Знакомьтесь - Юджин Уэллс, капитан - Игорь Поль

– Что вы, господин Пател! Просто встретил родственника, остановился поболтать! – прижимая руки к груди, заверяет наш покупатель. – Правда, Мадхукар?

На таксиста жалко смотреть. Лицо его то бледнеет, то краснеет, и все это – в бешеном темпе, едва не опережая по темпу сбивчивое дыхание. Не в силах вымолвить ни слова, он открывает и закрывает рот, будто рыба. Коп терпеливо ждет, пока сообщник справится с собой.

– Я не виноват, сэр! – вдруг заявляет водитель странным тонким голосом. Видно, от страха у него и голос сел. – Я не хотел ехать, меня заставили! У них… у них это страшное ружье, сэр! Я хотел привезти их в полицию, но они меня совсем запугали, сэр!

– Страшное, говоришь? – задумчиво тянет коп. Вновь склоняется к окну, измеряет винтовку глазами. – Действительно, очень большое ружье.

В раздумье барабанит пальцами по крыше. Зачем-то смотрит на небо.

– Ты вот что, Мукул…

– Да, господин Пател? – наш покупатель – воплощенная готовность услужить стражу порядка даже ценой своей жизни.

– Ты иди, Мукул. С родственником ты уже поговорил, не нужно заставлять уважаемых пассажиров ждать. Иди.

– Спасибо, господин Пател! Надеюсь, ваша жена здорова, господин Пател? И дети тоже? Всего вам доброго, господин Пател! Передавайте вашей жене привет и наилучшие пожелания, господин Пател…

Кланяясь и непрерывно бормоча, «родственник», наконец, исчезает.

– Сколько вам предложил этот шакал, господин? – спрашивает полицейский, вновь склоняясь к окну.

– Три тысячи, господин офицер, – очаровательно улыбнувшись, отвечает за меня Мишель.

– Три тысячи? – удивляется коп. Мишель подталкивает меня локтем в бок.

– Настоящая М160, магазин на шестьдесят патронов… – завожу я свою песню.

– Да… – уважительно отзывается страж. – Нет совести у некоторых. Совсем. Такую вещь хотел за бесценок взять! Оскорбить таких уважаемых господ! Что подумают люди про наш город… Пять тысяч, – неожиданно предлагает он.

– Восемь. Только ради вас, капитан! – тут же парирует Мишель.

– Вообще-то я капрал, госпожа…

– Да? А я думала: самое малое – капитан. Такой представительный мужчина! Наверное, женщины строят вам глазки, господин Пател?

Коп судорожно сглатывает. Вытирает рукой вспотевший лоб.

– Шесть тысяч, госпожа.

– Семь с половиной. И то, при условии, что на остальные пятьсот вы купите подарки своим детям, сэр!

– Шесть с половиной, госпожа, – почти жалобно выдавливает полицейский. – У меня дети, их надо кормить, а еще у меня родственники, которым я тоже должен помогать…

– Семь, и в придачу мы отдаем два полных магазина и кассету к подствольнику!

– Госпожа, вы… – задыхается от признательности коп.

– Наличными, – жестко добавляет Мишель.

– Конечно, госпожа, конечно… – и капрал достает из заднего кармана объемистую пачку цветных бумажек. Долго мусолит их потными пальцами. Наконец, сует в окно измятый ворох. – Пересчитайте, господа.

– Ну что вы, господин Пател! Как можно! Ваша репутация очень высока. Мы вам полностью доверяем!

И обалдевший коп волочет винтовку к своей машине. Свисающий с плеча на длинном ремне приклад норовит ударить его под колени, отчего походка у стража порядка дерганая, как у пьяного.

– Ну ты и акула! – восхищенно выдыхаю я.

– Спасибо, милый. Теперь хоть будет, чем за такси рассчитаться, – Мишель одаряет меня ослепительной улыбкой. – Эй, как там тебя! Мадхукар! Поехали!

Усевшись в машину, капрал Четана Пател вновь вытирает лоб.

– Поедем, Нараян, – говорит он.

– Сколько отдал? – интересуется напарник.

– Десять тысяч, – проникновенно врет капрал. – Сам понимаешь, надо содержать семью. И родственникам помогать. Племянница – Чандраканта, – хочет улететь на другую планету, выучиться на медсестру. Или даже на учительницу. Сколько ей можно вкалывать за гроши, вместе с мужем катая туристов на старом катере в Кочи.

– Хорошо купил. Выгодно, – хвалит напарник.

– Ты не беспокойся, Нараян, я не жадный. Пятьсот рупий – твои.

– Спасибо, Четана. Ты хороший человек.

Некоторое время они едут молча, лишь то и дело чертыхаясь, когда машина проваливается в особенно большую яму. Капралу очень хочется отругать напарника, чтобы тот вел машину аккуратнее, ведь сержант-механик из гаража – такой жадный скорпион, не приведите боги: сломается машина – всю кровь выпьет. Только за замену колеса требует сто рупий, сын шакала! Но, пока не забылась удачная сделка, приходится терпеть. А не то Нараян может запросить больше.

– Пришла ориентировка из управления, – нарушает молчание напарник. – Ищут мужчину и женщину, торговцев оружием, очень опасных.

– Ай-ай-ай, – только и говорит капрал. – Как нам повезло! Нашли их первыми! Мне этот мужчина сразу показался таким опасным! Так и сверлил меня взглядом. И все целился в меня из своей большой винтовки!

– Из этой?

– Ага.

– Ты молодец. Смелый, – хвалит Нараян, и некоторое время они снова едут молча, слушая лишь бренчание подвески да невнятное бормотание рации.

– А знаешь, дело-то и впрямь опасное, – вновь нарушает молчание напарник. – Розыск имперцы контролируют. Из контрразведки. Чуть не так – поминай, как звали! Звери. Никакого уважения к людям!

– Контрразведка, говоришь? – капрал делается серьезным. Напряженно думает. Наконец, изрекает: – Да, контрразведка – это совсем другое дело. Серьезное. Тысяча рупий.

– Идет! – соглашается Нараян.

И мир воцаряется между этими хорошими людьми. И ничем не омрачается до самого конца дежурства.

– Ферма – Канюкам. Доложите обстановку!

– Ферма, я Канюк-два. Объекты не обнаружены. Опрос свидетелей ничего не дал.

– Ферма, я Канюк-один. Оружие не обнаружено. Сканеры реагируют только на полицейские патрули. Патрули проверены – захватов машин не зафиксировано, экипажи на местах.

– Принято. Продолжать поиск.

– Надо переодеться, – говорю я.

– Согласна. Ужасный климат. Я вся взмокла.

– Я не это имел в виду. Нам надо купить местную одежду.

– Х-м-м. Ты продолжаешь меня удивлять. Я как-то не подумала про это. Ты в прошлой жизни не работал на этих, «молчи-молчи»?

– Да нет… вроде бы. Я летчик.

– Действуешь профессионально, – хвалит Мишель.

– Это все Триста двадцатый.

– Кто?

– Ну, мой чип.