Человеческое тело - Паоло Джордано

— Ready?[9]— спрашивает голос из-за занавески.

Массаж начинается с конечностей. Чедерна удивлен тому, насколько сильная эта женщина. Она засовывает ему пальцы поочередно между пальцами ног, а потом тянет так, словно хочет их оторвать. Большим пальцем нажимает на точку в центре ступни, и по всему телу, до самой головы, пробегает дрожь. Потом переходит к икрам. Влажные от ароматического масла ладони скользят по мускулам Чедерны.

Он глядит на плавающие на поверхности воды лепестки розы.

Пройдя бедра, она засовывает руки под вытертое полотенце и гладит ему ягодицы. Спускаясь вниз, подушечки пальцев слегка касаются паха и сразу же возвращаются обратно, не даря ему удовлетворения. Его тело переполнено напряжением, которое никак не может выплеснуться.

Не думать, не думать! Прекрати! Не думать!

Спину массировать больно, но он сжимает зубы. Женщина упорно давит на напряженные мышцы, терзает их большими пальцами. Когда она нажимает локтем между лопатками, Чедерна стонет и отталкивает ее.

— Massage too strong?[10]— спрашивает она, ни капли не испугавшись.

Гордость не позволяет ему сказать правду.

— No, not too strong.[11]Давай дальше!

Но она все же перестает давить с такой силой. Чедерне приятно, когда она доходит до затылка и волос. Он изо всех сил старается не уснуть до тех пор, пока женщина внезапно не приказывает перевернуться на спину и не начинает все сначала. Тыльная сторона стопы. Лодыжки. Мышцы бедра. Сейчас она движется быстрее. Проработав ноги, она рывком снимает с него полотенце. Вставший член Чедерны оказывается у нее прямо перед носом.

Ну вот. Пора.

Он на секунду открывает глаза, чтобы взглянуть ей в лицо. Женщина ни капли не смущена, ему даже немного обидно. С отсутствующим видом она массирует ему низ живота.

Чедерна никогда не занимался любовью с иностранками. От такой, как эта, в два счета подцепишь заразу, СПИД, гонорею или что-нибудь неизвестное и ужасное — какую-нибудь инфекцию, обезображивающую гениталии. Не важно, об этом он будет думать потом. Вымоется как следует. А сейчас нужно избавиться от внезапно возникающего перед ним землистого лица Йетри.

Женщина гасит неоновую лампу на потолке, а вместо нее зажигает светильник с выкрашенной красной краской лампочкой. С ней комната выглядит не столь убогой. Пока женщина массирует ему пах, чтобы еще сильнее его возбудить, на гвардии старшего капрала вдруг наваливается бесконечная, беспросветная тоска. Внезапно он понимает, что ему не хватает Аньезе, Йетри и еще чего-то неясного, ведомого только ему одному, похожего на тайну, которую он знал когда-то и давно позабыл.

— Baby massage?

— Чего?

— Do you want a massage for your baby?[12]

Чедерне становится еще тоскливее. Массажистка объясняет, что имеет в виду, с помощью того же жеста, что и морпехи. Если смотреть на нее снизу, в красноватом свете, она вовсе не выглядит привлекательной. Неважно. Чедерна пытается притянуть ее к себе и поцеловать. Она вырывается, вновь демонстрируя недюжинную силу.

— No! No sex! — кричит она. — Only massage.[13]

Растерявшись, он разжимает руки.

— No sex? А за что я тебе дал десять евро?

— No sex! — упорствует женщина и отступает на шаг назад, скрестив руки на груди.

Чедерна бьет кулаком по краю кушетки.

— Baby massage? Yes or no?[14]

Он сдается. Ладно, baby massage, все, что угодно. Главное, чтобы она помогла ему забыть, где он находится. Руки Чедерны падают и остаются висеть по краям кушетки.

— Do you want music? — спрашивает женщина.

— No. Please. No music.[15]

На базе в Дилараме, по сторонам от дорожек, в канавках, куда стекает дождевая вода, полно всякого мусора. Среди мусора шныряют пугливые бездомные коты — периодически они замирают, кого-то высматривают, а потом прыгают. Рене не видел ни одной крысы, но ясно, что крысы здесь водятся, причем в изрядном количестве.

Он входит на переговорный пункт: по сравнению с временной телефонной станцией у них на базе кажется, что ты попал на командный пункт космического агентства. Он ищет в записной книжке телефон Розанны и набирает номер, не оставляя себе времени на раздумья, — он и так уже слишком долго думал. Четыре гудка, наконец она подходит.

— Это я. Это Рене.

— О господи!

Опоздание, с которым доходит сигнал, оставляет время на последние слабые сомнения. Он на самом деле этого хочет? Он собирается связать свою жизнь с женщиной, с которой он едва знаком, с женщиной старше его, с которой они несколько раз занимались любовью да вместе смотрели старое кино. Этот шаг может повлечь за собой серьезные последствия, трудности, о которых он даже не подозревает, возможно, несчастье. В его голове вновь сталкиваются все доводы «за» и «против», но на этот раз Рене не хочет об этом думать. Он знает, как надо поступить. Он ясно представляет себя самого с ребенком, как они лежат на зеленом лугу, и, честно говоря, ничего более прекрасного он за последнее время не представлял.

— Как ты там? Ты ранен?

— Нет. Нет, со мной все в порядке.

— Я все видела по телевизору. Там и о тебе сказали. Какая жестокость, Рене! Какая страшная жестокость! Бедные ребята.

— Розанна, послушай! Я долго сомневался, долго все обдумывал. Боялся, что у меня не получится, что ты… ну, в общем, мы же едва знакомы, верно? И мы очень разные. Но жизнь здесь, в Афганистане, открыла мне глаза. Господь решил, что я не должен умереть. Решил, что я должен заниматься нашим ребенком, что малыш должен знать своего отца. Я полагал, что мне еще нужно многое сделать для себя самого, а теперь я ничего не хочу делать для себя, мне это больше не интересно. Я хочу ребенка. Я готов. Готов, поверь мне!

— Рене, послушай…

— Я все обдумал. Сегодня ночью я лежал в постели, зажав зубами фонарик, и делал пометки, я уже набросал целый список. Нам много чего нужно будет сделать, но у нас все получится. Хочешь — переезжай ко мне, квартира у меня не огромная, но места всем хватит. Надо будет освободить кабинет, но там валяется всякое барахло. Да и не кабинет это вовсе, это я так его называю. Можно все выбросить, тогда освободится место. Клянусь тебе, Розанна, я буду хорошим отцом. Я оказался скверным командиром, я позволил убить пятерых своих ребят, но я исправлюсь, я стану идеальным отцом. Ребенок будет все время со мной. Я научу его кататься на велосипеде, играть в футбол… всему, чему надо. Даже если родится девочка. Мне бы очень хотелось девочку. Тебе уже сообщили? Мальчик или девочка, а, Розанна? Скажи мне, пожалуйста, мне очень хочется знать.