Оружие победы и НКВД. Советские конструкторы в тисках репрессий - Александр Помогайбо

Ивенсена арестовали 23 апреля 1938 года. Довольно поздно, но волна арестов после расстрела заместителя наркома по вооружению Тухачевского была большой, и вглубь она дошла не сразу. Ивенсен держался не так долго — 10 июля последовало стандартное «обвинение» и постановление особого совещания НКВД: 5 лет лагерей и 5 лет ссылки. «Летающего крейсера» в Красной Армии не было.

Концепция «летающего крейсера» себя оправдала уже в американской армии. «Лайтнинги» группами совершали стремительные налеты на цели в глубоком тылу врага. Один «Лайтнинг» имел функции, аналогичные «лидеру» у эсминцев, — он вел остальных. Другие «Лайтнинги» бросали бомбы, уничтожая немецкие танки и автоколонны. Подобные налеты были много эффективнее, чем бомбежки «сверхкрепостей» с большой высоты.

Всего было выпущено 10 036 машин. Немецкие летчики довольно быстро научились уважать этот самолет и назвали его «Летающим дьяволом». Максимальная скорость самолета составила 666,5 км в час на высоте 7600 метров.

«Лайтнинг», по сути, стал многоцелевым самолетом. В Германии многоцелевым был двухмоторный Me-110, который выпускался в вариантах дальнего истребителя сопровождения, штурмовика, истребителя-бомбардировщика и разведчика. Но его характеристики были хуже, чем у двухбалочного американского самолета, и особо он себя не проявил[22]. Большая дальность, возможная на самолете двухбалочной схемы с большим размахом крыльев, особо ценна для самолета-разведчика. Американский «Лайтнинг» с его размахом крыльев в 16 метров был превосходным разведчиком — на нем, в частности, летал в разведывательные полеты автор «Маленького принца» Экзюпери. Естественно, не преминули воспользоваться этой возможностью и немцы. У них был «Фокке-Вульф-189», или, как ее называли в Красной Армии, «рама». А.С. Яковлев писал в своей книге: «Появилась в воздухе «рама» — жди бомбардировщиков». «Рама» стала настоящими глазами армии. У немцев была превосходная цейсовская оптика, которая позволяла рассмотреть все внизу в мельчайших подробностях. Стоило зенитному расчету изготовиться к бою, как «рама» разворачивалась буквально «на хвосте» и улетала.

Роль самолетов-разведчиков хорошо понимали и в Красной Армии. Советский воздушный флот начинался, по сути, с истребителя «Фоккер D-XI», которых было выпущено всего 300, и разведчика Р-1, которых выпустили серией 2800. В 1928 году появился Р-5, которых было выпущено уже 7000 штук.

Но дальше началась борьба с «врагами народа». Арестовали и главного конструктора Р-5 Д.С. Маркова, и создателя более скоростного Р-10 И.Г. Немана. Уже в марте 1939 года нарком обороны К.Е. Ворошилов на XVIII съезде ВКП(б) рапортовал как о большом достижении, что за последние пять лет «...разведывательная авиация... уменьшилась в два раза».

Результатом такой политики стало то, что на начало Великой Отечественной Р-5 был уже чудовищно тихоходен (260 км/ч), самолетов же «вредителя Немана» было изготовлено ничтожно мало.

Перед 22 июня 1941 года над советской границей — и даже далеко вглубь советской территории — летали немецкие разведчики. Сбивать их Сталин категорически запрещал, что возмущало советских пилотов. Возможно, Сталин хотел продемонстрировать Гитлеру, что его намерения достаточно миролюбивы и войск на границе он не концентрирует, возможно, не хотел «спровоцировать». Сейчас можно об этом только догадываться.

Особое внимание во время разведывательных полетов немцами уделялось аэродромам. Из 3664 боевых самолетов, выделенных германским командованием для обеспечения операции «Барбаросса», 623 (т.е. шестая часть) были разведывательными. Было сформировано 56 эскадрилий ближней воздушной разведки. Для поддержки танковых сил использовались скоростные разведчики Me-110, а для поддержки пехоты (что требовало корректировки артиллерийского огня) выделялись ФВ-189.

Сухопутные войска получили 16 эскадрилий дальней разведки, включая три для ночной разведки. Все эти эскадрильи предназначались для обеспечения штабов танковых групп, армий и групп армий.

В соответствии с оперативными планами главной задачей воздушной разведки являлось обнаружение сосредоточения танков и живой силы противника и осуществление контроля за перевозками на железнодорожных и автомобильных магистралях.

А потом последовал прорыв, который сокрушил советскую оборону на огромном протяжении...

Любопытно, что ничего подобного «раме» в СССР не было создано за всю войну. Маршал Советского Союза И.С. Конев очень сожалел об этом в своих воспоминаниях.

Еще одним человеком, которого Туполев спас от гибели в лагере, был Мясищев. Имя В.М. Мясищева сейчас малоизвестно по двум причинам. Первая: его работы по созданию реактивных стратегических самолетов были крайне засекречены. Вторая: было как-то неловко вспоминать, что стратегическую реактивную авиацию создал бывший заключенный. Но я думаю, что у Мясищева столько заслуг перед страной — а точнее, перед нами с вами, — что он заслуживает здесь отдельного упоминания. Как-никак сам товарищ Сталин направил бывшему зеку Мясищеву благодарность «за заботу о Красной армии». Сам самолет, спроектированный в возглавляемом Мясищевым отделе «102», в серию не пошел по независящим от конструкторов обстоятельствам, но после Петлякова именно Мясищев возглавил производство Пе-2 и превратил его в хорошую машину.

Владимир Михайлович Мясищев происходил из семьи русских интеллигентов — его отец был служащим Тульского патронного завода. Он успешно окончил гимназию, причем любимыми его предметами были физика и математика. В 1920 году приехал в Москву, чтобы поступить в МВТУ на механический факультет. Здесь на лекциях профессора Н.Е. Жуковского он твердо решает: «Буду строить самолеты!»

Еще не окончив МВТУ, Владимир Мясищев разработал свой проект цельнометаллического истребителя. Проект был столь интересен, что им заинтересовался единственный тогда человек, который в то время занимался созданием цельнометаллических самолетов — А.Н. Туполев. Андрей Николаевич предложил студенту работать в одной из его бригад, у Петлякова. В это время как раз шло создание ТБ-1 — тяжелого бомбардировщика, схема которого станет примером для большинства многомоторных самолетов, по крайней мере, на будущие двадцать лет. Достаточно сказать, что американцы с недоверием отнеслись к тяжелой авиации. Только после перелета из Москвы в Нью-Йорк в 1929 году летчика С.А. Шестакова они начали разворачивать производство многомоторных самолетов, причем копируя ТБ-1.

Позднее туполевцы сделают самолет еще больших размеров — ТБ-3 (АНТ-6), с четырьмя моторами. Самолет еще испытывался, когда туполевцы принялись за разработку шестимоторного ТБ-4 (АНТ-16), с невиданными доселе размерами бомбовых отсеков. По ряду причин самолет в серию не пошел, но на его основе был создан знаменитый АНТ-20 «Максим Горький» — самый большой сухопутный самолет своего времени.