Хроники Дождевых чащоб. Книга 4. Кровь драконов - Робин Хобб

– Подождет, пока я не закончу, – резко ответил мужчина.

За его словами последовал стук падающей мебели – а потом приглушенный крик Кассим.

Длинная рубаха, которую Сельдену недавно дала Кассим, закрутилась вокруг его бедер и спутала ноги. Он спустил ноги с кровати и начал выпутываться из складок ткани.

– Кассим! – позвал он и опять захлебнулся кашлем.

Он встал, ощущая себя чересчур высоким, качаясь, как тростинка на ветру. У него подкосились колени. Он ухватился за спинку дивана и сделал несколько неверных шагов. Вскоре его вытянутые руки натолкнулись на прочную деревянную дверь. Он не покидал своей комнатушки с того момента, как здесь появился, и понятия не имел, куда ведет эта дверь. Сельден похлопал ладонями по массивной поверхности, нашел ручку и открыл защелку. Створка распахнулась – и он, шатаясь, переступил порог.

Кассим придавил к кровати массивный мужчина. Одной рукой он сжимал ее горло, а другой стаскивал с ее тела ночную сорочку. Она дергалась и отчаянно старалась освободиться. Голова у нее запрокинулась, косы растрепались, рот широко распахнулся, а глаза выпучились от ужаса, вызванного невозможностью дышать.

– Отпусти ее! – крикнул Сельден.

У него ком подкатил к горлу, но юноша заковылял вперед, заходясь в кашле. Нащупав цветочный горшок, он бросил его в мужчину. Горшок отскочил от его спины, упал на пол, не разбившись, и покатился по кругу. На ковер высыпалась земля. Мужчина обернулся через плечо. Его лицо, красное от похоти, побагровело от ярости.

– Убирайся! Исчезни, или я тебя убью, урод!

– Кассим! – закричал Сельден, видя, что у нее изо рта начал вываливаться язык. – Ты ее убиваешь! Отпусти ее!

– Мое право ее убить! И тебя тоже! – проорал Эллик.

Однако он выпустил Кассим и ринулся на Сельдена.

Под рукой оказалась бронзовая статуэтка. Сельден швырнул ее в канцлера, но она пролетела мимо и гулко ударилась об пол. А в следующую секунду Эллик сгреб юношу за сорочку, вздернул над полом и принялся трясти, словно тряпку. Сельден не мог справиться с Элликом. Он осыпал противника ударами, но в его кулаках не было силы. Обозлившийся ребенок – и тот дрался бы лучше. Эллик расхохотался, насмешливо и торжествующе, и отшвырнул Сельдена прочь. Тот ударился об дверь и, соскальзывая вниз, попытался за нее ухватиться. Темнота стала наступать со всех сторон, делая комнату тесной, а в следующее мгновение она вообще исчезла.

Неожиданно кто-то вцепился в его плечи и перевернул на спину. Он замахал руками, пытаясь сопротивляться, но услышал слова Кассим:

– Перестань. Это я. Он ушел.

В комнате царил полумрак. Когда зрение юноши восстановилось, он различил светлое пятно сорочки Кассим, а потом и блеклое золото растрепанных кос. Увидев ее лицо в рамке распущенных волос, он понял, что она моложе, чем ему раньше казалось. Он убрал упавшие на лоб пряди и внезапно скорчился от боли. Ныло все тело. Сильно. Наверное, он состроил гримасу, потому что она устало произнесла:

– Он приберег несколько пинков для тебя на обратном пути.

– Он тебя обидел? – спросил он.

Наивный вопрос зажег в ее глазах искры ярости.

– Нет. Он просто меня изнасиловал. Даже не особо напрягая фантазию. Придушил, побил и изнасиловал.

– Кассим! – потрясенно воскликнул он, почти укоряя ее за то, насколько хладнокровно она об этом говорит.

– Что еще? – спросила она. Губы у нее опухли, но все равно презрительно кривились. – Думаешь, это в первый раз со мной? Нет. Или притворишься, что искренне удивлен, и будешь утверждать, что ваш род так не поступает?

