не шелохнется в плотной шерстяной ткани. А Хеймир держит на ладони вторую – с зеленым камешком! Откуда он ее взял? Хельга была так изумлена, что поверила бы любому объяснению. В том числе и такому, будто под видом Хеймира сына Хильмира к ним явился сам Один.

Брендольв посмотрел на застежку, потом в лицо Хеймиру, потом опять на застежку. По пути он не сомневался, что слэтт будет решительно возражать против сделки с колдунами. Ведь это его подарок. Но Хеймир протягивал застежку, вопросительно глядя на него и ожидая ответа. В его спокойном лице, в выражении глаз Брендольву мерещился какой-то подвох. В опасности его чувства обострялись и он делался более проницателен, чем обычно. А любая встреча с Хеймиром ярлом была опасностью сама по себе – так уж между ними сложилось. Но прочитать мысли своего непримиримого соперника Брендольв не мог.

Камешек в глазу ворона поблескивал, как живой. Ворон тоже ждал, чем все кончится.

– Трюмпа сбросила щит в море под обрыв Вершины, – среди общей напряженной тишины сказал Брендольв и одновременно забрал застежку с ладони Хеймира. – Не знаю, можно ли его достать, но он там.

Гридница разом загомонила.

– В море! Да как же его оттуда выловить! Сейчас не лето, чтобы нырять! Да я сроду не слышал, чтобы кто-то нырял под обрыв Вершины! Там живут морские великанши! Там такая глубина! Мировая Змея сожрет – плюхнешься ей прямо на нос! Да и как его найдешь на дне! Его давно уволокло волнами! Занесло песком!

– Пусть-ка Трюмпа сама ныряет! – гневно вопила Троа, красная и потная от досады. Только полена ей и не хватало. – Сумела утопить, пусть сама и достает! Или кто-нибудь из ее отродий! Это же гибель человеку – нырять под обрыв! Проклятые колдуны!

– Я могу и нырнуть! – никого не слушая, заявил Вальгард. – Моему щиту от воды ничего не будет. Я уж его найду!

– Подожди, подожди! – уговаривал его Хельги хёвдинг. – Надо подумать над этим делом! Хотя бы до завтра!

– Хорошо, что она не сожгла щит! – приговаривали домочадцы. – Из воды его легче добыть, чем из пепла!