Миллион миров - Антон Александрович Карелин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всё время, пока констебль сбивчиво пересказывал сюжет самой неудачной работы Ирелии, Одиссей молча смотрел на Хеллу, а она на него.
— Сколько циклов живут ментальные нии? — спросил детектив.
— Что?
— Сколько циклов…
— Пятьдесят-шестьдесят, — пушистая малышка не сводила с человека глаз, как загипнотизированная. Она вцепилась в выступающую из стены подушку, так хорошо подходящую для точки когтей.
— Сколько тебе лет, Хелла?
— Во всех данных указан мой возраст, — прошелестела ния. — Мне двадцать три.
— Тебе почти пятьдесят, — сказал Одиссей. — И вы не познакомились с Ирелией на бирже. Ты знала её с самого детства. Ты жила в доме её матери и играла с Ири. Она ловила маленькой ручкой твой хвост.
По тельцу Хеллы прошла дрожь. Дым в опутавших её трубах резко задрожал, тонкие дымные нити заструились из ушей, ния хрипло, отвратительно закашлялась, а когда прокашлялась, подняла голову, окутанную серыми клубами, моргая покрасневшими от напряжения глазами.
— Глупость, ерунда, — прошипела она. — Мне двадцать три. У меня есть все документы.
— Я тебя предупреждал! — резко вставая, крикнул Одиссей, и Ана вздрогнула от его голоса. — Старший констебль, арестуйте Хеллу Герард за препятствование расследованию и соучастие в уби…
— Я признаюсь! — взвизгнула Хелла. — Мне пятьдесят два. Ирелия купила мне новые документы и поддельную цифровую историю! Я была изгнана с Кимбары-22 за ментальные преступления. Ири дала мне второй шанс, новую жизнь! Она была прекрасным и добрым человеком… Я готова дать все показания. Теперь ведь Ири уже… всё равно.
Дурран переводил потрясённый взгляд с детектива на нию и обратно. Он взмахнул рукой и визио прервалось.
— Вы же не знали ничего из этого, верно? — вымолвил констебль. — Откуда вы могли знать?! Вы всё это просто придумали, и запугали её так, что она призналась!
— Но она призналась, — ответил Одиссей.
Его лицо отвердело и сжалось, как будто в скулах поселилась неотступная брезгливость, а в висках засела зудящая боль. И он не мог расслабиться и успокоиться, потому что осколки дела складывались воедино, один за другим. И в них отражалось одно из самого горького, что Одиссей встречал за свою предыдущую жизнь.
✦ Немного ласки в холодной воде ✦
— Нам нужен сеанс связи с доктором Тюэль, — сказал Одиссей. — Мы должны задать ей вопрос о биологии клетосов.
— Эта информация является собственностью агентства, и я не раскрою её без решения суда, — устало произнёс гепардис, и его уши опустились, выдавая нежелание спорить. — Но вы с госпожой Аной можете дать обязательство о неразглашении, с судебной и финансовой ответственностью в случае нарушения. Тогда я устрою сеанс связи. Ради Ирелии Кан.
— Даю обязательство.
Кристалл Одиссея сверкнул, подкрепляя договор допотопной цифровой подписью. Ана едва заметно моргнула, сделав то же самое через нейр.
— Минуточку, — насупился Дурран. — Вы всерьёз хотите заставить меня, старшего констебля элитарной планеты Лосс…
— Да, — ответил гепардис.
— И как вы себе представляете должностное лицо, которое воплощает торжество закона, но не может дать показаний в суде из-за вашего трусливого неразглашения?!
Шон-Хон безучастно посмотрел на констебля и ответил:
— Представлять вне моей компетенции. Я не фантазирую, а следую протоколу.
В этом и беда, подумал Одиссей.
— Вы можете безбоязненно дать обязательство, — сказал он Дуррану. — В итоге оно не будет иметь никакого значения.
Все трое вопросительно уставились на детектива.
— Почему вы так уверены? — озадаченно спросил констебль.
— Потому что есть два наиболее вероятных пути дальнейшего развития событий, и в обоих обязательство о разглашении станет неактуально, — пожал плечами Фокс.
В глазах Шон-Хона мелькнули непонимание и злость; безопасник смертельно устал быть тем, на кого сегодня валятся все неприятности и вся ответственность за них.
— Почему? — резко спросил он. — У вас есть основания думать, что информация о технологии Клето просочится общественности? И станет бессмысленно её скрывать?
— Я не хочу пытаться предсказать будущее, но советую вам подумать о минимизации рисков, — выбирая слова, ответил Фокс. — Возможно, стоит приостановить работу секретной станции и эвакуировать своих работников с планеты. До выяснения всех обстоятельств.
У Шон-Хона дёрнулась щека.
— Принято, — буркнул он. — Открываю канал прямой связи.
Перед ними возникло окно в стерильную матовую пустоту лаборатории. Все элементы интерьера были скрыты белым шумом, ИИ охранного агентства цензурировал почти всё, что входило в кадр. По освещению было ясно, что лаборатория погружена в полумрак. А по-настоящему видна оказалась только сама доктор Тюэль: немолодая женщина неизвестной Фоксу гуманоидной расы.
Тёмно-серая кожа, бледное пушистое покрытие вместо волос, как у персика, и явно тонкие кости — по строению тела она была похожа на людей. Но лицо, слишком вытянутое в высоту, делало её облик зловещим для людского взора. Череп доктора походил на жёлудь, узкий и гладкий сверху, с подбородком, торчащим вниз; голова подвижно сидела на тонкой шее. Раскосые глаза были крупные и способные видеть в темноте: огромные зрачки занимали почти весь хрусталик. Кисти рук тоже отличались от человеческих: два больших пальца, ладони гнутся в обе стороны, наружу и внутрь. На ногах нет обуви, они устроены практически также, как руки, только мощнее. Доктор взяла какой-то предмет ногой, он стоял на столике сбоку и был скрыт белым шумом. Она подкинула его и машинально поймала рукой, не отвлекаясь от основной работы, аккуратно пригладила и поставила куда-то за собой.
Вся внешность Тюэль повествовала о происхождении её вида: он развился на небольшой планете с невысокой гравитацией, слабым присутствием солнца и сложной био-тектоникой — скорее всего, там было несколько уровней поверхности, заросших лианами и корнями, между которыми нужно прыгать. Её предки скакали и лазали сверху-вниз в темноте, куда редко проникало солнце. Они хватались в прыжках за всё, что подвернётся, выворачиваясь в нужную сторону. И убегали от хищников.
— Доктор?
Она подняла голову на зов и безмятежно взглянула на детектива крупными раскосыми глазами.
— Ах, да. Прошу извинить. Я занимаюсь безотлагательной работой, — у доктора Тюэль был немного скрипящий голос, словно горло состояло из твёрдых волокон.
— Мы расследуем убийство Ирелии Кан, и у нас вопрос