Сломленный принц - Эрин Уатт

Ее неугомонные пальцы скользят по краю моей футболки.

– Это лишь видимость, – уверяю я Эллу. – Он хорошо притворяется, что все в порядке, но на самом деле его выгнали из команды по лакроссу и сняли его кандидатуру на пост президента школьного совета в следующем году.

Я хмурюсь.

– Но этого все равно недостаточно.

– Зато это уже начало. – Элла принимается гладить мою руку, и это невинное прикосновение разжигает в моем теле пожар куда жарче, чем костер на песке в нескольких шагах от нас. – Кстати, раз уж речь зашла о Джордан, твой отец сегодня на стадионе пригрозил ее отцу.

– Серьезно? – Я даже не пытаюсь скрыть изумление.

Она кивает.

– Сказал, что очень огорчится, если со мной что-нибудь случится, потому что это повлияет на их деловые отношения.

– А старик-то еще о-го-го! Даже не думал, что он способен на такое. Или что он вообще в курсе, что творится в Асторе.

– По-моему, он знает куда больше, чем позволяет нам думать. Намекнул, что знает о нас с тобой.

Я ухмыляюсь.

– А что мы?

– Ну, что твоя футболка на мне – это кое-что значит.

Несколько непокорных прядей лезут Элле в лицо. Я пользуюсь этим, чтобы прикоснуться к ней, и заправляю их ей за ухо.

– Я знаю, что это значит для меня. Не хочешь рассказать мне, что это значит для тебя?

Элла берет меня за запястье и поворачивает, чтобы прижаться губами к моей ладони. Как будто ставит на мне клеймо. Что я принадлежу ей. Мне хочется сжать кулак и сохранить ее поцелуй навсегда.

– Это значит, что все остальные девчонки должны отойти в сторону. Ты мой. – Она поднимает на меня блестящие глаза. – Твоя очередь.

И мне снова приходится сделать глубокий вдох. Но на этот раз потому, что сердце вот-вот выскочит у меня из груди.

– Это значит, что всем остальным парням лучше отвалить подальше. Ты моя. – Я устал терпеть и притягиваю Эллу к себе на колени. – Я хочу избавить тебя от всех трудностей. Хочу, чтобы Джордан отстала от тебя. Хочу, чтобы Брук исчезла из нашей жизни. Я хочу, чтобы для тебя этот мир стал идеальным, солнечным, прекрасным.

– С каких пор ты стал таким романтиком? – поддразнивает она меня.

– С тех пор, как встретил тебя.

Боже, окажись здесь сейчас кто-нибудь из приятелей, они моментом организовали бы поиск моих яиц по всему штату. Но мне плевать. Каждое мое слово шло от самого сердца.

Элла обхватывает руками мою голову.

– Знаешь, мне ничего этого не надо, – шепчет она, ее губы в миллиметре от моих.

– Я сделаю все что угодно. Просто скажи, что тебе нужно.

– Ты. Только ты. Всегда ты.

И Элла целует меня. Ее губы нежно прижимаются к моим, запечатывая обещание, которое она дала мне. Она моя и всегда будет моей. Еще до нашей встречи мы принадлежали друг другу. Я слишком долго с этим боролся, но сейчас сдаюсь, полностью капитулирую.

Я целую Эллу в ответ, опуская ее на покрывало, чтобы чувствовать под собой ее тело. Сначала невинно. Я не срываю с нее футболку, не засовываю руку в трусики, хотя мне до смерти хочется сделать и то, и другое. Мы просто целуемся до тех пор, пока она не начинает беспокойно ерзать подо мной.

Ноги Эллы раздвигаются, и я устраиваюсь между ними, прижимаясь к соблазнительному телу. Ее руки опускаются и нащупывают нижний край моей футболки. Я одной рукой стягиваю ее через голову.

– Ты не простудишься? – спрашивает Элла, полушутя, полувсерьез.

– Я не замерзну, даже если пойдет снег, – я беру ее руку и прижимаю к своей груди. – Чувствуешь, какой горячий?

Ее пальцы осторожно прикасаются ко мне. У нее почти нет опыта, но я еще никогда не ощущал такого сильного возбуждения, никогда не был так близко к краю. Даже во время своего первого раза. Я мог бы убрать ее руку и положить конец всему этому, оправдавшись тем, что теряю самообладание, но я хочу, чтобы она прикасалась ко мне.

Я нависаю над Эллой, упираясь локтями, чтобы не упасть, и позволяю ей гладить себя. Ее пальцы пересчитывают каждое ребро. Ладони исследуют мою грудь, и я получаю какое-то первобытное удовольствие оттого, что такой огромный по сравнению с ней. Ее руки гладят мои плечи и спину. Я дрожу под ее прикосновениями, дикий зверь во мне готов выпрыгнуть на волю и лишь ждет ее сигнала.

Черт подери! Эта девчонка убивает меня.

Элла приподнимается, держась за меня, и проводит языком по лихорадочно пульсирующей венке на моей шее.

Это уже слишком. Я перекатываюсь на спину, грудь тяжело вздымается, словно я только что пробежал марафон.

– Что случилось? – уютно прижимаясь ко мне, спрашивает Элла.

Я переплетаю наши пальцы.

– Поговори со мной. Помоги мне успокоиться.

– Уверен, что не хочешь, чтобы я помогла тебе по-другому?

Ее слова вызывают у меня улыбку.

– Потом. А сейчас я хочу просто лежать и наслаждаться тем, что ты рядом.

– Это всегда так бывает?

– Ты о чем?

Элла на секунду замолкает, а потом отвечает:

– Как будто сердце вот-вот разорвется.

– Ты говоришь так, словно я хочу тебя убить.

– Иногда мне так и кажется. А иногда… те чувства, которые ты пробуждаешь во мне, пугают меня.

Мои пальцы еще крепче сжимают ее руку.

– Поверь, я испытываю то же самое, ничего подобного раньше со мной никогда не случалось.

– Даже с Эбби?

Видно, что она тут же жалеет, что спросила об этом, слова слетели с языка прежде, чем она смогла их остановить.

Я наклоняю голову, чтобы посмотреть ей в лицо.

– Даже с Эбби. Ты правда хочешь поговорить о ней?

– Наверное. – Элла корчит рожицу. – Но не надо, если ты не хочешь.

Я притягиваю ее еще ближе, чтобы нас ничто не разделяло. Мне не хочется обсуждать с ней Эбби. Не потому, что у меня были какие-то чувства к ней, а потому, что эти самые чувства были недостаточно сильными, и из-за этого я ощущаю себя виноватым.

– Я начал встречаться с Эбби после маминой смерти, – признаюсь я. – До этого у меня никогда не было постоянной девушки. Так, время от времени спал с разными. Не как Ист, конечно, но развлекался с девчонками, в пятнадцать потерял девственность с ученицей выпускного класса. А когда мама умерла, я… почти совсем съехал с катушек. В голову что только не лезло… – Я умолкаю, а потом, погрустнев, продолжаю: – Да и до сих пор лезет, наверное. Короче говоря, вдруг появилась Эбби, и она очень напоминала мне маму. Я считал, что если буду рядом с ней, то вроде как мама и не умирала.

– И как, сработало?