Месть богини - Юлия Фирсанова

Наместник приготовился услышать пикантные подробности.

Принц продолжил:

— Ослепленный страстью, кинулся доблестный воин к супруге, но у самого ложа споткнулся о торчащие из-под него сапоги. И тогда, ни слова не говоря, извлек рыцарь из ножен свой большой острый меч, сполна испивший в боях крови врагов.

«Милый супруг мой! — опасливо поглядывая на мужчину, в страхе воскликнула жена, пытаясь забиться подальше в угол кровати, за полог балдахина и прикрыться одеялом. — Что вы собираешься делать?!»

«Не волнуйтесь, любовь моя, — мрачно ответил рыцарь. — Если эти сапоги пусты, то бриться».

Вальдорн усмехнулся. Джей отвесил наместнику поклон и завел новую байку:

— Как-то на балу один лорд из провинции, не умеющий танцевать все эти новомодные танцы, решил поискать себе местечко поукромнее, чтобы никого не беспокоить и скоротать вечерок за бокалом хорошего винца. Выбрав в баре бутылку, он устроился в незаметной нише на небольшом диване и, разглядывая публику, принялся смаковать дорогое вино. Десяток минут спустя к нему, видимо тоже ища спасения от суеты бала, подсел один из местных лордов с совершенно постным выражением лица. Решив посплетничать, провинциал обратился к своему соседу: «Как мало здесь красивых женщин, не то что у нас в провинции. Согласитесь, тут даже не на ком остановить взгляд. Посмотрите хоть вон на ту прыщавую кривозубую уродину, ржущую как лошадь». Он кивнул в сторону вульгарной, расфуфыренной дамы, увешанной драгоценностями.

«Эта кривозубая уродина — графиня Кренская, моя жена», — меланхолично ответил лорд все с тем же постным выражением на физиономии.

Провинциал покраснел до корней волос и пробормотал: «Простите, господин, я, кажется, сделал глупость».

Не обращая внимания на продолжающиеся извинения собеседника, граф задумчиво ответил: «Нет-нет, сударь, это я сделал глупость».

Вальдорн с удовольствием рассмеялся. Принц понял, что попал в нужную струю, выдержал паузу и начал третью байку под красочные иллюзии сестры:

— Один лорд вернулся с бала несколько раньше обычного. Гримаса отвращения исказила его лицо при мысли о том, что придется посетить жену и передать ей приглашение на завтрашнюю прогулку в парке, но делать нечего, пошел. Распахнув дверь спальни, лорд увидел, что его жена развлекается с любовником. Мужчина с интересом оглядел симпатичного дворянчика, исполняющего его супружеский долг, и спросил, брезгливо поморщившись: «Ну я-то муж, а вам это зачем, дорогой мой?»

Наместник пришел в восторг и поощрительно улыбнулся, щелкнув пальцами. Сказители тонко уловили настроение его светлости. Вдохновившийся не столько даже благосклонностью публики в одном надменно-Вальдорновском лице, сколько собственным красноречием, Джей начал следующую байку…

Через час, усладив свой слух самыми свежими и пикантными анекдотами о всех видах супружеских измен и глупости жен, Вальдорн покровительственным тоном сказал:

— Достаточно. Слухи не врут. Вы действительно очень талантливые сказители. А ваши иллюзии, детка, просто чудо как хороши. Я хотел бы уточнить кое-что относительно используемой вами магии. А ты, паренек, можешь идти.

— Милая, твои речи об иллюзиях пользуются поразительным спросом, — на ходу пробурчал принц, покорно направляясь к дверям. Скандалить с наместником Джей не решился, впрочем, совсем не потому, что боялся гнева Вальдорна, гораздо более страшил бога «разговор по душам» с сестрой, если она сочтет, что брат вмешался не вовремя и спутал ей карты.

Как только принц исчез из комнаты, наместник встал, лично наполнил из графина на столике два бокала, неторопливо подошел к девушке, протянул ей один и запросто (великая милость!) сел рядом на скамью. На сей раз принцесса молчала и, следуя выгодному правилу этикета, ждала, когда мужчина первым начнет разговор. Откинувшись на спинку скамьи, она потягивала вино и любовалась игрой пламени свечей на хрустальных гранях бокала. Живой огонь, видимо, нравился Вальдорну больше магического света.

— Как вы находите это вино? — начал разговор наместник.

— Очень приятный терпкий вкус. Превосходный букет, — спокойно ответила «сказительница», проявляя некоторую осведомленность по части спиртных напитков. — Правда, моя слабость — более сладкие вина.

— А вы разборчивы, — промурлыкал, усмехнувшись, наместник. — И столь же талантливы, сколь красивы.

— Вы льстите мне, ваша светлость, — с деланой скромностью улыбнулась принцесса.

«Возможно, негодница наконец уразумела, что натворила, осмелившись столь дерзко вести себя с самим наместником Альша, и теперь не будет ломаться», — самолюбиво подумал Вальдорн, и ему захотелось чем-нибудь одарить приглянувшуюся красавицу, показывая свое расположение. Мужчина снял с мизинца один из перстней — подешевле, специально надеваемый для таких случаев, и, протянув принцессе, промолвил:

— В камнях вы разбираетесь так же превосходно? Красоту женщины должны подчеркивать украшения. Как вам эта безделица?

Элия аккуратно взяла перстень, оглядела его грани в свете свечей и ответила с профессиональной серьезностью оценщика:

— Действительно, безделица. Бриллианты такого оттенка и чистоты недороги, кроме того, в камне дефект — маленькая трещина, оправа — серебро, но не слишком чистое. Если надумаете продать, много вы за него не выручите, ваша светлость.

Глаза девушки, так похожие сейчас на глаза брата Рика, даром что серые, напоминали некий глубокий водоем, переполненный нечистью.

— Да, в камнях вы тоже разбираетесь неплохо, — натянуто улыбнулся Вальдорн, возвращая на место столь нахально раскритикованное украшение. Затем он снял один из лучших своих перстней и, вложив его в ладонь девушки, промолвил: — Тогда в благодарность за ваше выступление примите это. Надеюсь, сей перстень достаточно хорош, на ваш придирчивый вкус. — В голосе наместника проскользнуло легкое ехидство, но Вальдорн не сердился.

Мужчина с удивлением понял, что получает большое удовольствие от невинной пикировки с остроумной сказительницей, и ему удивительно легко общаться с ней, простолюдинкой, как с равной. Наместник даже склонен был думать, что в красавице есть изрядная примесь высокой крови: слишком тонкие черты лица и врожденная грация движений говорили об этом. Да и мало ли среди людей такого толка встречалось плодов мезальянса? Впрочем, Вальдорну не слишком хотелось сейчас задумываться о родословной сказительницы. Он просто наслаждался ее близостью, тем, что мог чувствовать ее свежий, приятный аромат, видеть каждый завиток пушистых волос на прелестной головке и смешинки в серых глубоких глазах, из которых исчезло пламя ярости и жалящее душу презрение. Почему-то последнее показалось Вальдорну важным. Наместник полагал, что победа близка, и в мечтах уже получал приз за свою тактику нежной обходительности.

«Потом-то, — утешил вельможа свою вздумавшую подать голос гордость, — когда надоест, девочка сполна заплатит за все свои слова и поступки. Никто не может безнаказанно оскорблять наместника». Но пока развлечение только начиналось, и сильный мужчина мог позволить себе уступить.