Говоря столь грубо, она прикасалась к нему бережно и осторожно помогла ему сесть. Он снова раскашлялся и смутился, когда она прихватила рукав своей сорочки и утерла ему рот. Обретя способность говорить, он вымолвил:

– В нашем народе изнасилованиям не потворствуют.

– Да? Но я уверена, что они все равно случаются.

– Верно, – вынужден был признать он.

Он мягко высвободился из ее рук. Если бы она на него не смотрела, он вернулся бы к дивану ползком. Сельден чувствовал, куда пришлись пинки Эллика. Один – в ребра, другой – в бедро, а третий – в голову. Хотя могло быть и хуже. Однажды он видел, как какого-то человека сбили с ног, а потом принялись топтать. Это произошло прямо перед его клеткой, когда его только выставили напоказ. Нападающие были пьяны, глазели на него и насмешничали, и он не был дружески расположен к зевакам, но громко закричал, требуя, чтобы они прекратили бить того несчастного. Он звал на помощь – прося, чтобы хоть кто-нибудь вмешался.

Никто его, конечно, не слушал.

– Я пытался тебе помочь, но у меня ничего не получилось, – пробормотал Сельден, удивляясь, почему стал напоминать ей о своей неудаче.

Он поднялся на ноги и преодолел небольшое расстояние, отделявшее его от дивана. По дороге он хватался за все предметы мебели, какие оказывались под рукой. Добравшись до постели, он рухнул на покрывало.

Пока он совершал свой подвиг, Кассим молча смотрела на него, а затем прошла к камину и подложила в него пару сухих веток. Спустя несколько секунд пламя занялось и побежало вдоль древесины. В мерцающем свете Сельден заметил, что на щеке Кассим уже наливается лиловый синяк.

– Да, пытался, – произнесла она как ни в чем не бывало.

Внезапно она повернулась и посмотрела прямо на него. Кассим сидела на полу с разметавшимися косами. Отблески пламени отбрасывали тени на ее сорочку, и она показалась Сельдену совсем юной. Похожей на Малту, когда та была еще девочкой, а он – мальчишкой, и они порой прокрадывались ночью на кухню, чтобы проверить, какие лакомства кухарка спрятала в чулан. Он понял, что это было ужасно давно. Крошечный кусочек счастливого детства, которого хватило ненадолго: война и лишения уничтожили его навсегда.

С совершенно не детским взглядом Кассим спросила у – него:

– Зачем? Почему ты осмелился на такое? Он мог тебя убить!

– Он причинял тебе боль. Это было неправильно. А ты проявила по отношению ко мне доброту… – признался – Сельден.

Он был потрясен тем, что она не могла понять его порыв. Неужели его поступок настолько странен? Он на секунду замешкался, но вскоре нашел в глубине своей души ранящую правду.

– Со мной однажды произошло нечто подобное.

Сказав эти слова, Сельден впал в панику. Он не собирался никому ничего рассказывать. И сейчас тот случай вновь ожил в его памяти.

Она уставилась на него, широко раскрыв синие глаза. Он гадал, что она теперь о нем думает. Неужели она будет его презирать?

– Что с тобой было? – вырвалось у нее.

Он заговорил грубо – и неожиданно понял ту черствость, с которой она сама сообщила о том, что с ней сделал Эллик.

– Меня захотел один тип. Ради новизны, по-моему, как некоторые мужчины совокупляются с животными, и чтобы все хорошенько распробовать. Он заплатил человеку, у которого я был в плену. Мой тюремщик впустил его в мою клетку и ушел. И… он был как безумный. Я как будто превратился в вещь, в неодушевленный предмет. Я отказывался, я сопротивлялся, а в конце концов умолял его – когда понял, что он гораздо сильнее меня. Ничего не помогало. Он причинил мне боль. А потом слез с меня и убрался восвояси. Что-то случается, когда ты осознаешь, что какой-то человек наслаждается, причиняя тебе невероятную боль… без всяких сожалений. Ты начинаешь иначе к себе относиться – и ты по-другому оцениваешь других людей. Все меняется.